– Но, ваша честь! – возмутился Гамильтон Бергер. – Вы не можете заставить меня все это выслушивать! Суд уже выносил мне порицание за одно из моих возражений, но я вынужден настаивать: использование слова «заговор» – это, несомненно, искажение фактов. Я почтительно указываю суду, что этот вопрос уже задавался и на него был дан ответ, и что это наводящий вопрос, которого не должно быть при правильном ведении перекрестного допроса. Защита изложила свою точку зрения и теперь убеждает свидетеля.

– Протест поддержан, – заявил судья Сидгвик. – Думаю, мистер Мейсон, вам пора перейти собственно к допросу.

– Прекрасно, ваша честь, – ответил Мейсон и повернулся к свидетелю: – Итак, после того, как вы ушли с собрания директоров, у вас возникло подозрение, что Латтс обладает некой информацией относительно положения дел «Силван Глэйд Девелопмент Компани», которой у вас нет. Не так ли, мистер Элкинс?

– Безусловно. Я точно знал, что если бы ему предложили продать пай по цене, близкой к номинальной, то он информировал бы об этом остальных директоров. Ну, я и заподозрил… Я просто отвечу на ваш вопрос – да.

Мейсон добродушно заметил:

– Ну-ну, мистер Элкинс, мы с вами поладим гораздо лучше, если вы при ответах будете следовать велению своего внутреннего голоса, а не инструкциям окружного прокурора, приказавшего вам отвечать кратко.

– Почтительно указываю, ваша честь, – заявил Гамильтон Бергер, – что свидетель имеет полное право отвечать на вопросы в той манере, которая кажется ему наиболее уместной.

– Ваша честь, – отреагировал Мейсон, – я всего лишь пытаюсь реализовать свое законное право на получение информации. Той информации, которую присяжные также имеют полное право получить и которую свидетель обязан сообщить нам. Я совершенно согласен, что свидетель может отвечать в той манере, которая ему более по душе, лишь бы ответы были полными и правдивыми. Но я подчеркиваю, что если свидетель и дальше будет продолжать в том же духе, отделываясь односложными ответами, то ему придется провести на свидетельском месте гораздо больше времени. Принимая во внимание обстоятельства и признание свидетеля, что эта тактика была навязана ему окружным прокурором с единственной целью сбить меня с толку и помешать мне выполнить мой долг, я настаиваю, чтобы мне была предоставлена возможность провести самый тщательный перекрестный допрос.

– Нет нужды делать такого рода заявления суду, мистер Мейсон, – ответил судья Сидгвик. – Никто не собирается оспаривать ваше право проведения перекрестного допроса. Могу заверить, что суд понимает ситуацию и дает вам полный карт-бланш в этом отношении. А теперь прошу вас продолжить опрос свидетеля.

– Итак, – повернулся Мейсон к Элкинсу, – вы чувствовали, что причина, по которой Латтс не представил возможность другим директорам выкупить его акции по цене, которая ему была предложена, заключалась в том, что цена была настолько высока, что он хотел побыстрее принять предложение, пока оно в силе. Примерно так вы размышляли?

– Да.

– Как только возникает какое-нибудь новое обстоятельство, касающееся акций компании, вы желаете во всем разобраться до конца?

– Да.

– Вы решили следить за Латтсом?

– Я уже говорил об этом.

– И вы предприняли серьезные меры предосторожности, чтобы ваша слежка не была замечена?

– Да.

– Что вы, в частности, предприняли?

– Именно то, что предполагает ваш вопрос. Я хотел быть незамеченным.

– Вы оставались в офисе компании до тех пор, пока мистер Латтс был там?

– Мистер Латтс был в своем личном офисе. А я, да, оставался в офисе компании.

– Была ли у вас возможность заглядывать время от времени в офис Латтса?

– Он отделен перегородкой из матового стекла. Я мог видеть туманные силуэты.

– И что было дальше?

– Дальше Реджерсон Неффс, еще один директор компании, вошел в офис и оставался какое-то время с мистером Латтсом.

– Что потом?

– Потом мистер Неффс вышел.

– А что вы делали на протяжении этого времени?

– Я притворялся, что составляю памятную записку относительно расхода канцелярских принадлежностей.

– Но это только для отвода глаз?

– Да.

– А сами следили за мистером Латтсом?

– Да.

– Что случилось, когда мистер Неффс вышел из офиса мистера Латтса?

– Мистер Латтс прошел в контору своего зятя, Герберта Докси, являющегося секретарем корпорации. В руке он держал какие-то бумаги. Как только он увидел, что во внешнем офисе сижу я, поспешно сделал движение ладонями, чтобы скрыть от меня эти бумаги.

– И это дало вам повод думать, что, возможно, он держит в руках должным образом заверенный сертификат на акции?

– Да.

– Иными словами, он покупал пай Неффса, верно?

– Именно это я и заподозрил.

– И что вы тогда сделали?

– Я вышел из здания, отогнал свою машину и припарковался в том месте, откуда я мог видеть входную дверь.

– И так вы ждали до тех пор, пока Латтс не вышел?

– Да.

– Он вышел вместе с Докси?

