– Я лишь ставлю тебя в известность, – буркнул Дрейк, – потому что…

Телефон издал несколько коротких, резких звонков. Так Герти подавала сигнал, что в приемной срочный посетитель.

Дверь кабинета открылась, вошел молодой человек и представился:

– Меня зовут Тарлтон Ладд. Я следователь в офисе окружного прокурора. Вот мое удостоверение, если желаете его посмотреть.

– О’кей, – отозвался Мейсон, – вы следователь у окружного прокурора. Что привело вас ко мне?

– Окружной прокурор хочет допросить вас по вопросу, который может повлечь за собой возбуждение уголовного дела.

– Против кого?

– Против вас.

– Когда он хочет меня допросить?

– Сейчас.

– А если я предпочту не идти?

– Тогда у меня есть для вас повестка. Завтра в десять часов вы должны предстать перед Большим жюри.

Подумав, Мейсон согласился:

– Хорошо, иду. – Он повернулся к Делле Стрит: – Присмотри за лавкой, пока я не вернусь, Делла!

Прежде чем дверь за ним закрылась, Мейсон в последний раз бросил взгляд на испуганных Деллу Стрит и Пола Дрейка.

Глава 17

Гамильтон Бергер, окружной прокурор, произнес:

– Официальное слушание необходимо для предъявления обвинения в совершении преступления, если имеются доказательства того, что преступление было совершено, или если предполагается подать жалобу в дисциплинарный отдел Ассоциации адвокатов, или и то и другое. Мистер Мейсон, вы знакомы с сержантом Голкомбом из полицейского управления, а это Друммонд Диксон, художник, и Дру Керни. Другой джентльмен – Фарли Фултон, частный детектив, нанятый для расследования этого дела Детективным агентством Дрейка. Здесь также присутствует судебный репортер, ведущий запись судебного процесса.

– Я буду иметь право задавать вопросы? – осведомился Мейсон.

– Это не судебное слушание. Мы пытаемся определить, есть ли почва для каких-либо действий.

– Вы боитесь, что допросят свидетелей обеих сторон?

– Я не боюсь ничего и никого в связи с этим расследованием.

– Хорошо, тогда я хочу иметь право задавать вопросы.

– Я не вижу причины дать вам возможность вести перекрестный допрос этих свидетелей.

– Тогда я встану и уйду, – заявил Мейсон. – Если вы собираетесь вести заседание незаконными методами и попытаетесь давить на свидетелей, я не стану принимать в этом участия.

– Я не пытаюсь влиять на свидетелей, и вы это знаете, – рассердился Гамильтон Бергер. – Вы иногда действуете и покруче.

– Покруче, но законно, – возразил Мейсон. – Представляя клиента, я пытаюсь его представлять.

– Ладно, не будем пререкаться, – объявил Гамильтон Бергер. – Начнем слушание, а если вы хотите задавать вопросы, можете их задавать, но если ваши вопросы будут неуместны, я посоветую свидетелю не отвечать на них.

– Тогда я встану и уйду, – повторил Мейсон.

– В таком случае вы предстанете перед Большим жюри, – предупредил окружной прокурор.

– И расскажу всю историю со своей стороны: вы вели заседание неправедными методами; я хотел присутствовать и отвечать на вопросы, но хотел честного процесса и настаивал на своем праве задавать вопросы.

– Начнем с Фарли Фултона, – распорядился Бергер. – Чем вы занимаетесь, мистер Фултон?

– Я частный детектив.

– Вас наняли на эту работу в начале нынешнего месяца?

– Да.

– Кто?

– Пол Дрейк.

– Глава Детективного агентства Дрейка?

– Да, сэр.

– И какие же указания дал вам мистер Дрейк?

– Мне дали фотографию и велели обратиться к мистеру Диксону, который, как я знал, делает рисунки с фотографий, чтобы он выполнил карандашный набросок.

– Какие еще задания вам дали?

– Мне велели найти свидетелей ограбления «Пасифик нортерн супермаркет», раненого ночного сторожа и мистера Керни, сказать им, что я расследую совершенное там преступление. Я должен был попросить их описать грабителя в общих чертах. Это было утром, четвертого. Мне было поручено показать им рисунок, выполненный моим другом Друммондом Диксоном, и спросить их, не похож ли человек, которого они видели, на того, кто изображен на рисунке.

– Как звали человека, фотографию которого вам дали?

– Коллистер Гидеон.

– Вы знаете, что случилось с Коллистером Гидеоном?

– Да, знаю. Его сегодня убили.

– Вы что-нибудь знали о прошлом Гидеона?

– Я знал, что он отсидел срок за преступление. Я знал, что фотография, с которой был сделан рисунок, из полицейского досье Гидеона.

– Хорошо. Что же вы сделали?

