— Обождите! — повысил голос вошедший.

Делле не понравился его тон. Она повернулась как раз в тот момент, когда его рука отвернула лацкан пальто, на котором сверкнул золотистый значок с номером.

Это оказался их вежливый попутчик, который с таким энтузиазмом отзывался о преимуществах Сан-Франциско, но теперь не был ни приветлив, ни дружелюбен.

Бесцеремонно оттолкнув в сторону Деллу, он выхватил конверт из рук оторопевшего клерка.

Делла Стрит сердито сказала:

— Будьте любезны объяснить, что все это значит?

Его глаза смотрели настороженно, голос зазвучал даже немного обиженно, будто ему лично было нанесено оскорбление:

— Вас обеих ожидают в управлении. Такси, на котором вы приехали сюда, стоит у подъезда.

Он повернулся к человеку в гражданском костюме, который явился следом за ним.

— Присмотри за ними, Мак, а я посмотрю, что в конверте.

Мак подошел к ним вплотную, пока офицер рассматривал квитанцию на получение багажа. Он показал ее своему напарнику, держа таким образом, чтобы Кэрол Бербенк не могла ее увидеть.

— О’кей, Мак, это я забираю. Отвези девушек в управление. Там и встретимся.

Кэрол Бербенк заговорила очень твердо:

— Полагаю, вы не знаете, кто я. Так бесцеремонно поступать со мной невозможно!

Молодой человек, который всего несколько минут назад был сама любезность, взглянул на нее с видом превосходства.

— Не сомневайтесь, мисс Бербенк, мы прекрасно знаем, кто вы такая. Именно по этой причине мы так и поступили. Поторапливайтесь, идемте к машине. Или вы предпочитаете путешествовать в фургоне для арестованных?

— Я должна позвонить своего адвокату! — потребовала Делла Стрит.

— Конечно, конечно, — пробормотал офицер, — но нельзя же это сделать отсюда? Вам не захочется, чтобы весь отель был в курсе ваших дел? В управлении имеется телефон. Там у вас будет сколько угодно времени связаться хоть с десятью адвокатами!

— Я желаю позвонить ему отсюда! — заявйла Делла Стрит и пошла к будке телефона. — Пускай хоть весь мир узнает о моих делах, мне это безразлично.

Но офицер схватил ее за руку, дернул назад и повернул к себе лицом:

— Ну что же, если вы настаиваете, то это арест.

Глава 14

Помещение в полицейском управлении освещалось единственным окном, забранным решеткой. В нем находился видавший виды облезлый стол, около десятка стульев, три больших медных плевательницы на резиновых ковриках. И только.

Это была унылая комната, явно предназначенная служить одной цели: ввергнуть человека в отчаяние. В ней ничто не радовало глаз. Люди, которых содержали в этом помещении, уподоблялись скотине, обреченной на убой. Они должны были покорно ожидать того часа, когда те, кто решает их участь, соблаговолят ими заняться.

Делла Стрит и Кэрол Бербенк сидели за столом возле окна. Напротив, в противоположном углу, между ними и дверью, устроился полицейский, которому было поручено «не спускать с них глаз». Он уперся локтями в стол, поставил ноги на перекладину, соединяющую ножки соседнего стула, и застыл, повернувшись к ним довольно одутловатым профилем уже немолодого человека.

Прожитые годы сделали его равнодушным к женской красоте, а долгая служба в полиции — абсолютно бесчувственным к человеческим горестям. Было совершенно очевидно, что мыслями он далек от этого мрачного помещения, составной частью которого сам является. Он отгораживал собой задержанных от двери, в чем, собственно говоря, и заключались его обязанности. Мысли его были заняты математическими подсчетами вероятности того, что в следующее воскресенье он наверняка выиграет на бегах. И мечтами о том счастливом времени, когда он уйдет на пенсию.

Однако эти приятные мысли то и дело прерывались воспоминаниями о ссоре с супругой, которая произошла утром. Он не без зависти думал, что у жены хорошо подвешен язык, что она ловко умеет нанести ему удар в самое больное место, в то время как ему приходят на ум нужные выражения лишь тогда, когда поезд ушел. В этом отношении у его жены был несомненный дар.

Да нет, черт возьми, она научилась всему у своей маменьки. Он до сих пор не мог забыть скандалы, которые ему закатывала теща, умершая десять лет назад. В то время Мейбл из кожи лезла вон, чтобы не допустить вспышек гнева у матери. Тогда она не была еще такой бесформенной толстухой. В молодости она обладала хорошей фигурой.

Ну, уж если говорить начистоту, то и он тоже здорово обрюзг. «Потерял форму», как принято теперь выражаться, после того как перестал играть в гандбол. Сейчас он уже забыл, как это случилось. Кажется, после того, как он переболел гриппом, а потом изменилось время тренировок…

Неожиданно Делла Стрит заявила:

— Я настаиваю на своем праве воспользоваться телефоном.