– Да, в пять минут четвертого или около того. Они поехали в ресторан неподалеку – мы временами там перекусываем. По тому, как Латтс заказывал и ел, я видел, что он очень торопился.

– Что еще вы заметили?

– Что он куда-то звонил.

– Он звонил или ему звонили?

– Звонил он. Он прошел к телефонной кабинке, побыл там какое-то время и вернулся.

– Вы знаете, сколько звонков он сделал?

– Один.

– Вы знаете, кому он звонил?

– Нет. Мне видна была его рука, когда он набирал номер, но самого номера я не увидел.

– Вы уверены, что он сделал только один звонок?

– Да.

– Вы постоянно наблюдали за ним?

– Да.

– А ему никто не звонил?

– Нет.

– Что было после того, как он закончил говорить по телефону?

– Он очень поспешно проглотил свой ленч.

– И?

– Затем мистер Латтс поднялся, видимо, дал Докси какие-то указания и пошел к своей машине.

– И вы последовали за ним?

– Я последовал за ним.

– Куда вы направились?

– К салону красоты. Из салона вышла миссис Харлан, обвиняемая.

Мейсон помолчал несколько секунд, внимательно разглядывая свидетеля из-под нахмуренных бровей.

– А затем вы последовали за Латтсом и обвиняемой до места, расположенного неподалеку от поворота к участку, принадлежащему «Силван Глэйд Девелопмент Компани»?

– Да, сэр. Правда, по дороге мы останавливались у платной автостоянки, о чем я уже говорил в своих показаниях.

– А потом у вас было выяснение отношений на дороге?

– Да.

– Таким образом, вы заработали фингал под глазом и потеряли след Латтса и обвиняемой. Вы думали, что знаете, куда они поехали, поэтому вернулись домой?

– Не прямо домой.

– Вы куда-то заезжали?

– Да.

– Куда?

– Я заскочил в мясную лавку и купил сырой бифштекс, чтобы приложить к глазу, – ответил свидетель.

Снова по залу суда прокатился смешок, и даже судья Сидгвик не смог удержаться от улыбки. Но он тут же спохватился, принял серьезный вид и поднял руку, требуя абсолютной тишины в зале.

– Хорошо, – сказал Мейсон, – вы купили бифштекс для глаза, а потом поехали домой?

– Да.

– И что вы делали?

– Сидел себе тихо. Все эти дела выбили меня из колеи, я был зол и взвинчен. У меня поднялось давление. Я принял прописанное доктором лекарство, которое действовало на меня успокаивающе и, полагаю, снижало давление. Весь вечер я оставался дома.

– Вы не пытались больше заниматься вопросом продажи акций?

– Нет.

– Вынужден заметить, – сказал Мейсон, – что вы сдались довольно легко, мистер Элкинс. Вначале вы твердо решили докопаться, что стоит за всей этой активностью с продажей акций «Силван Глэйд Девелопмент Компани», а потом вдруг потеряли к делу всякий интерес.

– Мне подбили глаз, – сказал Элкинс. – Я сообразил, что здоровье дороже нескольких долларов. Я решил, что приступлю к работе на следующий день, когда почувствую себя лучше.

– Каким образом вы намеревались приступить к работе?

– Я намеревался позвонить мистеру Докси и попросить проверить регистрационный журнал по сделкам с акциями. Я хотел узнать, как много акций выкупил Латтс у Неффса, и устроить своего рода разбор полетов.

– Неффс, как правило, находился в оппозиции вашей политике в компании?

– Очень часто. Мы не ладили.

– Верно ли, что Латтс на все реагировал довольно воинственно?

– Протестую против вопроса как несущественного и не относящегося к делу, а также против неправильного ведения допроса. Защита вынуждает свидетеля делать заключения, – заявил Гамильтон Бергер.

– Пожалуй, я позволю адвокату задать этот вопрос, – сказал судья Сидгвик. – Протест отклоняется.

– Если кто-нибудь наступал Латтсу на мозоль, он тут же переходил в яростную контратаку, – сказал Элкинс.

– Вот именно! – заметил Мейсон. – Я полагаю, если бы кто-нибудь выстрелил по Латтсу и промахнулся, естественной его реакцией было бы повернуться и атаковать нападающего.

– Ваша честь, – возмутился Гамильтон Бергер, – я протестую против вопроса на том основании, что это неверное ведение перекрестного допроса, что вопрос спорный, что он направлен на создание определенного мнения у присяжных и…

– Достаточно, достаточно, – прервал его судья Сидгвик. – Протест принят. Вопрос весьма сомнительный, мистер Мейсон.

– Я пытаюсь выяснить определенный факт, – сказал Мейсон, – и…

– Суд хорошо знает, что вы пытаетесь выяснить, – сказал судья Сидгвик. – В ваши обязанности входит допрос свидетеля, а в процессе изложения вашего видения дела присяжным вы обязаны будете высказать все обоснованные подозрения. Но вы не можете использовать свидетеля в качестве резонатора преждевременных аргументов, предназначенных для ушей присяжных. А теперь продолжайте.

– Что ж, вернемся к этому загадочному происшествию на дороге, во время которого вы заработали синяк под глазом…