Эрл Стенли Гарднер - Дело кричащей ласточки

— Спокойно, Рип, — шепотом приказал Сидни и положил руку на голову собаки.

Хозяин и собака замерли. Они ждали…

Бах!

В темноте сверкнуло пламя. Раздался треск разбитого стекла. Винтовочный выстрел. Вспышка сверкнула в густых кустах ярдах в пятидесяти от мусорной кучи. Раздался второй выстрел, произведенный с намеренным интервалом. Для надежности. Боковое стекло автомобиля Зума обрушилось на землю тысячью крошечных осколков.

Бах!

Третий выстрел точно ударил в соломенную фигуру, повалив ее на сиденье купе. Сидни Зум убрал руку с головы собаки.

— Вперед, Рип! — скомандовал он.

Пес, словно молния, метнулся вперед.

Бах! В четвертый раз заговорила винтовка.

Полицейская сирена выла уже совсем близко.

Теперь Зум тоже бежал, вглядываясь во мрак ночи своими ястребиными глазами. Но собака неслась уже далеко впереди. Бесшумно отталкиваясь от земли своими мягкими упругими лапами, прекрасно ориентируясь в темноте, так как глаза ее видели в ночи не хуже волчьих. И вдруг раздалось гортанное рычание… Затем — человеческий вопль… Послышался удар тела о землю… Взвыла сирена. Из-за угла выскочила полицейская машина с красной мигалкой на крыше.

Бах! Грохнул последний выстрел. Такой бывает, когда винтовка со взведенным курком ударяется о землю.

Зум побежал быстрее.

— Стоп, Рип, — крикнул он на ходу.

Полицейская машина резко затормозила, пронзительно взвизгнули шины. Свет мощных фар выхватил из темноты скрючившуюся на земле фигуру. Над ней нависла громадная оскалившаяся собака…

Дверцы машины громко хлопнули. Из нее выскочили два человека. Со всех ног они помчались к месту, где лежала фигура неизвестного. Однако Сидни Зум добежал туда первым.

Секундой позже лейтенант Сильвестр, за которым следовал капитан Махони, направил луч мощного фонаря на лежавшего на земле.

— Уэлтер! — удивленно воскликнул Махони.

— Он самый, — подтвердил Зум, поглаживая все еще рычавшую собаку.

Капитан присел рядом со стонавшим Уэлтером.

— Вы убили Стэнвуда? — сурово спросил он. — Вы умираете. Скажите всю правду. У вас очень мало времени…

Уэлтер кивнул.

— Почему? — склонился над ним лейтенант Сильвестр.

— Деньги… — залепетал секретарь убитого коллекционера. — По завещанию… проклятый скупец… собака сбила меня… винтовка выстрелила…

— Зачем вы подложили восковую куклу?

— Боялся, полиция… может проследить машину… хотел, чтобы подозрение пало на нее… на племянницу… ненавидел ее… заносчивая… высокомерная…

Чарльз Уэлтер дернулся и затих.

Капитан Махони встал.

— Похоже, все кончено, — сказал он. — Ты ведь и рассчитывал на то, что Уэлтер подслушает твой звонок Сильвестру?

Сидни Зум кивнул:

— Я знал: убийца обязательно встревожится, увидев воск на своих туфлях или шлепанцах. Ему не пришло бы в голову, что я специально подстроил все так, чтобы обитатели дома прошлись по стеариновым стружкам в коридоре. Решив, что я напал на след и подозреваю его, он испугается. Естественно, убийца постарался бы подслушать мой телефонный разговор, а затем последовать за мной, надеясь убить меня, прежде чем я расскажу вам все, что сумел узнать. Поэтому я приготовил для него мишень в виде соломенной куклы. Мой пес Рип в любом случае догнал бы его. Вот чего я не ожидал, так это смертельного исхода. Хотя, наверное, это к лучшему. Мы избавили палача от работы. Честно говоря, я даже рад.

Капитан Махони вздохнул, с любопытством разглядывая Зума.

— Думающая машина, — пробормотал он, — напрочь лишенная человеческого сострадания.

— Сострадание, ха! Проблема человечества в том-то и заключается… в вашем отношении к преступнику! — воскликнул Сидни Зум. — Сострадание! Вот перед вами на земле человек, который хладнокровно запланировал убийство. Запланировал подставить палачу невинную молодую женщину, а вы талдычите о каком-то сострадании!

— Да, в чем, в чем, а в милосердии тебя не упрекнешь, это уж точно, — заметил лейтенант Сильвестр.

Сидни Зум перевел на него свой проницательный взгляд.

— Не-ет, — протянул он задумчиво. — Просто я смотрю на милосердие с другой стороны. Например, с точки зрения невиновной молодой женщины, которую пытались ни за что ни про что обвинить в убийстве. И, возможно, вкладываю в это понятие чуть больше, чем ты, Сильвестр?

— В каком смысле? — поинтересовался лейтенант.

— В смысле священного правосудия, — ответил Сидни Зум и повернулся на каблуках. — Пошли, Рип, — позвал он своего верного пса. — Наша работа здесь закончена.

И оба они растворились в прохладной темноте ночи. Ушли, уверенные, не ведающие ни колебаний, ни страха.

Джерри Бейн яростно тер глаза кулаками в надежде окончательно проснуться. Откинув одеяло, он спросил:

— Который час, Магз?

