— Вы были знакомы с покойным Фредом Милфилдом? — спросил Линтон.

— Да.

— Вы видели его в пятницу?

— Видел.

— Когда?

— Он приехал в яхт-клуб примерно в половине шестого и арендовал у меня гребную лодку.

— Вы уверены, что это был Фред Милфилд?

— Уверен.

— На этой лодке имелся какой-то опознавательный знак?

— Да. Номер.

— Какой номер?

— Двадцать пятый.

— Когда после этого вы увидели свою лодку?

— Почти через сутки. Мы обнаружили ее днем в субботу, ее выбросило прибоем на берег.

— В каком месте?

— Вверх по эстуарию, примерно в полумиле от того места, где стояла яхта Бербенка.

— Ниже стоянки яхты?

— Да.

— Значит, лодку отпустили во время отлива вскоре после высокой воды?

— Ну, тут еще надо подумать…

— После этого вы видели Бербенка?

— Да, видел, как он возвращался в лодке через полчаса или три четверти часа после того, как отплыл Милфилд. Он привязал лодку к старому якорю, прошел к своей машине и уехал.

— Видели ли вы его еще раз позднее?

— Не видел. Но когда я разговаривал по телефону, кто-то запустил подвесной мотор. Я слышал его стук, когда шлюпка проплывала мимо. Я был занят разговором и не выглянул из окна. А когда закончил разговор и вышел посмотреть, шлюпки Бербенка на месте не оказалось. Вернулась она, когда уже стемнело, так что я не мог разглядеть, кто в ней находился.

— А шлюпка?

— Лично я считаю, что она оставалась на месте всю ночь. Я не слышал, чтобы кто-нибудь заводил мотор. Если бы кто-то это сделал, я бы непременно проснулся. А тут я лег спать и открыл глаза только утром. Лег я около полуночи, шлюпка была на месте. И там же она была утром, а встал я около шести.

— Когда вы снова увидели Милфилда?

— Уже после того, как примчался овцевод…

— Меня не интересуют не относящиеся к делу лица, — нетерпеливо прервал его Линтон. — Когда вы снова увидели мистера Милфилда?

— В субботу утром.

— На следующий день после всего того, что вы нам рассказывали?

— Да, сэр.

— Где был мистер Милфилд?

— Его тело лежало в каюте мистера Бербенка.

— Вы были один в тот момент?

— Нет, сэр, со мной был лейтенант Трэгг и пара других джентльменов, имен которых я не знаю.

— Офицеры полиции?

— Наверное.

— Мистер Милфилд был еще жив или умер?

— Мертвый.

Линтон повернулся к Мейсону:

— Вы можете его допросить.

— Вы точно видели, что Роджер Бербенк вернулся в яхт-клуб на своей шлюпке?

— Да, конечно.

— Разговаривали с ним?

— Нет.

— Видели, как он сел в машину и куда-то поехал?

— Да.

— Ясно видели его?

— Так ясно, как можно видеть человека на таком расстоянии.

— На каком расстоянии он был от вас?

— Футах в ста пятидесяти.

— В этот момент вы были в очках?

— Да, конечно.

— Вы сразу узнали Бербенка в этой шлюпке?

— Ну, сказать по правде, я вроде бы посчитал это само собой разумеющимся, но когда взглянул на этого человека, то это был кто-то другой.

— Милфилд?

— Да.

— Как далеко была шлюпка?

— Я уже говорил, футах в ста пятидесяти — двухстах.

— А где вы были сами?

— В моей маленькой кабине.

— Что вы там делали?

— Стряпал еду.

— Вы были в очках?

— Да.

— Смотрели из окна?

— Да.

— И увидели этого человека?

— Да.

— Может, у вас запотели стекла очков от стряпни?

— Может, и так.

— Ив тот момент, — Мейсон ткнул пальцем в Камерона, чтобы подчеркнуть важность заданного вопроса, — вы подумали, что это был Фред Милфилд, не так ли?

— Именно так я и подумал.

— Когда вы сообразили, что ошиблись?

— Когда увидел Милфилда убитым в каюте Роджера Бербенка.

— Вы сказали офицерам, что Милфилд вернулся с яхты назад в шлюпке. А офицеры возразили, что это невозможно, потому что Милфилд лежит мертвый в каюте яхты Роджера Бербенка, не так ли?

— Да, сэр. Вот когда вы все так хорошо растолковали, я вйжу, что все именно так и было.

Мейсон спросил:

— Роджер Бербенк постоянно забирал свою яхту по пятницам днем?

— Да, сэр. На яхте он отдыхал от людей.

— Фред Милфилд иногда присоединялся к нему?

— Да, и раза два за этот год туда приезжал еще мистер Белтин, но только в тех случаях, когда происходило что-то важное. Мистеру Бербенку это ужасно не нравилос

— Откуда вам это известно?

