— И никаких других следов не обнаружено? — спросил Мейсон.

— Нет. Мы ничем не можем подтвердить единственный факт, который дал бы нам определенный ответ. Ее подобрали на улице Лос-Анджелеса около двух часов ночи. И первый диагноз показал, что она была пьяна. Ее забрали- как алкоголичку, но затем перевели в психиатрическое отделение, а уже потом отправили в Лос-Мерритос.

— Это частное заведение?

— Совершенно верно. И вот что произошло дальше. Полиция, естественно, занялась розыском родных. Включили эту женщину и в список без вести пропавших и все такое… Одна особа, разыскивающая свою пропавшую сестру, откликнулась на объявление, так как описание внешности дало надежду, что, может быть, это ее сестра. Особу эту свозили в лечебницу посмотреть на больную, и она сказала, что это не ее сестра. Но, послушав бредовые разговоры женщины, пожалела ее и решила, что станет посылать деньги для особого ухода за нею. Заведующий лечебницей думал, конечно, что пожертвование будет переводиться в виде чека, однако деньги поступали всегда через посыльного, привозившего наличные. При них всегда была записка, в которой говорилось, что благотворительница желает оставаться неизвестной.

— Другими словами, — заключил Мейсон, — теперь уже нет никакой возможности определить, был ли найденный труп телом Коррин Лансинг или нет.

— Совершенно верно.

— Она похоронена? — спросил Мейсон.

Дрейк пожал плечами.

— Она была записана как «неопознанное тело». Ты знаешь, что происходит в таких случаях. Умерших передают в распоряжение штата для научных целей. Их хранят не более тридцати дней.

— А обгоревший труп, что стало с ним? — вспомнил адвокат.

— Как я понимаю, они передаются в распоряжение полицейских административных органов, занимающихся изучением признаков внезапных отравлений, насильственной смерти и тому подобных вещей.

— А как насчет письма в бутылке?

— Если полиция нашла его в письменном столе Ол-дера, то она, конечно, будет молчать — ни слова, ни намека. А что твоя клиентка?

— Ничего. Пару часов назад я заполнил бланк «Ха-беас корпус».

— Шериф считает, что у него имеются улики против нее, Перри. Между прочим, полиция, действуя по распоряжению шерифа, забрала ночного дежурного в отеле «Монаднок» и держит его как важного свидетеля. Но зачем бы он им понадобился, если бы не мог дать показания против Дороти Феннер?

— Будь они прокляты, Пол! — разъярился Мейсон. Да ведь Дороти находилась у себя в номере, когда было совершено преступление. Ее освободили из тюрьмы, и она прямо поехала к себе домой, в отель, где жила. Я сам довел ее до дверей. Я тебе скажу, зачем шерифу нужен этот клерк: он в состоянии доказать, что Джордж С. Олдер приходил к Дороти Феннер в ее номер в отеле «Монаднок». Но это и все, что они смогут доказать. Дороти Феннер уверяет меня, что она безвыходно находилась в своей комнате.

— И все-таки, Перри, — заметил Дрейк, — есть, на мой взгляд, что-то странное в том, как они вцепились в этого клерка.

— Именно это я и говорю, Пол! — закивал Мейсон. — Они вцепились в него потому, что хотят доказать, что Джордж Олдер приходил к Дороти Феннер. Мне все об этом известно. Он, как это положено, сунул клерку пять долларов, чтобы тот пропустил его в лифт без предварительного звонка в номер. И что? Ведь это еще ничего не доказывает!

— Ну а шериф, как видно, считает, что доказывает. Они наверняка нацелились на тебя, Перри.

— Ну и пусть, — угрюмо пробормотал Мейсон. — Промахнутся! Нашел ты, Пол, Пита Кадица, как собирался?

— Да. Он настоящий чистильщик пляжа, живет на парусной шлюпке. Тебе интересны его показания?

— Ни в коем случае! Оставь этого малого, Пол. Я не могу обнаружить интерес к нему, не выдав себя. Ведь предполагается, что мне ничего не известно про то письмо. Как ты думаешь, Пол, убийца Олдера не мог его взять?

— Об этом мне ничего не известно, Перри. Все, что я понял, — это то, что полиция работает рука об руку с шерифом, и все они чувствуют себя очень уверенно.

Мейсон нахмурился.

— Черт побери, Пол, они должны идти по ложному следу. Ты нашел Кармен Монтеррей?

— Она служит в ресторане «Монаднок» в качестве дамы, занимающей гостей, и одновременно штатной гадалки. Сегодня вечером она там будет, но где она пребывала весь сегодняшний день, никто, как видно, не знает. Мои ребята следят за этим местечком. Тебе нужны оттуда какие-нибудь особые сведения, Перри?

Мейсон отрицательно покачал головой.

— Мы с Деллой собираемся пойти туда сегодня пообедать и разузнать кое-что о нашей судьбе.

— Надеюсь, вам повезет, — усмехнулся Дрейк. — Спроси у нее, Перри, что действительно есть у властей против твоей клиентки. Уверен, что они воображают, будто главный козырь у них в руках.

— Пусть пойдут с него, а мы его попробуем побить! — оптимистически заявил Мейсон.

