Эрл Стенли Гарднер - Дело о небрежной нимфе

— Я их сравнил с комплектом ваших отпечатков, сделанных на вашей официальной карточке, так что никаких сомнений в идентичности отпечатков быть не может. Если желаете, могу показать вам увеличенные фотографии, сделанные мною…

— Нет, благодарю! — улыбнулся Мейсон. — Я не спрашиваю о самих отпечатках. Я только стараюсь уточнить, установить фактор времени.

— Да, сэр.

— Исходя из вашего посыла относительно длительности сохранения отпечатков, вы могли бы утверждать, что я пользовался этим каноэ в один из четырех дней перед полуночью третьего августа?

— Да, сэр.

— И это могло быть любое время в любой из этих четырех дней до того, как вы осматривали каноэ на предмет обнаружения отпечатков?

— Да, сэр.

— А могло это быть еще раньше?

— Предположительно это могло быть, но я бы сказал, что четыре дня — это предельное время, в которое отпечатки могли бы сохраниться при существующих обстоятельствах.

— И в какое-то время — в продолжение этих четырех дней, до того как вы осматривали каноэ на предмет обнаружения отпечатков пальцев, — подсудимая также оставила там свои отпечатки?

— Да, сэр.

— 'Ну, а мои отпечатки пальцев могли быть сделаны в любое время за четырехдневный период?

— Да, сэр.

— Даже за десять минут до того, как вы пришли снимать позднейшие отпечатки?

— Ну… я… я не готов отвечать на такой вопрос.

— Почему же?

— Ну… я… пожалуй, могло быть и так.

— А отпечатки пальцев подсудимой могли быть сделаны в любое время за тот же четырехдневный период?

— Да, сэр.

— Даже за полные четверо суток до того, как вы сняли отпечатки? ¹

— Да.

— Таким образом, — торжествующе провозгласил Мейсон, — согласно вашему же собственному показанию, отпечатки пальце? подсудимой могли быть сделаны за. четыре дня до их снятия вами, а мои — когда я осматривал каноэ на предмет обнаружения каких-либо вещественных доказательств, не более чем за десять минут до того времени, когда вы приступили к снятию отпечатков.

— Ваша честь, я протестую! Я возражаю против такого способа допроса. Я протестую потому, что это значит принимать за действительность факт, которому нет никакого доказательства, — вне себя закричал Глостер. — Я протестую, ибо нет и не может быть никаких вещественных доказательств, ради которых мистер Мейсон якобы осматривал это каноэ. Да как же это так, ведь я могу доказать…

Мейсон широко улыбнулся.

— Господин окружной прокурор! Я просто задавал вопросы, относящиеся к фактору времени.

— А ну-ка попробуйте заявить здесь, в суде, при членах жюри, что вы когда-либо осматривали каноэ на предмет обнаружения каких-то там вещественных доказательств! — с издевкой в голосе произнес Глостер. — И если вы это действительно делали, я требую, чтобы вы сказали, чем это было вызвано…

— Не волнуйтесь, — успокоил Глостера Мейсон. — Мои вопросы к этому свидетелю вызваны исключительно интересом к фактору времени.' Я стараюсь установить его границы. Вам же хотелось бы представить дело как можно бЬ'лее драматично, чтобы создалось впечатление, будто мои отпечатки, как и отпечатки пальцев мисс Феннер, появились в одно и то же время. Я же стараюсь доказать, что они могли быть оставлены в любое время на протяжении девяноста шести часов и с таким же интервалом. Однако если вам хочется усадить меня в это каноэ одновременно с подсудимой, господин окружной прокурор, вам придется очень для этого потрудиться.

По лицу Глостера можно было догадаться, что он впервые, не без помощи Мейсона, взглянул на дело с такой точки зрения.

Адвокат же снова обратился к свидетелю:

— Известно ли вам, мистер Дюрем, что власти обыскали номер обвиняемой в отеле?

— Да, сэр, я был там.

— И окружной прокурор тоже?

— Да, сэр.

— Так что если бы вы теперь осматривали этот номер, то обнаружили бы там отпечатки пальцев окружного прокурора вместе с отпечатками пальцев обвиняемой?

— Ну… я… наверное… да. Только они, полагаю, были оставлены в разное время.

— Вот именно! — улыбнулся Мейсон. — А теперь, ваша честь, мы вполне готовы сделать перерыв до утра понедельника.

Судья Кэри удовлетворенно кивнул.

— Суд объявляет перерыв до десяти часов утра понедельника.

Шериф Кедди, злой и официально-чопорный, достал из кармана ключ, отпер калитку в стене из нетесаного камня, окружающей владения Олдера со стороны материка, и сказал:

— Ну вот что: я человек занятой и не могу пробыть с вами весь ^ень. Суд разрешил позволить вам осмотреть территорию и…

— И мы ее осмотрим, — договорил Мейсон.

— Зависит от того, что вы вкладываете в это понятие — осмотр, — сказал шериф.

— Напротив, — с усмешкой возразил Мейсон, — это зависит более от того, как понимает слово «осмотр» судья Кэри.

