— Однако вы спрашивали свидетеля относительно того разговора, — напомнил Мейсон, — и он отвечал на ваши вопросы.

— Это не так! — запротестовал Глостер. — Я был особенно осторожен…

— Вы спросили свццетеЛя о происшедшем. И он вам ответил, что ей был миллион телефонных звонков, а записки с уведомлениями о них лежат в ее ящике для ключа. Я же только переспросил свидетеля о том же самом еще раз, чтобы убедиться, что здесь нет никакого недоразумения.

Глостер, внезапно смешавшись, пробормотал:

— Это не разговор.

— Ну, знаете, это не корреспонденция, не ясновидение и не телепатия. Если это не разговор, то я уж и не знаю тогда, что это такое, — резко бросил Мейсон.

Судья Кэри нахмурил брови, потом медленно кивнул.

— Считаю, Что советник защиты может воспользоваться своим правом, если желает.

— Ваша честь, — не сдавался Глостер, — я знаю, что за всем этим кроется. Если мы вступим на этот путь, мы откроем двери для бесконечных и бесчисленных побочных фактов.

— В таком случае вам следовало бы подумать об этом прежде, чем открывать двери, — посоветовал судья Кэри. — Свидетель, отвечайте на вопрос советника защиты.

— Расскажите как можно подробнее о вашем разговоре: что вы ей сказали, что она вам сказала, — внутренне ликуя, спросил Мейсон.

— О, ваша честь! — не смог удержаться Глостер. — Ведь это…

— Возражение было сделано и было отклонено, — поставил на место окружного прокурора судья Кэри.

— Ваша честь, могу я просить сделать сейчас пере-' рыв? Я считаю, что… Я хотел бы обсудить этот вопрос без жюри, — не унимался Глостер.

— Нам скрывать нечего, — сказал Мейсон, — если разговор имел место, мы хотим узнать, о чем он шел.

— О’кей, — вынужден был сердито согласиться Глостер. — Но предупреждаю: узнав, о чем шла речь, вы не будете иметь права пытаться доказывать что-лцбо в связи с тем, о чем упоминалось в этом разговоре. Обвинение намерено возражать против всего, что может быть сказано об этом разговоре, за исключением вопроса об убийстве Джорджа С. Олдера.

— Ну разумеется! — торжествовал Мейсон.

— Свидетель, отвечайте на вопрос, — сказал судья Кэри Диксону. — Итак, о чем шел разговор?

— Ну, — начал Диксон, — я поздравил ее с освобождением, а она мне сказала, что мистер Олдер просто был прижат к стене вопросами мистера Мейсона на перекрестном допросе, что обвинение Олдера, будто бы она украла у него какие-то драгоценности, не подтвердилось и что он не мог ни слова сказать о том, какие это были драгоценности! Что для нее это был настоящий триумф и что она думает, что мистер Олдер теперь станет ломать голову, как бы ему вывернуться из этого затруднитель-нейшего положения.

— Ваша честь, — едва не скрежеща зубами обозлился Глостер, — я прошу вас инструктировать жюри, чтобы они рассматривали эти показания только как факт разговора

• между подсудимой и свидетелем. Что касается заявлений обвиняемой, они не могут служить доказательством, что упомянутые в них факты действительно имели место.

Мейсон, как подобает победителю, весьма любезно сказал поверженному противнику:

— Я так понимаю, что окружной прокурор просто констатирует факт наличия разногласий между сторонами?

— Я толкую вам, в чем состоит закон! — закричал, выйдя из себя, Глостер.

— Ну не вам учить меня закону, — улыбнулся Мейсон. — Положение теперь несколько изменилось, и я совершенно уверен, что суд разбирается в законе гораздо лучше вас.

По залу в который раз прокатился смех. Судья Кэри улыбнулся, потом с преувеличенной серьезностью застучал молотком.

— Полно, полно, господа! Будем соблюдать хотя бы видимость порядка в зале заседаний и постараемся воздерживаться от взаимных колкостей.

— Тем не менее я настаиваю, чтобы жюри было дано указание принять тот разговор только как разговор, — никак не мог успокоиться Глостер.

— Минуту назад окружной прокурор настаивал, что это не был разговор, — напомнил Мейсон. — Прежде чем сбитый с толку окружной прокурор успел собраться с мыслями, он продолжил: — Более того, ваша честь, мне как защитнику совершенно необходимо ознакомиться с определенными вещественными доказательствами. Если у обвинения есть какие-нибудь документы, изъятые из письменного стола покойного, я желаю получить к ним доступ для их изучения.

Судья Кэри поднял брови.

— Не хотите ли вы сказать, что просите предоставить вам заблаговремённо для ознакомления вещественные доказательства, имеющиеся у обвинения?

— Нет, ваша честь, мне нужны не вещественные доказательства, которые обвинение намерено использовать для обоснования дела, а те документы, которые могут оказаться нужными для защиты и которые — у меня есть основания полагать — были умышленно изъяты обвинителем из письменного стола покойного, и теперь обвинитель держит их у себя с единственной целью: не дать к ним доступа обвиняемой.

