– А есть ли ключ у водителя к этому сейфу? – поинтересовался Мейсон.

Девушка отрицательно покачала головой:

– И поверьте мне, это очень сложный замок. Без ключа его никак не открыть.

Мейсон на мгновение задумался.

– Похоже, что представитель того отделения банка, куда перевозились деньги, имел точно такую же возможность подменить содержимое пакета, как и ваш отец. Ведь заглянул-то он в пакет только после того, как печати были сломаны…

– Да, но печати были целы, когда он его получил. И кроме того… в этом деле есть еще кое-что.

– Что же?

– О’кей. – Арлен Дюваль поправила волосы. – Сейчас я перехожу к самому трудному…

– Я так и думал, – как бы подбадривая ее, сказал Мейсон. – Я слушаю.

– Некоторые из украденных банкнотов обнаружились потом на руках у папы.

– Даже так? И как же это впоследствии выяснилось?

– Благодаря чистой случайности. Так получилось, что одного из банковских служащих попытались шантажировать, но тот оказался не дураком и обратился в полицию. Просили пять тысяч долларов. Так вот: полицейские проинструктировали этого беднягу откупиться наличными, тут же в банке подготовили пачку денег, а все их номера, естественно, записали.

Дальше тоже интересно. Шантажисты почему-то передумали. Наверное, узнали как-то про полицию. Короче, за деньгами никто так и не явился, а служащий, ставший жертвой шантажа, протаскав их с собой почти неделю, в конце концов захотел от такой суммы избавиться и решил сдать деньги на хранение в банк.

А сдавать их он пришел как раз в тот момент, когда готовился пакет для отделения банка в Санта-Ане. Кассир принял эти пять тысяч долларов, пересчитал и тут же передал бухгалтеру, оформляющему операцию по перевозке наличности. Вот таким образом эти злосчастные пять тысяч оказались в пакете.

Знали об этом, по всей видимости, только кассир и бухгалтер. А когда стало известно, что денежки умыкнули, кассир немедленно доложил полиции, а те поступили очень умно и никакого шума вокруг пропажи поднимать не стали. Вместо этого они посадили в каждом отделении банка своего человека. Всем было сказано, что похитили ребенка, требуют выкуп, газеты к тому времени еще ничего не пронюхали, но номера-то этих банкнотов были известны, и проверяли буквально каждую поступающую от клиентов двадцатку. Адская работенка, но они молодцы – исправно передавали все номера одному человеку из ФБР. Номера украденных банкнотов знал только он один.

И вот наконец объявились первые двадцать долларов. Этой бумажкой расплатились на автозаправочной станции. Полиция сразу туда – кто принес и так далее. Но хозяина и трясти не надо было – вспомнил тотчас же. Этими деньгами с ним расплатился мой отец за замену какой-то трубки. Хозяин заправки так хорошо его запомнил, потому что у банкнота один верхний уголок был оторван.

– А дальше что? – спросил Мейсон.

– Они пришли к нему домой. Папа и не думал ничего скрывать. Сказал, что да, конечно, он купил эту трубку. А полицейские тут же заявили, что бумажка-то из краденых. Папа тогда возмутился и сказал, что эти деньги лежат у него в кошельке уже по крайней мере неделю – вот тут ему и крышка.

Мейсон прищурился. Он внимательно следил за выражением лица Арлен Дюваль.

– То есть дело было кончено, не успев начаться?

– Вот именно. У присяжных даже вопросов не возникло.

– А вы по-прежнему верите в невиновность отца?

– Но я убеждена, я знаю, что он невиновен.

– У вас есть еще что-то рассказать?

– Ну, пожалуй, то, что всякий и каждый сейчас думает, будто где-то лежит закопанным целое состояние. И ведь что они только не перепробовали! Выдвинули обвинение сразу по нескольким различным пунктам, каждый из которых сам по себе достаточен для возбуждения дела. Вынесли несколько последовательных приговоров.

Теперь те, кто отвечает за досрочное освобождение, подшучивают над папой и говорят: вы, мол, мистер Дюваль, пожалели б себя и сказали б нам, где денежки-то спрятаны. Глядишь, мы б их выкопали да и отпустили б вас досрочно за хорошее поведение. А можно б и статью пересмотреть с учетом отсидки и чистосердечного признания. Но только не думайте, что от этих денег вам польза будет, не признаетесь – так продержим здесь до тех пор, когда уже никакие миллионы не в радость будут!..

– Да-а, – протянул Мейсон, – эти штуки я знаю.

– И меня они в покое не оставляют. Преследовали повсюду. Думают, что папа успел мне передать, где денежки закопаны.

– Да, да, я представляю.

– Я пыталась ходить на работу, как и раньше, но эти их слежки и проверки везде, где я ни появлюсь… в общем, я решила полностью посвятить себя делу оправдания моего отца.

– Вы ушли с работы?

– Сменила род деятельности.

– Но что касается работы, то вы с нее ушли, верно?

– О’кей, будь по-вашему. Да, я ушла.

– И на какое же содержание вы ушли?

Арлен Дюваль помедлила:

– Видите ли… я уже говорила… здесь вам не остается ничего другого, как поверить мне на слово. Меня снабжает деньгами один мой… друг.

