В двери на самом верху есть маленькое восьмиугольное окошечко. Встав на цыпочки, я сумела заглянуть в него. Прежде всего я обратила внимание на то, что кухня наполнена чадом, так что ничего не было видно. Тогда… я подтащила к двери ящик и взобралась на него. Теперь оконце было на уровне моих глаз, и я увидела ноги мужчины в ботинках, носки которых были как-то странно повернуты. Вода с сахаром в кастрюльке, видимо, выкипела, а сахар сгорел. Отсюда и чад. Я в ужасе забарабанила в дверь, но никто не ответил. Я стала дергать за ручку, пытйясь открыть дверь. Но дверь не поддавалась, она была по-прежнему заперта. Тогда я поставила ящик на место, вернулась в свою квартиру и побежала со всех ног вниз. Вы как раз звонили в квартиру Леслй. Я побоялась при вас пытаться проникнуть в его квартиру. Как только вы ушли, я заскочила в ближайшую телефонную будку и позвонила в полицию, сообщив, что в квартире Лесли Милтера случилось нечто подозрительное. Сама же отправилась на автобусную станцию… Вот и вся правда, прошу вас, поверьте мне.

Судья Миханн обратился к Перри Мейсону:

— Есть у вас еще вопросы?

— Нет, ваша честь, пока нет.

Окружной прокурор также отрицательно покачал головой, при этом вид у него был растерянный и недовольный.

— Вот и все, — сказал судья, обращаясь к свидетельнице. — Вы свободны, можете идти.

Невольно в его голосе зазвучала доброжелательная нотка, и Альберта Кромвелл залилась слезами. Громко всхлипывая, она покинула трибуну для свидетелей. В это время бейлиф1 приблизился к окружному прокурору и подал ему записку.

Коупленд читал записку, и выражение его лица становилось все более озабоченным. Немного помедлив, он обратился к судье Миханну:

— Ваша честь, если суд не возражает, я хотел бы вызвать свидетелей со стороны защиты.

— Ну что же, разрешаем, вызывайте.

Окружной прокурор поднялся со своего места, пересек зал и остановился перед миссис Рональд Бурр, сидевшей в первом ряду в траурном одеянии. Он театрально взмахнул рукой и тоном провинциального актера возвестил:

— С разрешения суда я хочу вызвать для дачи свидетельских показаний миссис Диану Бурр, вдову Рональда Бурра. Она будет моим следующим свидетелем.

— Миссис Бурр, прошу вас подняться на свидетельское место, — сказал судья.

Миссис Бурр была явно удивлена и возмущена, видимо, в ее план не входило выступление на суде в качестве свидетеля. И она не собиралась скрывать это. Тем не менее она поднялась и прошла на свидетельское место, демонстрируя свой изысканный траурный

'Бейлиф — в англоязычных странах — помощник шерифа, полицейское лицо при судебных органах.

наряд — торжественный и вместе с тем скорбный. Ответив на предварительные вопросы, она выжидающе взглянула на окружного прокурора, который явно медлил с вопросами, сосредоточивая внимание всех присутствующих на себе.

— Вы когда-нибудь видели, как тонет утенок? — спросил он напыщенным тоном, с нотками драматизма.

На сей раз в зале суда смеха не последовало, все напряженно ждали ответа. Одного взгляда на миссис Бурр было достаточно, чтобы понять глубину скорби этой женщины.

— Да, — тихо ответила свидетельница.

В наступившей тишине было слышно только легкое поскрипывание стульев.

— Где вы видели, как тонет утка?

— Это было в доме мистера Визерспуна.

— Когда это было?

— Мы наблюдали этот опыт примерно неделю тому назад.

— Расскажите суду, как это цроисходило.

— Мы беседовали… потом Марвин Эйдамс заговорил о тонущем утенке. Мой покойный муж поднял его на смех, тогда Марвин принес утенка и стеклянный сосуд, наполненный водой. Он что-то добавил в воду, и пла-вающий_утенок стал тонуть.

— И утонул?

— Нет, утенок не утонул, потому что мистер Эйдамс вытащил его до того, как он полностью погрузился в воду.

Окружной прокурор с торжествующим видом повернулся к Перри Мейсону.

— А теперь вы можете начинать перекрестный допрос!

— Большое спасибо, — ответил ему Мейсон с преувеличенной вежливостью.

С минуту он помолчал, как бы собираясь с мыслями, потом негромко задал свой вопрос:

— Вы ведь раньше жили в Витсбург-Сити, миссис Бурр? Не так ли?

— Да, — коротко ответила она.

— Именно там вы и познакомились со своим мужем? — Да.

— Сколько вам сейчас лет?

Она заколебалась, но все же ответила:

— Сейчас мне тридцать девять лет.

— В свое время вы были знакомы с некой Кориной Хассен, которая тоже проживала в Витсбург-Сити?

— Нет, с этой женщиной я не была знакома.

— Ваш муж когда-нибудь говорил о Корине Хассен?

Она внимательно смотрела в глаза Мейсону и молчала.

