Эрл Стенли Гарднер - Дело любящей сестры

Он не казался таким уверенным в себе, как вначале, когда Мейсон только появился в компании «Эскобар».

– Нельзя заявлять, что есть недостача, пока тщательно все не проверишь, – заметил Франклин Гейдж. – Ты сам знаешь ситуацию с нашей кассой. Мы держим в сейфе крупные суммы, а когда кому-то требуются наличные, он просто берет деньги и оставляет записку, в которой указывает, сколько взял. Иногда эти записки кладутся только на следующий день или позднее, например если человек торопится. В моем случае я вел переговоры, которые, к сожалению, ни к чему не привели. Я забрал из сейфа десять тысяч долларов и не оставил никакой записки. Я даже не предполагал, что возникнет вопрос о присвоении денег компании… Ты прекрасно знаешь, Хоумер, как мы работаем. Тебе следовало собрать нас всех вместе перед тем, как вообще поднимать вопрос о присвоении денег.

– Простите, но Диана Дуглас отправилась в Лос-Анджелес под вымышленным именем. Она зарегистрировалась в гостинице как Диана Дииринг. При сложившихся обстоятельствах я посчитал…

– Как ты все это выяснил? – перебил Франклин Гейдж.

– Если честно, я этого не выяснял, – ответил Хоумер Гейдж, занимая оборонительную позицию, потому что его несколько выбили из колеи. – Я хотел расспросить Диану о наличных, не осталось ли у нее каких-то корешков от чеков, которые она планировала отправить по почте… Я узнал, что ее нет дома. Ее не оказалось в больнице рядом с братом, хотя она провела там часа два-три сразу же после аварии. Казалось, что она исчезла. Я обратился к своему другу-полицейскому, как уже говорил. Я поинтересовался, как обычно ищут молодую женщину при подобных обстоятельствах. Он пообещал мне помочь. Конечно, он воспользовался здравым смыслом, что и мне следовало сделать, если бы я хоть чуть-чуть подумал. Диана беспокоилась о брате, поэтому полицейский отправился в больницу, переговорил с оператором коммутатора и узнал, что в больницу несколько раз звонили из Лос-Анджелеса, чтобы справиться о состоянии Эдгара Дугласа. Даже оставили номер с просьбой сообщить, если состояние ухудшится. Полицейский выяснил, что это номер одной из комнат в гостинице «Виллатсон» в Лос-Анджелесе, а звонила Диана Дииринг. Он сверил описание внешности Дианы Дииринг и Дианы Дуглас и пришел к выводу, что это одно и то же лицо. Полицейский предложил допросить ее, потому что… вы понимаете, в каком положении я оказался.

– Я не собираюсь ничего комментировать в настоящий момент, – заявил Франклин Гейдж, – однако хочу заметить, что Диана Дуглас всегда была хорошим, преданным работником и у меня нет сомнений в ее честности. Мне очень жаль, что мистер Мейсон решил, что имела место дискредитация личности. Нам самим необходимо провести тщательную проверку перед тем, как говорить о какой-либо недостаче… Поймите, мистер Мейсон, суммы наличных у нас в сейфе иногда доходят до ста тысяч долларов.

Мейсон в удивлении приподнял брови.

– Да, конечно, вам они представляются крупными, – продолжал Франклин Гейдж. – Однако в нашем деле они не считаются таковыми, потому что мы занимаемся не совсем обычным бизнесом. Это не торговля автомашинами, где есть номерной знак, данные регистрации и все в таком роде. В нашем деле тот, у кого находятся предметы, по существу является владельцем, если, конечно, он их не украл. Разумеется, тут нам приходится рисковать. Правда, мы работаем с одной и той же клиентурой. Нам повезло: мы не торгуем крадеными вещами.

– Но это контрабанда? – спросил Мейсон.

– Я не знаю, – покачал головой Франклин Гейдж. – И, честно говоря, не хочу знать. Естественно, контрабанда не считается серьезным преступлением. Существует эмбарго на экспорт. Если хитрый делец вывезет из Мексики дюжину статуэток, не возбуждая излишнего интереса у мексиканских властей, и представит их на границе с США как подделки, купленные за умеренную цену в магазине сувениров в Тихуане, никто не станет его трясти, потому что в Тихуане на самом деле есть масса сувенирных магазинов, торгующих подделками. Затем, после того как изделия попадают в нашу страну, оказывается, что это подлинные артефакты. Естественно, мы не спрашиваем, как их выпустили из Мексики, если существует эмбарго на экспорт. Мы задаем один простой вопрос: «Сколько?» Если цена нас устраивает и мы находим качество товара удовлетворительным, мы заключаем сделку.

– Значит, статуэтки, выставленные у вас в конторе, – это копии? – поинтересовался Мейсон.

Франклин Гейдж покачал головой.

– Мы не занимаемся подделками, мистер Мейсон. Мы продаем настоящие, подлинные артефакты.

– Однако они пересекают границу как копии?

