— А кто?

— Подозрение падает только на двоих. В комнате была Вероника Дэйл, и туда же заходила Лоррейн Фер-рел. Надо сказать, что у Вероники было больше возможностей незаметно оставить их.

— Значит, кто-то из них, и, скорее всего, миссис Феррел, — сказал Дрейк.

— Миссис Феррел, — продолжал Мейсон, — сначала заявила, что жаждет повидаться со мной, но потом вдруг изменила намерение. Возможно, она хотела признаться мне, что была в доме, когда произошло убийство, но потом, видимо, передумала. Но все равно, это ее заявление, что она якобы видела машину своего мужа в городе, после того, как тот уже уехал, — чистейшая ерунда. Она знала, что Феррел купил загородный дом. Она серьезно поссорилась с ним. И хотела, чтобы Эддисон выследил ее мужа, узнал, что тот делает и сообщил ей. Таким образом Эддисон становится свидетелем в ее пользу. Это одна из причин, почему она не сказала ему, что была в том доме в ночь убийства. Другая состоит в том, что она слышала выстрелы. Вспомни, как это происходило по времени: она должна была встретить другую машину, Когда отъезжала от загородного дома. Тогда вполне логично предположить, что, увидев машину, она остановила свою, вышла и прислушалась, может быть, даже вернулась назад к дому. Все равно, в любом случае она хотела иметь Эддисона на своей стороне. Потому-то она позвонила ему и сказала, будто видела в городе автомобиль мужа. Вот так, Пол. Плюс ко всему сказанному Делла утверждает, что миссис Феррел влюблена в Джона Эддисона.

— Да, она влюблена в него, — подала голос Делла Стрит. — Я помню, какие у нее были глаза, когда она говорила о нем, какое выражение было на ее лице, ее интонации, когда она произносила его имя.

— Что же, может быть и так, — сказал Дрейк и обратился к Мейсону: — Все равно получается, что она и сама влипла, и Эддисона впутала.

— Да, — согласился Мейсон.

— Но что же за встреча намечалась в доме? — спросил Дрейк.

— А ты не видишь некоторой странности в том, что мистер Феррел вообще решил отправиться на рыбалку?

— Нет… Подожди, Перри… Кажется, понял. Рыбалка, вот оно что! Боже! Но в это же время никто не ловит форель!

— Никто! — подтвердил Мейсон. — Более того, — продолжал Мейсон, — отпуск он взял на две недели. Через две недели он обязательно должен был вернуться.

— Почему?

— Чтобы участвовать в ежегодном собрании акционеров, — объяснила Дрейку Делла Стрит.

Мейсон кивнул и продолжал:

— Еще один интересный факт. Я звонил в универмаг и пытался связаться с начальницей отдела кадров Миртл Нортрап — она же казначей компании. И что же? Я узнал, что она тоже направилась в отпуск.

— Ну и дела! — ахнул Дрейк.

— Феррел и Эддисон ненавидели друг друга. У каждого из них была равная доля акций. Часть акций была распределена среди преданных компании служащих; эти служащие обычно держали нейтралитет, не поддерживая ни одну из сторон. Вообще, политика обоих партнеров сводилась к тому, чтобы отстранить акционеров от дел корпорации. Директора сами справлялись с этой задачей, единственным человеком, помимо них, кто принимал участие в обсуждении дел, была Миртл Нортрап. Другие акционеры просто получали свои дивиденды.

— И что же из этого следует? — спросил Дрейк.

— Не знаю, я просто хочу привлечь твое внимание к этим фактам, — сказал Мейсон. — Но среди всех этих людей есть один человек, который выдает себя не за того, кем является на самом деле.

— Кто же это?

— Женщина, которая приходила ко мне и назвалась матерью Вероники Дэйл.

— Кто же она, по-твоему, есть на самом деле?

— Чтобы ответить на этот вопрос, Пол, нужно задуматься над тем, откуда она могла знать все, что касалось Вероники.

— А именно?

— Она знала, что мать Вероники зовут Лаура Мэй Дэйл, знала, что та содержит ресторанчик в городе вблизи Индианаполиса. Но точный возраст Вероники она не знала. Она знала также, что Вероника получила работу в универмаге. Почему и откуда она знала все это, но ошиблась в возрасте Вероники?

— Не знаю, — признался Дрейк.

— Со слов самой Вероники, — сказала Делла Стрит.

Мейсон утвердительно кивнул.

Некоторое время он молчал, пытаясь связать воедино изложенные факты.

Молчание нарушила Делла Стрит:

— Но зачем эта женщина со своей выдуманной историей приходила к вам? Неужели она не понимала, что эта ложь скоро все равно раскроется? Она должна была знать, что делает.

— Да, вот это вопрос. А какой ответ можно было бы предложить на него? — сказал Мейсон.

— Не знаю, может быть, она действительно связана с Эриком Хенселом?

— Задавая этот вопрос на суде, — сказал Мейсон, — я внимательно следил за его лицом. По выражению лица Хенсела узнаешь больше, чем по его словам. Когда я задал ему этот вопрос о мнимой матери Вероники, он явно испугался.^ Но почему? Что еще что-нибудь выплывет наружу. Прошлое-то у него богатое.