— Он сам говорил мне. Объяснил, что приобрел яхту специально для того, чтобы на ней можно было удрать решительно от всего. Что сейчас, когда стало трудно с бензином, он завел себе парусную лодку, на ней он уходит за несколько миль в лагуну и бросает якорь где-нибудь у отмели. Уверяет, что стоит только яхт-клубу скрыться из глаз, как он начинает себя чувствовать совсем другим человеком. Забывает про все свои неприятности.

— Вы говорите, он бросал якорь у отмели?

— Да, он любит бить острогой акул.

— И он так и стоял на якоре возле этих отмелей?

— Нет, сэр. Он задерживался там всего на пару часов до начала прилива и еще на пару часов после него.

— Почему?

— Да там, у этих грязевых отмелей, лагуна во время отлива настолько мелеет, что судно ложится на грунт, если оттуда вовремя не уйдешь.

— А при этом на судне ничто не повреждается?

— Нет-нет. Если, конечно, не поднимется сильный ветер. Вот тогда судно может сильно потрепать.

— Даже на мелководье?

Свидетель улыбнулся и пояснил:

— На мелководье гораздо опаснее, чем на большой глубине. Ветер поднимает сильную волну, и лодку может сорвать с отмели, а следующий порыв швырнет ее снова на отмель. А лодке, яхте, как вы привыкли называть, опустившейся на дно в таком месте, где совсем нет воды, ничего не сделается. На плаву — тоже. Но если лодка стояла на мелководье, где могут образоваться волны, тогдг ей, бедняжке, туго придется, ее здорово потреплет.

— Ну а куда мистер Бербенк обычно направлялся во время отлива?

— Бросал якорь в канале в пятидесяти или сотне ярдов от того места, где он охотился на акул.

— Вам известно, когда был отлив днем и вечером в эту пятницу?

— Конечно, сэр.

— Когда?

— Сообщить вам время с точностью до минуты я не смогу, но самая высокая вода была около 5.40. Возможно, в 5.41 или же в 5.45. Думаю, можно считать в 5.40. И накиньте по паре минут в ту и другую сторону.

— Это был пик прилива?

— Да, сэр.

— А когда был пик отлива?

— Вода ушла в минуты три после полуночи уже в субботу.

— В таком случае, — сказал Мейсон, — если бы кто-то намеревался увести яхту от тех илистых мелей, это следовало бы сделать за два часа до прилива? А это означает до 7.40 вечера?

— Не обязательно. Я бы сказал, что можно сниматься с якоря вплоть до восьми вечера, но не позднее.

— А если не сняться с якоря до восьми вечера, оттуда уже не уйти? — спросил Мейсон.

— Точно. Не ранее чем за два часа до следующего подъема воды.

— А когда был следующий прилив?

— В 6.25 в субботу.

— А следующий отлив после этого?

— В 12.45 в субботу. Вот тогда-то и был обнаружен труп.

— Не могли бы вы мне рассказать об этом поподробнее?

— Ну, наверное, было уже часов десять утра. Возможно, даже около половины одиннадцатого. Думаю, что так. Посудина стала оседать на отмели.

— «Посудиной» вы называете яхту?

— Да, яхту Роджера Бербенка.

— Ол-райт, — сказал Мейсон. — Продолжайте. Яхта стала оседать в ил. Ну и что же случилось?

— Вроде бы у одного типа по имени Палермо была назначена встреча с Милфилдом, и…

— Ну уж это самые откровенные слухи! — вмешался Линтон.

— Вы желаете возразить? — вежливо спросил Мейсон.

— Я вовсе не намерен каждый раз выступать с возражением против таких мелочей.

Мейсон повернулся к судье:

— Кое-что из этого действительно можно отнести к слухам, ваша честь, но я пытаюсь получить полную картину случившегося, причем как можно скорее.

— Но мы еще собираемся вызвать Фрэнка Палермо, свидетеля, обнаружившего труп, — возразил Линтон. — Вы сможете это спросить у Палермо.

— Я вовсе не собираюсь спрашивать у свидетеля Камерона ничего о Палермо, — совершенно серьезно объяснил Мейсон. — Меня интересует, когда он встретился с Палермо и при каких обстоятельствах. О прочих же вещах я расспрашиваю для того, чтобы мы могли прояснить ситуацию в присутствии суда. Я намерен выяснить хронологию событий.

— А при чем здесь Палермо и что он делал после того, как увидел мертвое тело? — спросил Линтон.

Мейсон улыбнулся:

— Потому что, возможно, мне удастся обнаружить кое-какие факты, полезные для защиты.

Линтон насмешливо заявил:

— Этот человек не сообщит ничего полезного для защиты, да и ни один другой свидетель, который поднимается на трибуну и говорит правду, тоже не знает ничего благоприятного для защиты!

— А если бы кто и знал, то, очевидно, поспешил уехать в отпуск! — задумчиво произнес Мейсон.

Молоток судьи Ньюарка с трудом справился с громовым хохотом, раздавшимся в зале.

— Прошу вас воздерживаться от не имеющих отношения к делу комментариев. Мистер Линтон, вы желаете выдвинуть возражения?