— В чем смысл ваших вопросов? — вмешался окружной прокурор. — Почему вы задаете эти нелепые вопросы, вместо того чтобы спрашивать об утенке?!

Мейсон проигнорировал его реплику и повторил свой вопрос, слегка возвысив при этом голос:

— Говорил ли ваш муж когдц-нибудь о мисс Корине Хассен?

— Ну… да, но это было много лет назад…

Мейсон сел на свое место и задумался.

— У вас есть еще вопросы к свидетельнице, защитник? — поинтересовался судья.

— Нет, ваша честь.

Окружной прокурор Коупленд насмешливо заметил при этом:

— Я надеялся, Мейсон, что вы заинтересуетесь необычным явлением и зададите несколько вопросов, которые прольют свет на тонущих утят.

Мейсон с иронией парировал:

— Меня совершенно не интересует проблема тонущих утят, можете заниматься ею самостоятельно, без моей помощи и подсказки. У меня нет других вопросов к свидетельнице.

Коупленд нахмурился.

— Прекрасно. В таком случае я вызову своего следующего свидетеля — мистера Марвина Эйдамса. Я считаю своим долгом заявить вам, ваша честь, что раньше вызов этих свидетелей не входил в мои намерения. Но теперь я стараюсь всеми возможными способами докопаться до истины. Учитывая показания предыдущей свидетельницы, я считаю, что…

— Окружной прокурор не обязан объяснять мотивы своих действий, — сухо прервал его судья. — Вызывайте нашего следующего свидетеля.

— Марвин Эйдамс, пройдите сюда! возгласил окружной прокурор.

Марвин Эйдамс неохотно прошел к месту для свидетелей и был приведен к присяге.

— Вы слышали, что говорила предыдущая свидетельница о тонущих утятах?

— Да, сэр.

Прокурор поднялся со своего места и с угрожающим видом приблизился к Марвину.

— А теперь скажите, не вы ли производили подобный же эксперимент на квартире Лесли Милтера в тот вечер, когда он был убит?

— Нет, сэр, я там не был.

— Вы знали Лесли Милтера?

— Нет, сэр, я его не знал.

— И вы никогда с ним не встречались?

— Никогда, сэр.

— Бывали ли вы когда-нибудь у Милтера на квартире?

— Нет, сэр.

— Но вы проводили эксперимент с тонущим утенком в присутствии гостей, собравшихся в доме мистера Визерспуна, и давали объяснения этому явлению?

— Да, сэр.

— Ага! — В голосе окружного прокурора снова послышались злорадные нотки. — Среди присутствовавших при этом опыте был и сам мистер Визерспун?

— Нет, мистера Визерспуна при этом не было.

На какое-то мгновение Коупленд растерялся, и это было ясно даже по голосу, когда он спросил:

— Что именно вы делали? Каким образом вы заставили тонуть водоплавающую птицу?

— Я использовал для проведения опыта детергент.

— Что такое детергент?

— Это сравнительно недавно изобретенное вещество, которое способствует устранению естественной антипатии между жиром и водой.

— Как это делается?

Пока Марвин весьма подробно объяснял принцип действия детергента, зрители сидели не шелохнувшись. Даже судья Миханн подался вперед, чтобы лучше слушать молодого человека, при этом лицо его выражало живейший интерес.

— И вы хотите сказать, что при помощи этого детергента можете заставить утку утонуть? — все еще недоумевал Коупленд.

— Да. Несколько тысячных долей процента сильно действующего детергента вызовут погружение птицы под воду, и, если ее вовремя не убрать из сосуда, она может утонуть.

Окружной прокурор обдумал ситуацию, а потом задал следующий вопрос:

— Скажите, не являетесь ли вы родственником обвиняемого?

— Да, сэр.

— Что? Кем же вы ему приходитесь?

— Я его зять.

— Вы хотите сказать… что вы хотите сказать? — беспомощно пролепетал окружной прокурор, совершенно обескураженный заявлением молодого человека.

— Я хотел сказать, что женат на Лоис Визерспун. Что моя жена…

— Когда же вы на ней женились?

— Это произошло примерно в час дня сегодня в городе Юме, штат Аризона.

Окружному прокурору снова потребовалось какое-то время, чтобы переварить это сообщение. Зрители же тем временем принялись оживленно шептаться между собой.

Через пару минут, кое-как собравшись с мыслями, Коупленд возобновил допрос. Теперь он задавал вопросы крайне осторожно:

— Вполне возможно, что кто-то из видевших данный эксперимент рассказал о нем обвиняемому?

— Возражаю, — заявил Мейсон, — поскольку это вопрос спорный.

— Возражение поддерживаю, — сказал судья.

Окружной прокурор решил зайти с другого конца.

— Вы когда-либо обсуждали с обвиняемым свой эксперимент с тонущим утенком?

— Нет, сэр, никогда не обсуждал.

— А с дочерью?

— Возражаю, — снова вмешался Мейсон, — этот вопрос не относится к разбираемому делу.