Влажные карие глаза Боуджена расфокусировались. Это стало единственной реакцией на демарш Найджела.

– Для прославленного сыщика вы слишком наивны, – отозвался он. – Однако я пойду вам навстречу. Моя профессиональная репутация сама о себе позаботится. Но я определенно не хочу, чтобы меня повесили. Насколько я понимаю, вы клоните к следующему. Если происшествия с ядом и сожженными бумагами были попытками бросить на меня подозрение в преступлении, то их организовал сам убийца. А если никто не пытался меня обвинить, то я и есть тот злоумышленник?

– Более или менее, – улыбнулся Найджел. Его светло-голубые глаза беспристрастно изучали доктора.

– Что ж, если это чем-то вам поможет, и поскольку тут нет свидетелей, я вполне готов признаться, что именно я перелил отравленное молоко из стакана в молочник.

– Так я и думал, – бодро откликнулся Найджел. – Зачем?

– Ваше деятельное воображение должно подсказать вам ответ.

– Потому что на мгновение потеряли голову. Вы заподозрили, что яд может быть новой попыткой обвинить вас, и решили, что возникнет еще большая неразбериха, если сочтут, что яд предназначался не одному Эндрю Рестэрику. У вас появилась вполне логичная мысль, что молоко отравил сам Эндрю.

Доктор Боуджен бросил на Найджела насмешливый взгляд.

– Примите мои поздравления. Это действительно очень убедительно. Но я не терял головы. На самом деле было так. Я действовал исключительно под влиянием минуты – это была своего рода шалость, мне просто хотелось посмотреть, как поведут себя остальные. Такова правда, но я, естественно, не жду, что вы мне поверите.

– И раз уж мы с вами играем в правду, скажите мне откровенно, – напрямую спросил Найджел, не обращая внимания на проходившего мимо официанта, – это вы убили Элизабет Рестэрик?

– Поскольку мы разговариваем без свидетелей – спасибо, официант, нам ничего не надо, вам незачем слушать – могу вас заверить, что я этого не делал.

– Так это сделал Эндрю?

Активная жестикуляция доктора Боуджена красноречиво свидетельствовала о его итальянском происхождении.

– Кто знает? Пуританин. Подавленные страсти. При всем его шарме и беззаботности он преисполнен горечи. Тут нет ничего невозможного. Но зачем спрашивать меня?

– Мы же оба пришли к выводу, что если вы не убийца, то убийца тот, кто пытался обвинить вас. И мы с вами едины во мнении, что улики подбросил, скорее всего, Эндрю.

– Ну нет, так не пойдет. Не так быстро, мой дорогой. Если тень подозрения на меня пытался бросить Эндрю, что, рискну сказать, вполне возможно, это еще не означает, что он убийца. Рассуждая логически, это лишь означает, что он воспользовался сложившейся ситуацией, чтобы навлечь на меня неприятности. Он меня ненавидит. Это я признаю. Он хочет, чтобы убийцей оказался я. А для человека его темперамента от желания лишь один короткий шаг до веры в то, что он вправе превратить меня в убийцу.

– Вы с Эндрю из кожи вон лезете, стараясь быть справедливыми друг к другу, – сардонически заметил Найджел. – И это невзирая на вашу смертельную вражду.

Взяв щипцами кусочек сахара, доктор Боуджен опустил его в чашку кофе и деловито размешал. Учитывая любовь к сладкому, его белые зубы на удивление хорошо сохранились.

– Но вендетта кажется все же односторонней, – продолжал Найджел. – Я хочу сказать, в Истерхэм-Мэнор вы допустили, чтобы ему сошли с рук возмутительные инсинуации.

– Я привык к безответственному поведению невротиков, – парировал доктор Боуджен с обычной своей профессиональной невозмутимостью.

– Не сомневаюсь, – согласился Найджел. – Но надо полагать, обычно принимаете меры предосторожности.

– Не вполне понимаю, о чем вы.

– Вне зависимости от того, убийца Эндрю или нет, он исключительно для вас опасен. Я бы не стал его недооценивать. Он все еще прилагает уйму усилий к тому, чтобы повесить на вас что-нибудь – это преступление или какие-то еще. В этом я уверен.

– У меня кровь в жилах стынет, сэр.

– Могу предположить, что он еще держит про запас кое-какие сведения, пока у него не будет полного досье. Собственно, он неоднократно нам на это намекал.

– Благодарю за заботу, Стрейнджуэйс. Но, уверен, полиция предоставит мне адекватную защиту.

Любезно поблагодарив Найджела за ленч, доктор Боуджен поднялся, чтобы уйти. «Да, такой ничем себя не выдаст», – думал Найджел, глядя, как высокая сутулая фигура доктора, отражаясь в многочисленных зеркалах, направляется к выходу из ресторана.

Впрочем, наибольшее впечатление на него произвело, как совершенно спокойно воспринял доктор намек Найджела – дескать, полиция вплотную занялась его профессиональной деятельностью. Только человек невинный или гений злодейства удержался бы и не попросил больше подробностей. За ленчем перед Найджелом сидел человек, который, если только Блаунт не попал со своими выводами пальцем в небо, использовал свою профессию для сокрытия самых отвратительных злодеяний. Услышав, что их расследует полиция, он и бровью не повел. Найджел невольно поднял руку, сардонически салютуя удаляющемуся врачу.

