— Вы любили мужа, когда выходили за него замуж?

— Нет, мистер Мейсон. Я вышла за него из-за денег. Возможно, будь я менее привлекательна, все сложилось бы иначе. Помимо Феррела, у меня был большой выбор. Я не думаю, что любила кого-то из своих поклонников, но некоторые мне нравились. Увы, все они были без денег. Эдгар ухаживал 'за мной спокойно, методично. Иногда он нагонял на меня такую скуку! Но он был честным, искренним. Сделал мне предложение. Женился. Дал мне деньги, положение в обществе — и вместе со всем этим нагнал ужасную тоску. Иногда казалось, уж лучше бы мы повздорили как следует. Но он ни разу не позволил себе оскорбить или обидеть меня. Этим он и нагонял на меня такую тоску', что выть хотелось. А потом мне приглянулся один человек', но у него тоже не было денег.

— Почему вы не развелись с мужем?

— У меня не было для этого основанйй и, если бы я решилась на развод, не имея на то веских оснований, мое положение оказалось бы весьма жалким. А к тому же Эдгар по-своему любил меня. Если бы я нашла в нем какую-нибудь страстишку, хоть какой-нибудь порок! Но он всегда оставался солидным, безупречным человеком, на которого можно положиться. Не очень умным, без всякого воображения, но зато полным достоинства и лишенным сомнений.

— Тогда понятно, что вам хотелось найти какое-то утешение на стороне, — заметил Мейсон.

Она вся напряглась.

Это можно было расценить и как сдерживаемое негодование и как боязнь чего-то.

— Нет, — возразила она. — Я никогда не лежала в чужой постели.

— Но испытывали соблазны?

— Конечно, испытывала. Боже, ведь я же обычный человек. И мне тоже хочется чего-нибудь романтического, чувственного. Я ненавижу каждодневную беспросветную рутину тихой семейной жизни. А у моего мужа душа бухгалтера.

— Хотите сигарету? — предложил Мейсон.

— Нет, спасибо.

Помолчав немного, она добавила:

— Я была верной женой Эдгару Феррелу.

— Вы не собираетесь вторично выходить замуж?

— Упаси Бог, мистер Мейсон. Хватит с меня одного брака. Теперь у меня есть деньги, то есть, вернее, я получу их. Получу свободу и независимость. Хочу путешествовать. Хочу своим видом разжигать страсти у мужчин. Ну, а если когда-нибудь встречу настоящего рыцаря, тогда, наверное, не буду долго раздумывать.

Казалось, она говорит все это самой себе, как бы мечтая вслух.

— Но, — продолжала она, — я не выйду замуж и за него, если у него не будет — как бы это лучше сказать? Главный недостаток всех мужчин в том, что когда они добиваются от женщины желаемого, то теряют свои качества рыцаря. Человек, который продолжает боготворить женщину и после того, как уже овладел ею, большая редкость. Драгоценность!

— А если вы не найдете такого? — спросил Мейсон.

— Я получу больше удовольствия от бесполезных поисков, чем от ненужного брака.

— Но молодость и красота проходят.

— Значит, нужно спешить насладиться ими. Ведь если и вступить в священный брак, они все равно пройдут. Почему это мы вдруг заговорили на такие темы?

— Я задавал вопросы.

— Вопросы очень прямые и щекотливые, надо сказать.

— Вернемся к вашему мужу. Это не было самоубийство? — спросил Мейсон'.

— Нет, увы, это убийство. Полиция восстановила ход событий. Электричества в том старом доме нет. Эдгар взял керосиновую лампу. Должно быть, зажег еще внизу и пошел наверх. Там он оставил свой чемодан. На всех окнах, кроме спальни, были шторы. Он вошел с лампой в спальню, и в этот момент кто-то выстрелил в него из револьвера. Когда проверили траекторию полета пули, оказалось, что стреляли с того места, где в грязи отпечатались следы автомобильных шин.

— А что произошло с лампой? Она просто догорела до конца?

— Нет, ее, видимо, погасили. Из-за этой лампы Эдгар и подставил себя под выстрел. В ней почти не убавилось керосину.

— Вы знали об этом загородном доме мужа?

— Нет, понятия не имела. Когда услышала, то решила, что, видимо, даже у таких убежденных паинек, как мой благоверный, мужские инстинкты дают себя знать.

— Вы подумали, что это было место для свиданий?

Она усмехнулась:

— Что же еще?

— У вас есть какие-то основания так думать?

— Да. Полиция нашла отпечатки пальцев, которые, видимо, принадлежат какой-то женщине.

— Вы догадываетесь, кто она?

Она отрицательно покачала головой.

— Представления не имею. Может, это какая-нибудь служащая из их универмага. Посоветовала полиции проверить отпечатки всех работающих там женщин. Мне почему-то кажется, они найдут ее именна среди них.

— Почему вы так думаете?

— Я знаю Эдгара. Он ведь даже знакомиться с женщинами не умеет. Похоже, что кто-то из служащих универмага попытался соблазнить его. Сам он на такую инициативу не способен.

— Выходит, она просто влюбилась в него.

Лоррейн Феррел только рассмеялась в ответ.