— Десять тридцать, сэр, — ответил Магз Магу.

Бейн спрыгнул с кровати, подбежал к открытому окну и принялся делать зарядку. Она представляла собой ряд быстрых танцевальных движений.

Магу молча наблюдал за ним взглядом человека, привыкшего фиксировать мельчайшие детали. Он впитывал в себя все происходившее вокруг, словно промокашка.

Джерри Бейн перестал танцевать. Вытянув руки вперед, он сделал несколько резких приседаний.

— Как у меня получается, Магз?

— Неплохо, — без энтузиазма ответил тот. — Вы просто не из тех, кто толстеет. Какая у вас талия? — поинтересовался он.

— Двадцать восемь[6].

Последовавший за этим комментарий Магза был основан на пятидесяти годах скептических наблюдений.

— Все это хорошо, пока ты молод, и девушки сходят с ума от хорошего танцора. Но когда приближаешься к тому, что лично я называю возрастом вынужденной конкуренции, требуется мясо, чтобы компенсировать худобу. Когда я служил в полиции, нас учили: настоящая мощь требует мяса. Обратите внимание, не жира, а мяса и костей.

— Понятно, — иронически улыбнулся Бейн.

Магз бросил взгляд на свой пустой правый рукав и, помолчав, добавил:

— Конечно, сейчас я могу бить только одной рукой. Но этого будет вполне достаточно, если бить в нужное место и в нужное время… Что хотите на завтрак?

— Яйца-пашот и кофе… Что значит — в нужное время, Магз?

— Нужно бить первым, — пожал плечами Магз.

Джерри весело захихикал.

— Не забудьте выпить апельсиновый сок, прежде чем пойдете в душ, — напомнил Магз. — Скоро сюда заявится ваш лучший друг Артур Арман Ансон.

Бейн рассмеялся:

— Не называй этот замшелый пень моим другом. Он всего лишь адвокат и распорядитель наследства моего дяди. Не больше. И часто не одобряет мои чувства… Что там у нас в почте?

— Вы заказывали фотографии в агентстве фотоновостей? — в свою очередь спросил Магз.

Джерри Бейн утвердительно кивнул.

— У меня возникла идея. Мой ответ Ансону, — объяснил он. — Ведь фотографы агентства фиксируют все новости. Это — шустрые ребята. Так вот. Учитывая твою гениальную память, твое знание криминального мира, всевозможных проходимцев и святош, мне пришла в голову гениальная мысль. Мы займемся изучением фотоновостей. Другими словами, Магз, мы можем организовать дело. Конечно, не совсем обычное, но весьма прибыльное.

— И столь же опасное? — с интересом спросил Магз.

В ответ Джерри лишь пренебрежительно усмехнулся.

— Ты знаешь, Магз, — начал он, — что Артур Арман Ансон по завещанию моего дяди является распорядителем оставленного мне наследства. Так вот, у него хватило, наглости заявить мне, что поэтому он может, если сочтет нужным, не дать мне оттуда ни цента… Ты представляешь?.. Те десять тысяч, которые мы получили сразу, — продолжал Джерри, — наверное, уже подходят к концу. Адвокат, само собой, будет упираться как бык, поэтому нам надо бить точно. По-снайперски. Он живет своими мозгами, а мы будем жить своей смекалкой. Вот так.

— Понятно, — сказал Магз, не меняя выражения лица.

— Ну что, этих десяти тысяч действительно уже нет? — прямо спросил Джерри.

Магз направился на кухню.

— Пойду присмотрю за кофе, — вместо ответа пробурчал он.

— Хорошо, присмотри, — понимающе улыбнулся Бейн.

Он уселся перед зеркалом, открыл пакет с фотографиями, выпил свой апельсиновый сок, затем включил в розетку электробритву…

— Ансон будет здесь с минуты на минуту, — напомнил Магз, выходя из кухни. — Надеюсь, вы не обидитесь на меня, если я скажу, что адвокату не понравится ваш вид в пижаме. Очень не понравится.

— Знаю. Этот старый огрызок решил, что имеет право указывать, как мне жить. И только потому, что назначен попечителем моего наследства… Кстати, а сколько у нас осталось на счету, Магз?

Магз старательно прочистил горло:

— Точно не помню, сэр.

Бейн выключил электробритву:

— Магз, какого черта ты мнешься?! Давай выкладывай!

— Извините, но вы перебрали триста восемьдесят семь долларов. Банк уже прислал официальное извещение…

— Не сомневаюсь, что банк поставил в известность об этом и Артура Ансона. Вот он и несется сюда со всех ног распинать меня, сыпать соль на открытые раны…

— Адвокат сжалится и простит вас, — предположил Магз без особой уверенности. — Именно поэтому ваш дядя и сделал его попечителем.

— Ну уж нет! — возразил Джерри Бейн. — Кто-кто, но только не Ансон. Этот твердолобый сухарь полон решимости управлять моей жизнью. Приказывать, наставлять! Если я поддамся, то очень скоро стану еще одним Артуром Арманом Ансоном. С изрытым морщинами костлявым лицом, тонкими, как лезвие бритвы, губами и таким же острым взглядом; буду шаркать повсюду с клюкой и потертым портфелем. Да, кстати, Магз, — прервал философствования хозяин, — прости, но пока не знаю, как быть с твоей зарплатой. Ведь сегодня, кажется, день…