Полицейский нахмурился, так как ее слова прервали ход его мыслей.

Даже не повернув головы, он пробормотал:

— Когда они вас зарегистрируют, у вас будет время позвонить своему адвокату.

— Я требую, чтобы мне разрешили связаться с ним прямо сейчас!

Полицейский ничего не сказал. Он хмурился, пытаясь припомнить, из-за чего же, в конечном итоге, он перестал заниматься гандболом. Кажется, это было связано с его служебными обязанностями. Вроде бы это произошло в то время, когда одна скандалистка накляузничала на капитана в связи с якобы необоснованным арестом.

Делла Стрит все так же требовательно продолжала:

— Я настаиваю на своем праве связаться с мистером Перри Мейсоном, который является и моим начальником, и моим адвокатом.

— Это вам не поможет, сестренка!

— Вы слышали мои требования. И мы еще посмотрим, поможет это мне или нет. Я знаю, что по этому вопросу существуют определенные законы.

— Вы можете поговорить с лейтенантом.

— Хорошо, давайте я поговорю с лейтенантом.

— Он примет меня, когда будет готов.

— Он «примет вас»? Ну, а нам-то что от этого?

— Извините, оговорился… Он примет вас, когда будет готов к этому.

— Я готова сейчас и разговариваю не с лейтенантом, а с вами.

— Я всего лишь выполняю распоряжения.

Делла Стрит покачала головой.

— Вы можете оказаться в затруднительном положении. Мистеру Перри Мейсону эта история очень не понравится.

— Мадам, лейтенанту ровным счетом наплевать, понравится это Перри Мейсону или нет!

— А когда ему что-то не нравится, — не обращая внимания на его слова, продолжала Делла Стрит, — он непременно реагирует должным образом. Возможно, он предъявит обвинение именно вам.

Полицейский с грохотом опустил ноги на пол и повернулся, чтобы посмотреть на Деллу.

— Мне? — переспросил он.

— Естественно.

— На каком основании?

— За отказ разрешить мне связаться с адвокатом, за то, что вы не согласились без проволочек отвезти меня к судье.

— Обождите минуточку! Вы ведь не арестованы!

— Тогда на каком основании вы нас здесь держите?

— С вами хочет побеседовать окружной прокурор.

— А я не желаю с ним беседовать!

— Значит, вам не повезло!

— Вы хотите сказать, что я здесь в качестве свидетеля?

— Ну, отчасти. Расследуется преступление.

— Если я задержана как свидетель, — заявила Делла Стрит, — вы должны предъявить мне судебное решение по соответствующему делу. Если же я арестована, вы обязаны незамедлительно отвезти меня к судье.

— Вот мы как раз и ждем судью! — с улыбкой заявил полицейский.

— Можете поступать по-своему, — холодно заявила Делла Стрит. — Но когда вам предъявят обвинение, не жалуйтесь и не говорите, что вас не предупреждали, у вас вид человека, прослужившего много лет в полиции. Было бы очень обидно, если бы вы сейчас сделали что-то такое, что лишило бы вас пенсии.

— Послушайте, о чем вы говорите?

— Всего лишь о том, что вы сознательно ущемляете мои права.

— Постойте! Я всего лишь выполняю приказ.

— Вам приказали держать меня за решеткой, не дав возможности связаться с моим адвокатом?

— Нет, просто велели держать… сказали, что вы должны находиться здесь.

Делла Стрит победоносно улыбнулась.

— Вы не хуже меня знаете, как будет вести себя ваше начальство. Оно непременно заявит: «Мы же просто проинструктировали данного офицера усадить женщин в приемной. Мы ему не говорили, что они арестованы. Мы считаем, что они остались там добровольно, чтобы помочь правосудию разобраться в совершенном преступлении. Мы, само собой разумеется, не говорили ему, будто они не имеют права связаться со своим адвокатом. Мы имели все основания предполагать, что, поскольку он уже давно служит в полиции, он знает, что запрещается кого-либо лишать его конституционных прав. Так что если он и нарушил закон, то исключительно по собственной инициативе. Мы ему подобных указаний не давали!»

Полицейский переполошился:

— Обождите минуточку! Ну вы совсем как моя жена: не даете мне даже рта раскрыть. Видать, все женщины одинаковы!

Он отставил зад и с хмурым видом неуклюже двинулся к двери.

Кэрол Бербенк прошептала:

— Молодец, мисс Стрит! Он перетрусил…

Полицейский закричал:

— Эй, Джим!

Минут пять девушки оставались в одиночестве, затем дверь снова отворилась, и он сообщил:

— Лейтенант вас сейчас примет.

— Мне не о чем с ним говорить.

— Но вы же хотели позвонить по телефону, верно?

— Да.

— Ну, так вы желаете пройти в комнату с телефоном или нет?

— Желаю.