Толстый мексиканец в сомбреро, с перекинутым через плечо плащом, улыбаясь заученно-добродушной улыбкой, играл на гитаре.

Он сидел перед входом в ресторан, куда вели несколько ступенек, спускавшихся в полуподвальное помещение, и улыбка на его лице давно превратилась в привычную судорогу усталых мышц, маску.

Мейсон под руку с Деллой Стрит, стараясь произвести впечатление развлекающейся парочки, на мгновение задержались перед рестораном. Потом они сошли по ступенькам в тускло освещенный зал, где все изображало стилизованный мексиканский быт.

Столы, покрытые клетчатыми красно-белыми скатертями, были расставлены вокруг танцевальной площадки размером не более пятнадцати квадратных футов.

На одном ее конце стоял микрофон, и четверо мужчин в плащах и сомбреро играли для пяти или шести танцующих пар. Из трех дюжин столиков была едва ли занята половина.

Официантка в мексиканском платье разносила кушанья и напитки. Гадалка переходила от стола к столу, заученно улыбаясь, похожая в этом отношении на одинокого гитариста, игравшего при входе.

Агент Пола Дрейка, проходя близко от Мейсона, тихо сказал:

— Она пришла минут пятнадцать назад.

— Гадалка?

— Совершенно верно! А вот входит ее тетка. Кабак принадлежит ей.

Крупная женщина, на которую едва заметно кивнул агент Дрейка, подошла к ним, приветливо улыбаясь и щуря хитрые, пытливые глаза.

— Это мой приятель, — сказал агент Дрейка. — А я сижу вон в том отдельном кабинете. Он со своей дамой присоединится ко мне.

— О, это оч-ч-ень приятно, — промурлыкала хозяйка. — Ваш друг, говорите?

— Да.

— О, это отлично! Он и сеньорита будут с вами? Я рада, что вы пришли к нам.

Мейсон прошел за агентом в отдельный кабинет и уселся за стол.

— Вам она уже погадала? — поинтересовался Мейсон.

— Нет, — ответил агент. — Она вошла сюда только с четверть часа назад, а Пол приказал нам быть в этом заведении, увидеть ее, разузнать о ней как можно больше и дождаться вас.

— Мы подождем немного, посмотрим, что делается вокруг.

— Если собираетесь заказать еду, — сказал агент Дрей-ка, — то лучшее, что у них есть, — это рис по-испански. А все остальное ужасно тяжелое. Когда знаешь, что такое настоящее мексиканское гостеприимство, вся эта дрянь, которой они здесь потчуют туристов, — просто ужас! Если заказываешь пиво, официант выжидает не меньше десяти минут, прежде чем придет взять пустую бутылку, давая вам понять, что ждет от вас повторного заказа… Вот на танцы посмотреть — это интересно.

Мейсон уселся и стал рассматривать четверых мексиканцев в сомбреро.

— Те две девушки, что танцуют с пожилыми мужчинами, — пояснил человек Дрейка, — по-видимому, подрабатывают здесь, занимая приезжих клиентов. Они не профессионалки, а, скорее всего, конторские служащие, и эта работа им не по душе. Мужчины же настроились на большой кутеж со всеми сопутствующими удовольствиями, держатся развязно и нахально. Девушкам хотелось бы поскорее покончить со всем этим, и они только беспокоятся, что будет, когда настанет время прощаться. Каждые двадцать минут они ныряют в дамскую комнату, чтобы посовещаться, как им удрать вовремя, без неприятных последствий, а в их отсутствие мужчины оживленно обсуждают, как они проведут время с этими девушками.

Обратите внимание вон на ту змееподобную девицу с высоким малым. Она внимательно следит за ситуацией с двумя загородными клиентами. Держу пари, в следующий раз, когда две девушки уйдут в дамскую комнату, она постарается привлечь к себе внимание своей манерой танцевать: можно подумать, что она старается залезть в пиджак своего партнера.

А теперь обратите внимание на малого, который привел сюда свою жену по случаю какого-то семейного торжества. Они танцуют столько, сколько не танцевали за все десять лет совместной жизни. Она получает удовольствие, но оба они к утру одеревенеют от переутомления, а завтра к вечеру в это время доктор свернет стетоскоп, с важным видом покачает головой и скажет малому: не следует забывать, что вам уже не тридцать пять, и весите вы уже на сорок фунтов больше, чем когда вас объявили лучшим танцором в колледже… Я очень люблю наблюдать публику в таких вот кабаках, как этот…

Официантка подала Мейсону меню.

— Принесите нам пива и немножко этих маленьких кукурузных штучек к нему, — попросил Мейсон. — А потом мы закажем что-нибудь посерьезнее.

Официантка принесла пиво и «чипсы», застыв в ожидании заказа. Мейсон уговорил Деллу попробовать рис по-испански и маисовую лепешку.

И вдруг Делла Стрит сказала:

— Она приближается, шеф.

Кармен Монтеррей, улыбаясь, подошла к столу.

— Не желаете ли узнать свою судьбу? — спросила она, изогнув брови, мельком посмотрев на мужчин, но задержав взгляд на Делле Стрит.