Несколько минут спустя он уже стоял в телефонной будке. Набрав номер, он рассеянно смотрел на улицу, размышляя, как же мало война изменила Лондон… пока.

– Алло. Я хотел бы поговорить с инспектором Блаунтом… Да, по делу Рестэрика. Это Стрейнджуэйс… А, привет, Блаунт, как поживаете? Стрейнджуэйс на проводе. У меня только что был ленч с доктором Боудженом. Он говорит, что не совершал убийства… Да, это вы уже слышали и, без сомнения, еще услышите. Послушайте, у меня есть версия. – Найджел невольно понизил голос. Когда он договорил, из трубки раздался протестующий возглас.

– Нет и еще раз нет, – говорил Блаунт. – Я ни за что на это не пойду. Не хочу напрашиваться на неприятности. С меня шкуру спустят.

– Другого способа я не вижу. Надо же как-нибудь его спровоцировать. Любым способом. Ничто больше…

– Нет, – с нажимом повторил Блаунт. – Это слишком против правил. Не выйдет.

– Вы не против, если я сам попробую?

– Вам придется взять на себя всю ответственность. Я ничего про это не слышал, вам ясно?

– Ладно. Сообщу вам о результатах, если таковые будут. Вы за всеми заинтересованными сторонами приглядываете? Хорошо. Отзовите своих людей от его дома. Я буду за него в ответе.

– На вашей совести. И лучше бы ничего не случилось, – уныло отозвался Блаунт. – До скорого.

Найджел поспешил домой составить план действий и сделать новые телефонные звонки.

В результате его деятельности события будут разворачиваться стремительно: его план чересчур быстро даст плоды, которых он едва ли ожидал и никак не мог проконтролировать.

На следующее утро, приехав по настоятельному вызову Стрейнджуэйса на его квартиру, Эндрю Рестэрик застал Найджела и Джорджию в полнейшем смятении.

– Блаунт арестовал Уилла Дайкса, – без обиняков заявил Найджел.

Эндрю оцепенел.

– Дайкса? Но это же… тогда что, скажите на милость, он тут давеча разыгрывал? Я предположил, что Дайкс вне подозрений.

– Не знаю. Блаунт адски скрытен. Никогда не знаешь, что у него на уме.

– Но вы-то не думаете…

– Не могу поверить, что Дайкс – убийца. Но полиция никогда не производит арест, пока не уверена в собранных уликах. Блаунт, наверно, раздобыл что-то, о чем мы не знаем.

Не зная, чем себя занять, Эндрю неуверенно полистал книгу, которую взял со столика у кресла.

– Послушайте. Дайкс – человек не слишком состоятельный. Мне бы хотелось оплатить любые издержки… адвокатов, сами понимаете. Стоит попросить моего адвоката посетить его и…?

– Он уже вызвал собственного, чтобы готовить защиту. Но я уверен, он будет благодарен за вашу финансовую помощь. Я дам ему знать.

Найджелу требовалось любой ценой помешать Эндрю навестить Уилла Дайкса, поскольку писатель в данный момент не только не чах в тюрьме, а напротив, счастливо строчил свой новый роман в соседней комнате в квартире Стрейнджуэйса.

– Если я могу еще что-то сделать… – произнес Эндрю. – Вы готовы включиться в расследование ради Дайкса?

– Конечно.

Эндрю на минуту задумался.

– У меня есть идея. Если вы сумеете на этот уик-энд приехать в Истерхэм-Мэнор, я уговорю Шарлотту пригласить Джунис и доктора Боуджена. Уверен, есть какая-то важнейшая улика, которую полиция пропустила. У меня есть ощущение, что, если бы мы собрались все вместе… только, конечно, Дайкса там не будет. И все-таки…

Его речь стихла на неопределенной ноте – такой контраст с его обычной решительной манерой, но Найджел тотчас же ухватился за его предложение. Очень полезно было бы удалить всех действующих лиц из Лондона, чтобы они не узнали правду про Уилла Дайкса. Более того, Найджел уже был убежден, что Эндрю знает о деле больше, чем готов признать, и его идея собрать подозреваемых в Истерхэм-Мэноре выглядела так, словно он намеревался чем-то с ними поделиться.

Тем же вечером Эндрю позвонил сказать, что обо всем договорился. Найджел на сей раз тоже остановится в поместье. Джорджия просила ее извинить, отговорившись делами: на самом деле ей пришлось остаться, чтобы не бросать Дайкса одного. Блаунт тоже сделал все, чтобы он не остался без присмотра: полицейские в штатском будут наблюдать за квартирой Стрейнджуэйсов. В дополнение Блаунт поставил в известность суперинтенданта Филлипса, что в Истерхэм-Мэнор съезжаются гости, чтобы тамошняя полиция приняла меры и выставила наблюдение за особняком. Это все, что он мог сделать, пока ведется расследование махинаций Боуджена Департаментом уголовных преступлений и еще не обнаружились дальнейшие улики по делу об убийстве.

В пятницу вечером гости собрались в Истерхэм-Мэноре. Эндрю приехал туда днем раньше. Доктор Боуджен, которого в Лондоне задержали дела, прибыл поздно, уже после обеда. Однако общая сонливость помешала собравшимся обсудить дело немедленно. Если Эндрю намеревался кого-то огорошить, взорвав, так сказать, бомбу, его откровения должны были подождать до следующего утра.