Трэгг снова улыбнулся:

– Мы тщательно обыскали всю квартиру, заглянули в каждый ящик и в каждую щель, перебрали все белье, обследовали дюйм за дюймом все стены. Мы даже осмотрели обивку мебели и занавески.

– Вы говорите «занавески»? Они были задернуты?

– Да, убитая, видимо, собиралась принять ванну и в момент смерти была полураздета. Занавески на окнах были задернуты, а сами окна закрыты изнутри на задвижки.

– А что вы скажете насчет потолка? – спросил Мейсон. – Если экспертиза показала, что пуля шла под известным углом снизу вверх, то она ведь могла угодить и в потолок?

– Мы тщательно осмотрели и потолок, – ответил Трэгг. – Мы все внимательно осмотрели. Но пулю мы найти не смогли.

– Значит, вы не можете утверждать, что роковая пуля была выпущена из револьвера, который вы нашли в машине моей подзащитной?

– Мы не можем это доказать с абсолютной уверенностью, как могли бы сделать, будь пуля найдена. Но мы можем это доказать благодаря другим уликам: отсутствие одной пули в барабане револьвера Эллен Эйдер, тот факт, что из этого револьвера недавно стреляли, что это револьвер 38-го калибра… Если все это сложить вместе, картина получается довольно ясная.

Мейсон сказал:

– Вы слышали показания доктора, лейтенант? Он сказал, что смерть Агнес Берлингтон наступила практически мгновенно и что она вряд ли смогла сделать хоть какое-то движение, получив пулю.

– Да, сэр, слышал.

– Под телом убитой был найден еще один револьвер.

– Да, сэр.

– Этот револьвер принадлежал самой покойной?

– Да, сэр.

– Во время следствия по этому делу вы пришли к какому-нибудь заключению, как этот револьвер мог оказаться под убитой?

– Нет, сэр… Его могли подложить туда после ее смерти, вытащив, например, из ящика стола, где он лежал.

– А может быть, убитая держала его в руке, направив на кого-то, кто ей угрожал или кому она угрожала. И этот некто, воспользовавшись ее нерасторопностью…

– Хорошенькая нерасторопность! – усмехнулся Трэгг. – Ведь у того человека тоже был револьвер…

– Такое бывает, – заметил Мейсон.

– Согласен, бывает, – снова усмехнулся Трэгг. – Но такие случаи чрезвычайно редки.

– В найденном вами дневнике, – продолжал свой допрос Мейсон, – вы нашли что-нибудь достойное внимания?

– Да, и очень много.

– Говорится ли там о связи покойной с моей подзащитной?

– Да, там имеются две записи, в которых говорится, что она получала деньги от Эллен Эйдер и что это давалось ей с большим трудом.

– У меня все, – неожиданно сказал Мейсон.

– Позовите на свидетельское место Максин Эдфилд! – распорядился Диллон.

– С какой целью вы вызываете этого свидетеля? – поинтересовался судья Элвелл.

– Для выяснения мотива преступления, ваша честь.

– Хорошо, в таком случае я выслушаю этого свидетеля, – согласился судья. – Но вы сами сказали, господин прокурор, что это предварительное слушание, которое имеет целью лишь выяснить, было ли вообще совершено преступление и связана ли с ним подозреваемая.

Сейчас у нас нет присяжных и обвинению не нужно предъявлять все доказательства, поэтому я могу просто сообщить, что дневник, пропавший у убитой и посланный подозреваемой на свое имя, и послужил причиной того, что прокуратура выдала ордер на ее арест.

– Я думаю, суд не будет возражать, если мы представим ему другие улики и прокомментируем случившееся, – сказал Диллон.

– Вообще-то тут нечего комментировать, – заметил судья Элвелл. – На предварительном слушании мы не выслушиваем свидетелей, не связанных с задачами предварительного следствия.

– Значит, я не могу привести аргументы, связанные с этой свидетельницей?

– Это совсем ничего не значит, – ответил судья Элвелл. – Просто я пытаюсь напомнить вам, что эти аргументы в данный момент излишни и только затянут следствие. Но если господин прокурор считает, что показания свидетеля внесут ясность относительно мотива преступления, я готов выслушать этого свидетеля. Спрашивайте, господин прокурор… Как ее зовут?

– Максин Эдфилд.

– Очень хорошо, – кивнул судья. – Продолжайте допрос.

Казалось, что Максин Эдфилд буквально горела желанием поделиться с судом тем, что знает, и после первого же вопроса прокурора заговорила быстро и долго.

– Вы знаете Эллен Эйдер, подозреваемую? – перебил ее прокурор. – И если знаете, то как давно?

– Я знаю подозреваемую, – ответила Максин Эдфилд. – Сейчас она носит имя Эллен Эйдер, а тогда ее звали Эллен Калверт, и таково ее настоящее имя. В те времена я была очень дружна с нею, и она еще дружила с молодым человеком по имени Хармен Хаслетт, сыном Эзекила Хаслетта, основателя и хозяина кловервилльской «Спринг-компани». В это время она находилась с Харменом Хаслеттом в довольно интимных отношениях, а когда он начал остывать к ней, она решила сообщить ему, что беременна…

– Минутку, минутку! – перебил ее судья Элвелл. – Я думаю, будет лучше, если вы будете только отвечать на вопросы и дадите возможность защите возражать против того или другого вопроса.

