— Ну и?

— Он пытался меня схватить и…

— А что вы сделали?

— Я отступила, натолкнулась на кресло и упала. Тогда мистер Ирвинг схватил меня за щиколотки ног и так держал. Дэвид Джефферсон сказал, что я всюду сую свой нос, а я ему ответила на это, что пришла только за своими письмами.

— И?..

— Обвиняемый, когда услышал это, посмотрел на меня с нескрываемым удивлением, а затем сказал Ирвингу: «Чтоб черти все разодрали, но она, похоже, говорит правду!».

— И что тогда?

— Тогда зазвонил телефон, Ирвинг поднял трубку, послушал немного, а потом крикнул: «Боже мой! Полиция!».

— Прошу не останавливаться, — нажимал прокурор.

— Обвиняемый подбежал к шкафчику, открыл его одним рывком, вытащил связку писем, перевязанную шнурком и сказал: «На, глупая! Вот твои письма. Бери их и убирайся! Тебя ищет полиция, кто-то видел, как ты вломилась к нам и сообщил полицейским. Ну, теперь видишь, какая ты идиотка!».

— И что было дальше?

— Он стал подталкивать меня в сторону дверей. Тогда Ирвинг втиснул мне что-то в руку и сказал: «Возьми. Это награда тебе, чтобы держала язык за зубами!».

— Что вы сделали?

— Как только меня вытолкнули в коридор, я помчалась в дамский туалет.

— Продолжайте рассказывать.

— Я выглянула из туалета в коридор и тогда увидела обвиняемого и Уолтера Ирвинга, которые выскочили из своего офиса и вбежали в мужской туалет.

— Что было потом?

— Я не стала ждать, чтобы увидеть еще что-нибудь. Я спряталась в туалете, развязала пачку писем, просмотрела их, чтобы убедиться, что это те самые письма и уничтожила.

— Каким образом вы их уничтожили?

— Сунула в емкость для использованных бумажных полотенец. Их каждый день опорожняют и все содержимое сжигают.

— Так. А что было потом?

— Я оказалась в ловушке. Я знала, что полиция сейчас придет и…

— Прошу не останавливаться, — снова напомнил ей Гамильтон Бергер.

— Я должна была каким-то образом выбраться из здания.

— И что вы сделали? — легкая улыбка осветила лицо окружного прокурора.

— Я думала, что за всеми выходами наблюдают, что меня кто-то видел и описал мою внешность полиции, поэтому я… я вышла из туалета и осмотрелась, раздумывая, где бы спрятаться и тогда увидела на двери табличку «Перри Мейсон. Адвокат. Вход». Конечно, я слышала о адвокате Мейсоне. Я подумала, что может быть мне удастся его обмануть, рассказав ему, например, что я хочу развестись или что-нибудь еще в том же роде… просто выдумаю что-нибудь, что могло бы его заинтересовать. Таким образом, когда появятся полицейские, я буду сидеть у него в офисе. Я была уверена в том, что мне удалось бы поддержать интерес адвоката на время пребывания в здании полиции, а потом, когда они отказались бы от поисков, я смогла бы выйти под каким-нибудь благовидным предлогом. Сейчас я отдаю себе отчет в том, что вся эта идея была безумной, но тогда это мне казалось единственным выходом. Мне помог случай.

— Каким образом?

— Оказалось, что в секретариате адвоката Мейсона ожидали машинистку. Секретарша позвонила в агентство и ей сказали, что сейчас кого-нибудь пришлют. Я остановилась в дверях на мгновение, потому что колебалась, не зная как поступить, и меня приняли за ожидаемую особу. Меня спросили не машинистка ли я. Я конечно подтвердила и взялась за работу.

— И в этот день вы работали в офисе адвоката Мейсона? — спросил довольным тоном Гамильтон Бергер.

— Да. Я работала там некоторое время.

— И что потом.

— Когда все успокоилось, я убежала.

— Когда это случилось.

— Я перепечатывала какой-то документ. Я боялась, что как только завершу работу, секретарь адвоката Мейсона позвонит в агентство, чтобы узнать, сколько следует заплатить за мою работу. Я не знала, что делать. И, как только представилась возможность, я выскользнула в туалет, оттуда к лифту и пошла домой.

— Вы упомянули о чем-то, что было втиснуто вам в руку мистером Ирвингом. Вы знаете, что это было?

— Да.

— Что?

— Бриллианты. Два бриллианта.

— Когда вы поняли, что это бриллианты?

— Я уже работала несколько минут. Когда Ирвинг сунул мне что-то в руку, я, не задумываясь, сунула это в сумочку и, при первом же удобном случае заглянула туда. Я обнаружила две маленькие бумажные упаковки. Развернув бумагу, я увидела бриллианты. Меня охватила паника, — после короткого молчания продолжала она в полной тишине. — Внезапно я поняла, что если эти господа будут утверждать, что я украла бриллианты из их офиса, то без труда смогут сфабриковать фальшивое обвинение. У меня в защиту не было ничего, во что можно было бы поверить. Поэтому я должна была как можно скорее избавиться от этих бриллиантов. Я поняла, что попала в ловушку.

— Что вы сделали?

— Я приклеила их к нижней поверхности стола, за которым работала.