— Ну, во всяком случае, не думаю, что вам нужно пробыть здесь очень долго, — высказал предположение шериф.

— Это ваша собственная интерпретация, — сказал Мейсон, — а суд дал нам разрешение на осмотр в течение сегодняшнего и всего завтрашнего дня.

Подъехала вторая машина, из которой вышли несколько человек с миноискателями в руках.

— А это еще что? — удивился шериф.

— Это эксперты, которые помогут мне осмотреть местность, — объяснил адвокат.

— Как бы не так, черт возьми! — возмутился Кедди.

— Верно, верно, — по-прежнему улыбаясь, кивнул Мейсон. — Когда рук много, работа спорится, шериф, а я вижу, что вам хочется, чтобы мы поскорее закончили ее.

— А что они собираются искать этими штуками?

— Мы ищем металл, — сказал Мейсон, — металл, который может быть зарыт на глубину фута или около того в землю.

— Какой такой металл?

— Всякий.

Шериф подумал.

— Можете искать, — милостиво разрешил он, — но копать здесь не позволяется.

— Мы ищем, — сказал Мейсон. — Эти штуки помогают нам искать.

— Судья про это ничего мне не говорил. Когда ищешь, то глазами, а не инструментами.

Мейсон достал из кармана увеличительное стекло и спросил:

— А как насчет этого? Можно мне смотреть через это?

— Конечно, если вам надо, — насмешливо ответил шериф. — Мне, например, эта штука никогда не нужна.

— Это, кстати, тоже инструмент, — пояснил Мейсон.

Шериф долго осмысливал сказанное.

— Конечно, у вас есть ключи, — заметил Мейсон, — и вы вправе, если пожелаете, удалить нас с территории.

Что ж, прекрасно! В таком случае я в понедельник приду в суд и попрошу задержать слушание дела до тех пор, пока мы не будем иметь возможность досконально ознакомиться с обстановкой на месте преступления.

— Ох, да знакомьтесь, ради Бога, кто вам мешает? — сказал шериф, потом угрюмо добавил: — После того как вы со мной поступили, я не стану для вас ничего делать. Сделаю, что приказал судья, и точка.

— А мы большего от вас и не ждем, — ответил Мейсон.

— В сущности, ваша атака на меня не принесла вам никакой пользы, — продолжал шериф. — Все члены жюри — местные жители и налогоплательщики. А я весьма популярен среди налогоплательщиков.

— Рад это слышать, шериф.

— Вы начали обливать меня грязью, но, уверяю вас, членам жюри это не понравится.

— Совершенно с вами согласен.

— Ну а зачем вам тогда понадобилось опорочить меня в связи с подписями на конверте?

— Я и не думал вас порочить, — пояснил Мейсон. — Я только старался внести ясность в ваши показания. И думается, мне удалось это сделать.

— Да уж конечно, черт возьми, вы свое дело сделали, — сказал шериф. — Что ж, входите.

Они прошли в калитку, которую шериф тотчас же закрыл за ними.

Мейсон обратился к мужчинам, которые несли миноискатели:

— Начинайте в том конце, на песчаном участке. Потом идите вокруг двора к лужайке, а после этого вернитесь к причалу и пошарьте там. Пол, ты и Делла останетесь со мной.

— Не понимаю, — развел руками шериф, — ради чего вы продолжаете сражаться за это дело. Она виновна. У нас имеются улики, которые мы собираемся предъявить: они наверняка выбьют у вас почву из-под ног. Советую вам, адвокат: начнете защитительную речь, договоритесь с окружным прокурором, чтобы он потребовал для Феннер пожизненного заключения вместо смертной казни. Он разумно относится к таким вещам.

— Вы предлагаете мне это официально? — пристально посмотрел на шерифа Мейсон.

— Нет, просто намекаю по-дружески:

— Огромное спасибо. Я рад видеть вас по-прежнему дружественно настроенным.

Шериф ничего не ответил.

Мейсон, Делла Стрит, Пол и шериф, войдя в дом, прошлись по пустым комнатам, в которых гулко отдавались их шаги; здесь все еще царила атмосфера смерти.

— Ну вот, в этой комнате все и случилось, — пояснил шериф. — Пятна крови еще остались на полу. Кровь-то вытерли, но пятна от нее надо будет отскребать с песком.

— Где помещение, в котором находилась собака? — спросил Мейсон.

— Вон там.

Шериф открыл дверь в чулан.

Мейсон внимательно осмотрел царапины на двери.

— Вам известно, адвокат, что Олдер иногда держал собаку в этой комнате?

— Да, я это знаю. Когда он ждал посетителей, он запирал собаку в этой комнате.

Мейсон еще раз тщательно изучил царапины на внутренней стороне двери чулана.

— Как вы справедливо заметили, шериф, — сказал он, — эти царапины совершенно свежие.

— Верно. Пес реагировал на ссору. Он учуял, что Олдер в опасности, а затем услышал выстрел. Естественно, он захотел выйти из чулана, чтобы защитить своего хозяина.