– Пусть себе говорит, – вставил Перри Мейсон. – Защита не возражает. Думаю, что смогу уточнить ее рассказ, когда очередь дойдет до меня, а что касается самого ее рассказа, то я его уже слышал.

– Что ж, пусть будет так, – согласился судья. – Но в ее словах много голословных утверждений.

– С чего вы это взяли? – огрызнулась Максин Эдфилд. – Я совсем не сплетница. Я повторяю только то, что слышала от нее самой. Она хотела заставить Хармена Хаслетта жениться на ней, она говорила со мной об этом.

– О чем? – спросил Диллон.

– Что использует древнейшую женскую уловку и скажет Хаслетту, что беременна, и тем самым заставит его жениться на ней.

– Она сама говорила вам об этом?

– Да.

– Но ведь на самом деле с замужеством у нее ничего не вышло, – заметил Диллон.

– Не вышло. Хармен Хаслетт, возможно, и попался бы на эту удочку, но фирма его отца имела специального человека, чьей работой было улаживание различных конфликтных ситуаций, касающихся сотрудников. Этого человека зовут Гарланд. Он сейчас находится в зале суда… И вот этот мистер Гарланд вложил в конверт тысячу долларов стодолларовыми банкнотами и послал их ей…

– Минутку, минутку! – прервал ее Диллон. – Вы же не можете знать, что сделал Гарланд.

– Ну, я неправильно выразилась… Но зато я знаю, что Эллен получила тысячу долларов, и как раз в это же время молодой Хаслетт неожиданно отправился в путешествие по Европе. А Эллен Калверт осталась одна с разбитым сердцем, без работы, но с тысячей долларов наличными. Вот она и решила исчезнуть из нашего города.

– Вы что-нибудь слышали о ней после того, как она уехала? – спросил Диллон.

– Ничего.

– Как же случилось, что вы вновь столкнулись с ней?

– Благодаря мистеру Ловетту, адвокату.

– Это тот самый мистер Ловетт, который сейчас сидит в зале суда?

– Да, сэр.

– Дальше!

– Он пытался найти след Эллен Калверт и начал копаться в ее прошлом в надежде найти людей, которые когда-то ее знали. Он узнал, что я и Эллен когда-то были дружны, приехал ко мне и начал меня расспрашивать о ней.

– И он сказал вам, где она находится?

– Да… Насколько я понимаю, он нашел ее с помощью детективов.

– Во всяком случае, он вас привез с собой в Лос-Анджелес?

– Да.

– У меня все, – объявил Диллон. – Очередь за защитой.

– Когда вы впервые увидели Эллен Калверт по прибытии в Лос-Анджелес? – спросил Мейсон.

– О, понятно, – ответила Максин Эдфилд. – Я понимаю, куда вы клоните. Я тогда обозналась. Но ведь я не видела Эллен двадцать лет, а вы подсунули мне женщину, которая является живым подобием моей бывшей подруги. Разумеется, я ошиблась. Но ошиблась только в опознании. Подумала, что эта женщина действительно Эллен Калверт. Но с той минуты, когда я увидела настоящую Эллен Калверт, я была абсолютно уверена, что это она. Я не могла не ошибиться в первый раз, потому что все было так ловко подстроено, и мое неправильное опознание никоим образом не может повлиять на те слова, которые говорила мне Эллен по молодости лет.

Судья Элвелл сказал:

– Даже принимая во внимание тот факт, что это предварительное слушание дела и что не имеется возражений ни со стороны защиты, ни со стороны прокурора, я считаю, что эта свидетельница слишком много говорит. По моему мнению, будет намного лучше, если она будет только отвечать на вопросы…

– Я как раз это и делаю! Отвечаю на вопросы! – заявила Максин Эдфилд. – И я знаю, чего он хочет от меня. Он хочет меня дискредитировать, потому что он подсунул мне ту женщину, и я приняла ее за Эллен Калверт. А затем он заставил меня сказать, что я абсолютно уверена, что это Эллен Калверт. Но я была не полностью уверена…

– Но вы сказали, что полностью уверены, – перебил ее Мейсон.

– Да! Я сказала только, что я уверена в этом так же, как и в других моих показаниях. И вы поймали меня на слове. Все это старые адвокатские штучки! Теперь я понимаю, а тогда еще не понимала. У меня еще не было опыта в общении с адвокатами.

Судья Элвелл сказал:

– Я прошу свидетельницу только отвечать на вопросы и не делать никаких комментариев. Понятно? Никаких!

– Ваши расходы оплачивал мистер Ловетт? – спросил Мейсон.

– Да, мистер Ловетт. Он приехал ко мне совершенно открыто и сказал, что хочет, чтобы я поехала с ним сюда. Я ответила ему, что работаю, но он заявил, что все издержки возьмет на себя.

– Он же давал вам деньги на расходы?

– Да, он дал мне некоторую сумму.

– И вы тратили их на ваши нужды?

– Ну, частично тратила я, частично платил он.

– Вы прилетели с мистером Ловеттом на самолете?

– Да.

– Кто платил за ваш билет на самолет?

– Мистер Ловетт.

– Прибыв сюда, вы отправились в отель?

– Да.

– Мистер Ловетт остановился в том же отеле?