– Довольно! – прервал его Гамильтон Бергер. – Мы здесь не для того, чтобы обсуждать методы полиции.

– А я для того, – возразил Мейсон.

– А я нет! – рявкнул окружной прокурор. – Слушание закончено! Что касается этого Детективного агентства, я подам жалобу властям на неуместные действия частного детектива, а также подам жалобу на ваши действия в дисциплинарный отдел Ассоциации адвокатов.

– Речь идет о двух статьях Уголовного кодекса, господин окружной прокурор! – снова выступил Мейсон. – Если вы считаете, что имеет место нарушение Уголовного кодекса, что ж, выпишите ордер на мой арест и передайте меня суду присяжных. Там я подвергну этих свидетелей перекрестному допросу, а вы этого сделать не сможете. Тогда посмотрим, чья возьмет.

– Именно это я и собираюсь сделать, – подтвердил Гамильтон Бергер.

– Что ж, дерзайте! – откликнулся Мейсон. С этими словами он встал и величавой походкой вышел из комнаты.

Глава 18

Перри Мейсон ждал в гостиной дома 2420 по Брайдамур-авеню.

К нему вышла миссис Хорас Уоррен. Она явно пребывала в подавленном настроении, но глаза ее были сухими.

Поздоровавшись, адвокат произнес:

– Возможно, у нас не очень много времени. Я прошу, чтобы вы мне подробно рассказали, что случилось. Я хочу, чтобы вы поведали мне о вашей связи с Коллистером Гидеоном и сообщили, что произошло, когда вы вошли в этот заброшенный магазин. Выкладывайте все, ничего не утаивайте.

– Это убьет меня, – ответила она. – Если все станет известно, я больше никогда не смогу посмотреть в глаза Хорасу.

– Не глупите, – посоветовал Мейсон. – Хорас вам верит.

– После этого не будет.

– Он вам верит, – повторил адвокат. – Он все знал о вас еще до вашей женитьбы.

У миссис Уоррен расширились глаза.

– О чем знал?

– О том, что вас судили и оправдали, о вашей связи с Коллистером Гидеоном.

– Он знал и об этом?

– Да.

– Ради бога, откуда?

– Он поручил Джадсону Олни слетать в Нью-Йорк и выяснить все о вашем прошлом. Видите ли, когда Хорас понял, что влюбляется в вас, он почувствовал, что вы что-то скрываете о вашем прошлом, и решил выяснить, что же именно вы скрываете.

– И он никогда ни словом не обмолвился об этом!

– Он думал, что вы будете чувствовать себя лучше, если ваша тайна останется тайной.

– А вы не пытаетесь меня успокоить, мистер Мейсон?

– Я говорю вам правду.

– Ах, это удивительный, удивительный человек! – воскликнула она со слезами на глазах.

– Перестаньте, – посоветовал ей Мейсон. – У вас нет времени на слезы, у вас нет времени на то, чтобы жалеть себя.

– Я не жалею себя, я думаю о Хорасе, о том, какой он замечательный человек.

– Хорошо, – согласился адвокат. – Он замечательный. А теперь излагайте мне факты. Это единственное, чем вы можете сейчас ему помочь.

– Я всегда чувствовала себя морально обязанной вернуть Коллистеру сорок семь тысяч долларов, – начала миссис Уоррен.

– Вы хранили эти деньги для него?

– Господи, нет!

– Так что же все-таки произошло?

– У него возникло подозрение, что им заинтересовались власти. Он испугался, что полиция может неожиданно нагрянуть к нему. В банке на его счете лежало сорок семь тысяч долларов. Гидеон снял их со счета и спрятал в сейф. Хотел, чтобы в случае возникших неприятностей я сохранила их для него. Но я побоялась это делать. Я знала, что в работе фирмы были некоторые нарушения, но уважала мистера Гидеона. Я считала его самым удивительным, ловким бизнесменом, неординарной личностью… мне никогда даже в голову не приходило, что его могут арестовать… Итак, он положил в сейф сорок семь тысяч долларов и попросил меня взять их надежно спрятать. Я этого не сделала. А ночью в офис проникли воры, нашли код замка сейфа и украли сорок семь тысяч долларов.

– Если бы они оказались в сейфе на момент ареста, полиция конфисковала бы их, как наличные средства, спрятанные для ухода от налогов, – заметил Мейсон.

– Это было бы довольно сложно доказать, но, как бы то ни было, из-за трусости я не выполнила указание, которое он мне дал. В результате Гидеон потерял все шансы получить хоть часть этих сорока семи тысяч долларов.

– Значит, когда вы узнали, что он выходит из тюрьмы, вы решили возместить ему ущерб?

Миссис Уоррен произнесла:

– Мой муж был очень, очень успешным бизнесменом, и я экономила на всем, собирая и наличные, и ценные бумаги, ожидая дня освобождения Коллистера Гидеона. Я хотела пойти к нему и сказать: «Я не выполнила вашего указания, и поэтому вы потеряли возможность после освобождения воспользоваться вашим капиталом. Я собираюсь дать вам сорок семь тысяч долларов. Я знаю, что с вашим талантом делать деньги вы за короткое время значительно приумножите эту сумму. Потом вы вернете мне эту сумму, и мой муж никогда об этом не узнает».

– Продолжайте, – попросил Мейсон. – Что было дальше?