В разговор вмешался Дрэйк:

— Ясно одно. Хенсел и Вероника работали на пару. Проверка списка номеров показала, что из сорока водителей машин практически все внесли девице немалый куш, но двое из них, очутившись в щекотливом положении, подверглись еще и шантажу и платили Хенселу.

— И чтобы подстроить подобную же ситуацию, Вероника в ту ночь сама напросилась на арест, — добавил Мейсон.

— А потом появилась ее якобы мамаша, — продолжал Дрейк. — Появление мамаши — часть схемы шантажа.

— Зачем она вообще была нужна им? — спросил Мейсон.

— Ну как же, Перри! Мамаша должна была выразить праведное негодование по поводу очернительства доброго имени своей дочери и наконец потребовала бы денежную компенсацию.

— Но все же в данном случае никакой необходимости в появлении мамаши у них не было, — возразил

Мейсон. — И до этого она ни в одном деле не фигурировала. Вероника просто голосовала, к ней проявляли отеческую заботу, а потом появлялся Хенсел и грозил газетными сплетнями. По сути дела, эти люди вели себя по отношению к Веронике так, что присутствие разгневанной мамаши совсем не требовалось. Да и чем она могла им помочь? Нет, Хенсел прав, в этом деле вполне достаточно двоих.

— И что из этого следует, Перри?

— То, что эта женщина пришла ко мне по своей доброй воле.

— Естественно.

— А чтобы ответить на вопрос, зачем она приходила, нужно подумать о том, что она от этого визита получила, — сказал Мейсон.

— Разве она что-нибудь получила? — удивился Дрейк.

— Да. Расписку, что заплатила мне сто пятьдесят долларов за все расходы, связанные с арестом Вероники Дэйл.

— Она выложила сто пятьдесят долларов?

— Нет, она выписала чек — недействительный, как выяснилось, — на эту сумму. То ли она пришла для того, чтобы получить расписку, то ли для TQro и другого вместе. Заметь, Пол, что чек был на бланке, где следовало указать название банка. Такие чеки обычно используют крупные фирмы для удобства и обслуживания иногородних или иностранных клиентов, у которых при себе вдруг не оказывается чековой книжки, а эта женщина вырвала чек из той же чековой книжки.

— Постой, Перри, но для чего же она это сделала? Она же не думала, что ты просто коллекционируешь бланки или чеки и никогда не пускаешь их в ход.

— Значит, она хотела, чтобы я получил этот чек.

— Но зачем?

— Ранее мы исходили из того, что она участница шантажа, и зашли в тупик. Давайте попытаемся подойти к делу с другой стороны. Возможно, она хотела дать мне оружие против шантажиста, чтобы я мог сказать Хенселу: «Ошибаетесь, сударь, Эддисон не платил за Веронику Дэйл. Платила ее мать. Вот чек — доказательство тому».

Дрейк присвистнул.

— Вот так, Пол. А теперь эти странные отпуска. Фер-рел берет две недели перед собранием акционеров, чтобы с кем-то встретиться, и бросает важные дела. Миртл Нортрап, казначей компании, берет такой же отпуск и в то же самое время.

— Но ведь эта Нортрап терпеть не может Феррела и полностью предана Эддисону, — заметил Дрейк.

Мейсон кивнул.

— А Феррел обещал этой рыженькой продавщице, что она займет место Миртл Нортрап. Значит, он хотел убрать Миртл Нортрап, — предположил Дрейк.

— Или перевести ее на новую должность, — добавил Мейсон, — так, чтобы ее прежнее место стало вакантным.

Дрейк задумался.

— И что же нам теперь делать, Перри?

— Искать и найти Миртл Нортрап, Пол. Когда найдем, думаю, что-нибудь прояснится, — ответил Мейсон.

Глава 20

Яркое утреннее солнце освещало высокие белые здания жилых кварталов города.

— Вот мы и приехали, Пол, — проговорил Мейсон, остановив машину. — Делла, ваш блокнот наготове? Жаль, что у нас нет своего ключа, — сказал Мейсон направляясь к двери.

Дрейк с угрюмым видом извлек связку ключей и отмычек, но заметил:

— Мне все же больше нравятся обычные способы, Перри.

— Ну, это ведь только дверь в подъезд. Мы не нарушаем неприкосновенности чьего-либо жилища, — ответил Мейсон.

Дрейк начал опробовать ключи. Третий подошел.

— Какой номер? — спросил Дрейк, входя в коридор.

— Третий этаж, номер 321, — ответил Мейсон.

Дребезжащий лифт доставил их на третий этаж. Мейсон нашел квартиру и нажал звонок.

Дверь открылась. Ноздри защекотал приятный аромат кофе. Женщина, одетая в домашнее платье, с утренней газетой в руках, забормотала:

— Простите, я…

Неизвестно, что она собиралась сказать, но, узнав Мейсона, замолчала и от удивления осталась стоять, не двигаясь с места.