– Мы не знаем, как они пересекают границу, мистер Мейсон… А теперь я хочу сказать, что мы искренне соболезнуем Диане, потерявшей брата. Я знаю, что они были очень близки. Сейчас, конечно, не время обсуждать с ней какие-то вопросы, однако после похорон… Я надеюсь, вы согласны со мной, мистер Мейсон, что следует отложить обсуждение? Лично я не вижу ничего хорошего в том, чтобы еще больше усиливать горечь утраты, с одной стороны, и оскорбленные чувства – с другой. Я прошу вас, мистер Мейсон, в качестве одолжения компании и мне лично заморозить дело на несколько дней. Сегодня пятница, конец недели. У Дианы умер брат. Ей придется заняться организацией похорон. Бедняжка… Хоумер, созвонись с ней, пожалуйста, и спроси, не нужны ли ей деньги. Предложи ей аванс.

– Не звоните сегодня, – перебил Мейсон. – Я велел ей принять снотворное и отключить телефон.

– Да, да, я понимаю, – кивнул Франклин Гейдж. – Завтра суббота и… Думаю, Хоумер, тебе лучше попросить одну из девушек связаться с Дианой через несколько часов и выразить наши соболезнования. Кого-то, кто с ней дружит, из наших сотрудниц. Наверное, она с кем-то общалась не только на работе.

Хоумер Гейдж покачал головой.

– Только не Диана. Она держалась сама по себе, что касается секретарш. Однако я подумаю, что можно сделать.

Франклин Гейдж встал и снова протянул пухлую руку адвокату.

– Рад был познакомиться с вами, мистер Мейсон. Спасибо, что зашли и предупредили нас. Я не считаю необходимым для нас занимать положения противников на ринге. Я, конечно, не говорю, что во всем согласен с вами… Что-нибудь придумаем. Вопрос будет урегулирован. И, пожалуйста, мистер Мейсон, пусть у вас не складывается впечатление, что мы занимаемся чем-то особенным. Все экспортно-импортные компании в наши дни сталкиваются с одинаковыми проблемами, и, я думаю, у всех есть нужные связи.

– Что вы имеете в виду под связями?

– Брокеров, – ответил Франклин Гейдж, делая легкий жест рукой. – Вы же понимаете, мистер Мейсон, что мы не даем деньги первому встречному, появляющемуся с грузом. Есть определенные люди, с которыми мы торгуем, у них, в свою очередь, имеются свои контакты и… в общем, нет ничего странного в том, что я уехал из конторы, взяв с собой пять, десять или даже пятнадцать тысяч долларов наличными, связался с одним из наших брокеров, получившим груз антиквариата, который мы в состоянии перепродать с прибылью для себя, – мексиканские статуэтки, изделия из слоновой кости или нефрита. Мы знаем, что брокер – только посредник и, естественно, он тоже имеет прибыль со сделки. Мы, конечно, стараемся, чтобы его прибыль не оказалась чрезмерной, однако, с другой стороны, хотим, чтобы она была справедливой, потому что в делах подобного рода все должны получать достаточный доход… Ну, в общем, вы понимаете ситуацию.

– Понимаю, – сказал Мейсон.

Хоумер Гейдж не стал протягивать руку адвокату. Он стоял в стороне и старался держаться с достоинством. Франклин Гейдж открыл дверь Мейсону.

– Еще раз спасибо за то, что зашли. Я очень рад, что вы посчитали нужным объяснить нам положение вещей. Я уверен, что мы придем к какому-нибудь приемлемому для всех решению. До свидания, мистер Мейсон.

– До свидания, – попрощался адвокат.

Мейсон проследовал по коридору и, выходя, остановился на мгновение перед изделием из слоновой кости, привлекшим его внимание. Рядом с фигуркой лежал сложенный листок бумаги, на котором была напечатана фамилия «Мейсон».

Адвокат склонился вперед, чтобы повнимательнее изучить фигурку, одновременно подняв правую руку, и незаметно взял записку. Когда Мейсон выпрямился, он положил сложенный листок в правый карман пиджака. Затем он открыл дверь в первый выставочный зал и снова остановился, изучая фигурки в стеклянных шкафах.

– Они на самом деле очень красивы, – улыбнулась девушка, сидевшая за коммутатором.

– Несомненно. И нравятся мне все больше и больше.

Мейсон вышел из конторы и направился к лифту, на полпути он прочитал записку.

Текст оказался отпечатанным на машинке и гласил:

Подписи не было.

Мейсон снова сложил записку, опустил в карман, вернулся в гостиницу и выписался.

В понедельник утром Мейсон вставил ключ в дверь своего кабинета, выходящую прямо в общий коридор.

– О, здравствуйте, незнакомец! – воскликнула Делла Стрит.

– Неужели ты успела меня позабыть? – улыбнулся Мейсон.

– Конечно – летаете туда-сюда в Сан-Франциско, работаете вместе с частными детективами. Что нового?

– Ничего. Могу сказать только, что Диана Дуглас – одна большая ходячая проблема. Хочется выбросить ее за борт.

– Тогда почему ты этого не сделаешь?

– Ну, у меня есть профессиональные обязанности.

– Она врала вам с самого начала, – напомнила Делла Стрит. – А когда не врала, то что-то скрывала.

– Знаю, – кивнул адвокат, – но бедняжка страшно беспокоилась о брате.

– О том, что попал в автокатастрофу?

– Он умер в пятницу, – сообщил Мейсон. – Похороны, по-моему, сегодня утром. В пятницу я велел Диане принять снотворное, лечь спать и постараться забыть обо всем.