– Как так случилось, что вы позвонили именно мне, когда ваш трейлер украли?

– Очень просто. Я намеревалась попасть к вам на прием в ближайшие дни.

– Но почему ко мне?

– Потому что ваша репутация одного из наиболее выдающихся адвокатов в этой части страны не оставляет другого выбора.

– А вам никогда не приходило на ум, что работа адвоката сопряжена с определенными издержками, что мне приходится платить секретарю, делопроизводителю, платить за квартиру, телефон, тратиться на…

– Приходило, конечно. – Девушка не дала ему договорить.

– И как вы собирались разрешить эту проблему?

– Мистер Мейсон, не позднее десяти часов завтра утром я буду у вас в офисе и внесу задаток. Я заплачу вам тысячу пятьсот долларов.

Перри Мейсон почесал подбородок:

– Что конкретно вы от меня хотите?

– Я бы хотела, чтобы начиная прямо с этой минуты вы приступили к поискам трейлера. Иначе может быть слишком поздно.

– Почему может быть слишком поздно?

– Потому что они могут там кое-что найти. Мой дневник, например.

– Где он находится?

– Спрятан в трейлере.

– Может, у вас там еще что-нибудь спрятано?

– Может быть.

– Крупная сумма наличных, например?

– Не надо так шутить.

– А где же тогда вы добудете деньги, чтобы заплатить мне завтра утром?

Арлен Дюваль дала понять, что отказывается отвечать.

Мейсон продолжал:

– Мисс Дюваль, я ведь не вчера и не позавчера родился. Тот, кто этот трейлер украл, непременно обшарит его вдоль и поперек, до последнего винтика.

– Я бы за это не поручилась.

– Почему?

– Я приняла необходимые меры предосторожности.

– Такие, как…

– Некоторые книги у меня в двойном экземпляре, и я подстроила так, что поддельные найти легче, чем настоящие.

– Интересно, – произнес Мейсон. – Но пока что-то одни намеки.

– Я веду секретный дневник, куда записываю все то, что мне удалось обнаружить. Я это делаю для того, чтобы, в случае если со мной что-нибудь произойдет, результаты моей работы не пропали и пошли бы на пользу отцу.

– Вы чего-то достигли в вашей работе?

– Думаю, что да.

– А мне не расскажете?

– Не сейчас.

– Почему, осмелюсь спросить?

– Потому, мистер Мейсон, что вы меня тоже подозреваете и я смогу вам полностью открыться, не раньше чем почувствую, что вы готовы поверить мне всем сердцем.

Мейсон не выдержал:

– Но посудите же сами, мисс Дюваль, давайте наконец трезво взглянем на вещи. Вы – молодая привлекательная женщина. Ваш отец работает в банке, и живете вы на зарплату. Из банка, где он работает, пропало почти четыреста тысяч долларов. Отца сажают в тюрьму, а вы бросаете работу и покупаете автомобиль с трейлером. Вы за них полностью рассчитались?

– Да.

– Затем вы превращаетесь в этакое дитя природы – бегаете босиком по росе и нежитесь на солнышке. А завтра заявитесь ко мне в офис с полутора тысячами долларов. Таковы факты. А факты – упрямая вещь, уважаемая мисс Дюваль!

Девушка поморщилась:

– Я знаю, вы думаете, что папа спрятал эти деньги и я ими пользуюсь. Ну и думайте себе на здоровье! И вы не согласитесь ничего делать, пока я не заплачу. Сначала, по крайней мере, не согласились. А когда я пообещала внести задаток, вы меня начали подозревать. Но, пожалуйста, поверьте мне на слово хотя бы на эти двадцать часов, сделайте хоть что-нибудь и попытайтесь напасть на след моего трейлера. И умоляю – начните не откладывая.

Перри Мейсон барабанил пальцами по столу. Серые глаза Арлен Дюваль с напряженным вниманием следили за каждым его жестом.

– Что вы хотите, чтобы я сделал?

– Найдите трейлер, и побыстрее. Они не могли далеко уйти. Автомобиль с таким прицепом будет достаточно заметен.

– Опишите-ка поподробнее ваш трейлер.

– Да тут много не скажешь – марки «Гелиар» выпуска прошлого года. Но их на дорогах немного. А технические данные можно выяснить, позвонив на завод.

– А ваша машина?

– «Кадиллак».

– Балуете вы себя, однако.

– Я бы так не сказала. Просто что толку тащить за собой такой прицеп, имея легкий автомобиль. Машина должна быть довольно тяжелой, чтоб и дорогу хорошо держала, и трейлер тянула.

– Сколько угодно трейлеров цепляют к гораздо более легким машинам – я сам видел.

– Цеплять-то цепляют, и они едут, но это же не очень удобно. Ни на секунду нельзя отвлечься от дороги. Но если «Гелиар» позади такой машины, как «Кадиллак», вы можете быть абсолютно спокойны и позабыть, что сзади у вас что-то есть. Остается только смотреть по сторонам и наслаждаться тем, как мили сами наматываются на колеса.

– А правильно ли я вас понял, мисс Дюваль, что ни полиция, ни налоговая служба, ни какие-то другие посторонние лица у вас не справлялись насчет того, откуда вдруг взялись деньги?..