Судья Кэри вопросительно посмотрел на Глостера.

— Я не знаю, о чем говорит советник, — сказал Глостер, — и только скажу, что у обвинения имеются ве-ществённые доказательства, которые мы предъявим суду в должное время и которые мы не обязаны показывать защите.

— При условии, что это действительно вещественные доказательства, — добавил Мейсон, — и при условии, что вы их предъявите.

— Ну что ж, мы действительно располагаем вещественными доказательствами, но пока не оглашаем их.

— А допустим, что вы передумаете и решите их огласить?

— Это наше право.

— В таком случае мы также хотим воспользоваться нашим правом и ознакомиться с ними, — заявил Мейсон.

Глостер начал было пространно объяснять свою точку зрения, но Мейсон перебил его и тактично сказал, обратившись к суду:

— Разумеется, ваша_честь, суд сам заметил тактику обвинения, старающегося скрыть имеющиеся у него улики.

— На каком основании вы бросаетесь такими обвинениями? — вспылил Глостер. — Это нарушение профессиональной этики. Мы ничего не скрываем. Мы…

— Ай-ай-ай! — укоризненно проронил Мейсон, — а вы помните, суд поручил вам узнать, где находится собака покойного Олдера, а вы этого так и не сделали.

— Я вам говорил, что не знаю, где она! — вне себя закричал Глостер. — Я вам сказал, что шериф…

— Минутку, — перебил его судья Кэри. — Советник защиты совершенно прав. Судья приказал вам сообщить советнику защиты, где в настоящее время находится собака.

— Я понял это не так, — внезапно смешался Глостер. — Я тогда заявил, что не знаю, где находится собака, но что об этом известно шерифу, и, когда шериф давал свидетельские показания, советник защиты имел возможность спросить его, бднако не сделал этого.

— Суд приказал вам сообщить нам, где находится собака, — сказал Мейсон.

— Да, таково было распоряжение суда, — подтвердил судья Кэри.

— Ну а я, простите, понял это не так.

— Хорошо, а где же все-таки собака? — спросил Мейсон.

— Я… я не могу вам сказать, где она сейчас. Я могу вам сказать, где она была…

— Почему вы не можете сказать, где она сейчас? — спросил Мейсон.

— Потому что, — сердито сказал Глостер, — я не собираюсь преподнести вам все наше дело на серебряном блюдечке, чтобы вы могли без хлопот проглотить его по кусочкам. Собака была помещена в «Акме-Бор-динг-Кеннела», но одна из наших свидетелей, вернее свидетельниц, захотела взять собаку и взяла. Собака находится у нее. Я не могу дать вам адреса — этой свидетельницы, ибо не намерен давать вам возможность обрабатывать наших свидетелей.

— Чего же вы боитесь? — спросил Мейсон. — Неужели вы думаете, что я заставлю эту женщину лгать? Неужели она по моему требованию станет лжесвидетельствовать?

— Конечно нет.

— В таком случае, — сказал Мейсон, улыбнувшись жюри, — вы, должно быть, боитесь, что я заставлю ее говорить правду?

— Ваша честь, — запротестовал Глостер, — все это уводит нас далеко в сторону от цели. Мы сами запутываем дело, потому что занимаемся второстепенными обстоятельствами.

— Мне просто надо было узнать, где находится собака, — весело пререкался с Глостером Мейсон, — и суд велел вам сказать мне. А теперь вы, господин окружной прокурор, пытаетесь увильнуть от выполнения приказа суда.

— Ничего подобного… Вы…

Судья Кэри постучал молотком и сказал:

— Господа, прекратите свои пререкания. Давайте воздерживаться от взаимных обвинений, а потому отныне советники не могут обращаться непосредственно к оппоненту, а только к суду как посреднику.

— Очень хорошо, — быстро согласился Мейсон, прежде чем Глостер успел сделать ему какое-либо замечание. — Защите нужно еще одно: ордер на осмотр места происшествия экспертами, свидетелями защиты. Считаю нужным довести до сведения суда, что до сих пор защита не имела такой возможности, ибо ей было отказано в разрешении осмотреть место происшествия в интересах защиты.

Судья Кэри нахмурил брови.

— Защита, разумеется, имеет право осмотреть место происшествия.

— Обвиняемая имела возможность осмотреть его, когда убивала Джорджа Олдера, — вставил Глостер.

— А это замечание я считаю умышленным нарушением юридической этики со стороны окружного прокурора, — сказал Мейсон, — и прошу суд призвать жюри не придавать этому значения.

— Беру свои слова обратно, — спохватился с раздражением Глостер. — Я погорячился и в запальчивости позволил себе…

— Хорошо, — сказал судья Кэри, — суд распорядится, чтобы вам и вашим экспертам была предоставлена возможность ознакомиться с местом происшествия, мистер Мейсон. Какое время вас устраивает?

— Сегодня после полудня? — спросил Мейсон.