– Я хранила деньги в чемодане у себя в стенном шкафу, но их украли. Вероятно, кто-нибудь из слуг. Но я не могла никому пожаловаться, потому что тогда разразился бы скандал, и… Словом, я чувствовала, что для Хораса было бы невыносимо оказаться втянутым в подобный скандал. Он ценит свое положение в обществе, любит светскую жизнь…

– Хорошо, деньги, которые вы хранили в чемодане, украли. Что вы сделали дальше?

– Я поспешно стала вновь собирать деньги, где только могла, но набрала всего лишь пять тысяч долларов.

– Вы получили какие-нибудь вести от Гидеона?

– Да. Он позвонил мне, дал адрес магазина и попросил приехать туда. Я сообщила ему, что у меня есть для него некоторая сумма денег, а он предупредил, что в этих местах довольно опасно, и спросил, есть ли у меня револьвер. Я ответила, что есть, то есть сказала, что есть дома, у мужа. Он посоветовал, если я поеду с большой суммой денег, захватить с собой оружие, чтобы защититься в случае нападения.

– Продолжайте.

– Я отправилась туда и без труда нашла этот магазин. У меня в сумочке лежал пистолет. Я вошла в заброшенный магазин и увидела Коллистера Гидеона. Меня поразили происшедшие в нем изменения. Я сняла с правой руки перчатку, открыла сумочку, чтобы передать ему деньги, положила пистолет на стол и… Не знаю, мистер Мейсон, то ли это он изменился, то ли у меня раскрылись глаза! Когда я работала на него, я видела в нем ловкого, удачливого, проницательного бизнесмена. Но, поговорив с ним там, в магазине, увидела наглого, бойкого на язык, уверенного в себе пройдоху. В нем не было ни капли искренности, и… он стремился использовать наши отношения для своей выгоды.

– Что вы имеете в виду?

– Когда я работала на него, он знал, что я его уважаю, боготворю и… решил, что сможет обвести меня вокруг пальца. Но это был только один из моментов.

– Что вы сделали?

– Я вдруг увидела всю ситуацию в настоящем свете, – пояснила миссис Уоррен. – Отвратительную ситуацию! Тогда просто схватила сумочку и выбежала из здания.

– А пистолет?

– Оставила его на столе. Моя перчатка с правой руки, полагаю, упала на пол. Я ее не видела. Если честно, даже не подумала о ней. Просто убежала. Мне хотелось убраться оттуда как можно скорее.

– И он был жив, когда вы ушли?

– Разумеется. Очень даже жив.

– Вы помните, в какое время это было?

– Я знаю, что он велел мне приехать в магазин в четверть третьего, и я явилась туда точно ко времени. Мы проговорили всего минуту или две. Ситуация стремительно становилась невыносимой – невыносимой для меня! В такой обстановке трудно следить за временем, мистер Мейсон. Говорят, его убили из моего пистолета?

– По-видимому, – допустил адвокат, – но доказательства этого пока не представлены, а когда будут, я хочу получить право на перекрестный допрос.

– Но другого пистолета там не было!

– Если его застрелил ваш муж, он вполне мог сделать это из того пистолета, что вы оставили на столе, но ваш муж утверждает, что он его не убивал.

– Мой муж не стал бы лгать.

– Убийство во многом отличается от других преступлений, – заметил Мейсон. – Когда на карту поставлена жизнь, человек способен на все.

Миссис Уоррен смахнула слезы:

– Вы действительно думаете, что его жизнь поставлена на карту?

– Да, – ответил Мейсон.

– И это… по моей вине, – прошептала она. – Я…

Адвокат посоветовал:

– Смиритесь с одним, миссис Уоррен. После того как вода пробежала вниз по течению и упала с плотины, ее уже никакими силами не повернуть назад и не заставить снова свергнуться с плотины. Принимайте вещи такими, как они есть. Сосредоточьтесь на настоящем, забудьте о прошлом… Вы не давали Гидеону никаких денег?

– Ни цента.

– Но говорили ему, что у вас для него есть деньги?

– Да. По телефону. Я сказала ему, что у меня есть для него некоторая сумма, не очень большая, но это все, что мне удалось собрать, не привлекая внимания. Я извинилась за то, что не выполнила его указания и не забрала деньги из сейфа, испугавшись, что если их найдут у меня, то мне не поздоровится… На самом деле было так: встретившись с ним на суде, мистер Мейсон, я вдруг поймала его взгляд и поняла, что он хочет втянуть меня в это дело, надеясь, что суд присяжных отнесется к нам с сочувствием и оправдает обоих. Но мое положение в фирме было настолько незначительным, что суд присяжных оправдал меня, а его осудил. Что было бы, если бы я действительно спрятала эти деньги, не знаю… А после этой встречи я внезапно прозрела и перестала чувствовать к нему благоговейное восхищение. Передо мной открылось лицо помпезного лицедея!

– Как долго продолжался ваш разговор на складе?

– Минуту-другую.

– Он не рассказал вам, чем занимался по выходе из тюрьмы?

– Нет.

– Гидеон звонил вам всего один раз?

– Да. Я ничего не слышала о нем с момента суда и его отправки в тюрьму до той поры, пока он не вышел и не позвонил мне. Скажу так: он заботился обо мне – не хотел, чтобы мое имя трепали где попало.