— Что же тогда ею двигало? — спросил Мейсон.

— А что двигало мною? Одно и то же — деньги.

— Тогда ей уже незачем было бы работать в универмаге.

— Да, мистер Мейсон, вы абсолютно правы. Круг поисков можно сузить. Полиции следует искать юную красавицу, которая работала у него и перестала там работать.

— Значит, вы убеждены, что она из числа служащих вашего универмага? — спросил Мейсон.

— Утверждать это я не могу, — уклончиво ответила Лоррейн.

— Но все же трудно предположить, что молодая женщина, не важно каковы ее зарплата и амбиции, согласится жить в старом доме на ферме, где нет никаких удобств, даже электричества.

— Вы правы.

— Давайте предположим, — предложил Мейсон, — что если она там не жила, то, значит, этот дом использовался лишь как место свиданий.

Лоррейн Феррел, соглашаясь, кивнула.

— Это вполне логично, мистер Мейсон. Вы совершенно правы. Тогда, похоже, он имел дело с замужней женщиной, которая могла встречаться с ним лишь от случая к случаю и так, чтобы их никто вместе не видел. Должно быть, так.

— Получается, что у нас несколько различных версий, — сказал Мейсон.

— И следующее звено в этой цепочке различных версий — ее ревнивый муж, — заметила Лоррейн.

— Он последовал за своей неверной женой, — продолжил ее мысль Мейсон, — нашел любовное гнездышко, увидел там в спальне своего соперника — любовника жены, не смог избежать искушения и нажал на курок. И тут же уехал прочь. Жена при этом осталась одна в доме со своим убитым любовником. Она потушила керосиновую лампу. После этого тоже покинула дом. Покинула его так же, как и приехала, — на автомобиле Эдгара Феррела.

Лоррейн Феррел вновь утвердительно кивнула.

— Все сходится. Но при одном условии, — сказал Мейсон.

— А именно?

— Все сказанное вами должно быть правдой. Лоррейн не выразила ни удивления, ни обиды, ни негодования.

— Я не привыкла лгать, мистер Мейсон. Когда-то пару раз я соврала, но в общем я не умею и не люблю этого. Я говорю вам правду. Так легче. Меньше забот. Вы ведь юрист, и если бы я попыталась спрятаться в одежду лжи, вы бы сорвали с меня эту одежду. Я говорю вам правду, тем более, что вы единственный человек на свете, знающий, что я вовсе не, огорчена смертью мужа. Я выложила на стол все свои карты.

В этот момент послышались шаги, дверь открылась, и перед ними предстал усталый, чем-то огорченный и обеспокоенный Эддисон.

— Привет, Мейсон. Слава Богу, что вы здесь, — бросил он.

— Что случилось? — спросила Лоррейн Феррел.

— Да уж случилось, — ответил Эддисон. — Ладно, я не хозяин здесь, пошли в мой кабинет. Там у меня припасена бутылка, мне надо подкрепиться.

Все прошли в кабинет, где он, нажав кнопку, отодвинул стеллаж, за которым скрывались солидные запасы спиртного.

— Что вы желаете? — спросил Эддисон.

— Виски с содовой, — первой ответила Лоррейн. Эддисон поставил на стол три стакана, дрожащей рукой налил виски и бросил по кубику льда, добавив содовой. Потом он подошел к окну и отдернул штору.

— Да уже светло!

Солнце еще не взошло, но уже можно было обойтись без электрического освещения. Эддисон повернул выключатель и поднял свой стакан.

— Вот в чем счастье. Вот что мне надо… — Одним глотком он осушил половину стакана.

— Что произошло? — спросил Мейсон.

Эддисон устало плюхнулся в кресло, достал из стола сигару, отрезал кончик, зажег спичку.

— Эдгар Феррел убит из моего пистолета.

— Из твоего? — воскликнула Лоррейн.

Эддисон кивнул.

— Как это могло быть? — удивился Мейсон. Эддисон рассматривал свою сигару, избегая глядеть на вдову партнера и на Мейсона.

Мейсон терпеливо ждал ответа.

Эддисон затянулся сигарой, еще разок приложился к виски, помолчал. Несколько мгновений в комнате царила тишина.

— Ведь о таких мелочах никогда не думаешь. И вдруг — убийство.

Снова воцарилось молчание.

Наконец Эддисон поднял голову и обратился к Мейсону:

— Вы, мистер Мейсон, в делах об убийствах разбираетесь не меньше, чем я в торговле. Вы ведь подтвердите, что я вам все выложил — это, я знаю, важно для вас. Но вот мелочи, о них я не подумал.

— Выкладывайте все начистоту, — подбодрил его Мейсон.

— Когда Эдгар собирался на рыбалку, он попросил у меня револьвер. И я дал ему свой.

— А почему он сам не купил его себе?

— Откуда я знаю, — ответил Эддисон. — Месяца три назад мы как-то сидели вместе. Я решил немного побаловаться оружием. Наверное, Эдгар до того момента вообще ни разу не держал в руках пистолета. Я ему кое-что показал, ну как стрелять. У него начало получаться неплохо. А когда подошло время его отъезда, он попросил у меня пистолет.