— Как вы приклеили?

— Жевательной резинкой.

— Сколько было этой резинки?

— Ох, огромное количество. У меня в сумочке было около двенадцати пластиков, я жевала по несколько штук сразу и таким образом приготовила довольно большой кусок. Я втиснула в него бриллианты и все вместе прилепила под столом.

— Где сейчас находятся эти бриллианты?

— Думаю, что в том же самом месте.

— Высокий Суд! — загремел Гамильтон Бергер. — Я предлагаю послать дежурного офицера в офис адвоката Мейсона с поручением обыскать место, которое описал свидетель и принести сюда куски жевательной резинки, содержащие два бриллианта.

Судья Хартли вопросительно посмотрел на защитника.

— Я конечно же не имею ничего против этого, — сказал Мейсон и ироничная усмешка осветила его глаза.

— Суд поручает дежурному офицеру отправиться в офис адвоката Мейсона, забрать бриллианты и отдать их на хранение, — заявил судья Хартли.

— Высокий Суд, — снова вмешался прокурор. — Нельзя ли послать за бриллиантами немедленно… прежде чем что-нибудь случится?

— А что может случиться? — спросил судья Хартли.

— Ну, теперь… когда уже известно… когда мы слышали показания… я не хотел бы… ну, не хотел бы, чтобы что-либо помешало получить вещественные доказательства.

— Так же, как и я, — совершенно спокойно сказал Мейсон. — Я присоединяюсь к просьбе прокурора. Предлагаю, чтобы один из заместителей прокурора приказал немедленно отправить офицера в мой офис.

— Вы можете описать стол, за которым работала Мэй Джордан? — спросил медовым голосом Гамильтон Бергер.

— Стол, о котором вы спрашиваете, стоял в библиотеке и продолжает находиться на прежнем месте.

— Хорошо, — сказал судья Хартли и распорядился: — Вы можете отправить офицера немедленно, господин прокурор. А теперь прошу приступить к дальнейшим вопросам.

Гамильтон Бергер подошел к столу, за которым сидел судебный служащий, взял в руки нож, обозначенный для идентификации, и обратился к Мэй Джордан:

— Вот стилет с трехдюймовым лезвием. На одной его стороне выгравировано имя «Дэвид», а на второй инициалы «М. Дж.». Вы видели когда-нибудь этот нож?

— Да. Это нож, который я посла обвиняемому в прошлом году в подарок на Рождество. Я написала, что он может воспользоваться им при обороне или… при защите моей чести.

Мэй Джордан расплакалась.

— У меня нет больше вопросов к свидетелю, — голос Гамильтона Бергера звучал исключительно мягко. — А теперь ваша очередь, господин адвокат, — уже совсем другим тоном обратился он к своему противнику.

Мейсон терпеливо ждал, пока Мэй Джордан вытерла глаза и посмотрела на него.

— Насколько я мог понять, вы очень быстрая и грамотная машинистка.

— Я стараюсь работать как можно лучше.

— И в тот день, о котором был разговор, вы работали в моем офисе?

— Да.

— Что вы знаете о драгоценных камнях?

— Немного.

— Вы смогли бы отличить настоящий бриллиант от имитации?

— Что касается тех, которые оказались у меня, то даже без эксперта можно было определить, что они высокого качества. Как только я увидела их, то тотчас же поняла, что это не подделка.

— Вы купили эти бриллианты у обвиняемого?

— Купила? Не понимаю, что вы имеете в виду.

— Вы платили ему за них? Вы дали какую-нибудь компенсацию?

— Конечно нет, — сердито бросила мисс Джордан.

— Может быть, вы заплатили за эти бриллианты мистеру Ирвингу?

— Нет.

— Следовательно, вы отдавали себе отчет, что они не принадлежат вам?

— Мне их дали.

— Допустим. И вы считали, что это ваша собственность?

— Я была уверена в том, что попала в ловушку и что эти господа скажут, будто я проникла в их офис, чтобы украсть бриллианты. Их слова против моих слов. Я знала, что они не дали бы мне два драгоценных камня только за то, чтобы я ничего не говорила относительно переписки.

— Вы сказали, что вам дали эти бриллианты. Кто вам их дал? Джефферсон или Ирвинг?

— Мистер Ирвинг.

Мейсон некоторое время недоверчиво смотрел на девушку.

— Вы начали переписываться с обвиняемым во время его нахождения в Южной Африке?

— Да.

— Вы писали ему любовные письма?

— Это не были любовные письма.

— Их содержание было такого рода, что вы не хотели бы, чтобы присяжные видели их?

— Это были глупые письма, господин адвокат. Прошу вас не придавать им того значения, которого они не имеют.

— Я спрашиваю вас о характере этих писем.

— Это были глупые письма, — повторила она.

— Вы определили бы их словом «безрассудные»?

— Да, я определила бы их словом «безрассудные».

— Вы хотели забрать их назад?

— Все это дело… ну… я чувствовала себя ужасно глупо.

— Так вы хотели получить их обратно?

— Да. Очень.

— И чтобы получить эти письма, вы готовы были даже совершить преступление?

— Не знаю, можно ли считать преступлением вход в офис, чтобы забрать вещи, которые принадлежат мне.