– Выполнял данные мне указания.

– Вы видели, как мистер Диксон делал рисунок?

– Видел.

– Это копия того рисунка?

– Да.

– Именно ее вы показывали свидетелям?

– Да.

– И в соответствии с данными вам указаниями делали все, чтобы свидетели заявили, что человек, которого они видели в начале первого той ночью, когда ограбили «Пасифик нортерн супермаркет» и ранили Стивена Хукса, очень похож на человека, изображенного на рисунке?

– Да, сэр.

– Вы знакомы с положением Уголовного кодекса, согласно которому человек, пытающийся обманным путем склонить свидетеля к даче ложных показаний, виновен в тяжком преступлении?

– Да, сэр.

– И что тот, кто сознательно создает или показывает фальшивые письма или документы свидетелю с намерением получить от него определенные показания, виноват в преступлении?

– Да, сэр.

– И все-таки вы делали все, чтобы заставить этих двух свидетелей опознать по рисунку Коллистера Гидеона как человека, которого видели ночной сторож и мистер Керни?

– Если опознают, то да, сэр.

– Кажется, все ясно! – подытожил Гамильтон Бергер.

– Минуточку, – произнес Мейсон. – Я хотел бы задать этому свидетелю несколько вопросов.

– Уместные вопросы разрешаю, – заявил окружной прокурор.

Мейсон повернулся к Фултону:

– Фултон, вам давали указание подкупить этих свидетелей?

– Разумеется, нет!

– Запугать их?

– Нет, сэр.

– Заставить их дать ложные показания?

– Нет, сэр.

– Вы должны были просто показать этот рисунок свидетелям и спросить их, тот ли это человек?

– Ну, не совсем. Я должен был сделать все возможное, чтобы убедить их в том, что они видели именно этого человека.

– Но не подкупать их?

– Нет, сэр.

– Не заставлять их делать ложные заявления?

– Нет, сэр.

– Не запугивать их?

– Нет, сэр.

– У меня все, – сообщил Мейсон. Гамильтон Бергер вызвал Дру Керни.

– Мистер Керни, я вас попрошу рассказать о том, что произошло с вами. У вас состоялся разговор с мистером Фултоном, детективом, который только что сделал заявление?

– Да, сэр. У меня также состоялся разговор с Полом Дрейком и мистером Мейсоном.

– И вас попросили описать человека, которого вы видели выбегающим из супермаркета?

– Да, сэр.

– Вы его описали?

– Да, сэр.

– Вы опознали человека, изображенного на рисунке?

– Господи, нет!

– Расскажите мне, что случилось.

– Фултон сразу же начал говорить: «Ну, это же он, правда? Портрет совпадает с вашим описанием».

– Он продолжал настаивать, что это тот самый человек?

– Да.

– И что вы отвечали?

– Я сказал, что это не тот человек.

– И после этого вы отправились в офис Пола Дрейка?

– Да, сэр.

– И что же произошло там?

– Он отвел меня в офис Мейсона. Мейсон оказался не так настойчив, как остальные, но он тоже пытался заставить меня сказать, что я видел выбегающим из супермаркета именно парня, изображенного на рисунке.

– И вы это сделали?

– Нет, но через некоторое время, наслушавшись их разговоров, я засомневался и сказал, что в глазах есть что-то знакомое, а вот рот совсем не похож. Если честно, они так задурили мне голову, что я уже не помню, как выглядело лицо, которое я видел, и как выглядит портрет!

– Вы чувствуете, что больше не можете быть надежным свидетелем?

– Именно так.

– Это все, – заявил Гамильтон Бергер.

– Минуточку, – попросил Мейсон. – У меня есть несколько вопросов.

– Не думаю, что я позволю вам допрашивать этого свидетеля, мистер Мейсон, – возразил окружной прокурор.

– Не поймите меня превратно, – взмолился вдруг Керни. – Я не намерен никого обвинять в каком-либо преступлении. Просто хочу сказать, что в моей памяти все перепуталось из-за предположений, которые они делали, вот и все.

– Вот так, – подытожил Бергер. – Ситуация проясняется. При дальнейшем расследовании этого дела на показания данного свидетеля рассчитывать больше не приходится. Когда мы найдем настоящего преступника и этот свидетель столкнется с человеком, который действительно совершил преступление, на перекрестном допросе ему придется заявить, что раньше ему пришлось сделать заявления, опровергающие первоначальное опознание, из-за неуместных наущений Перри Мейсона и его служащих.

– Почти на каждом процессе свидетели сначала дают полиции противоречивые описания, – заметил адвокат. – Потом делают задний ход, и, когда, в конце концов, идентифицируют преступника – это скорее всего уже вторичная идентификация. Поэтому полиция часто относится к идентификации путем опознания как к «пробной» идентификации.

– Ничего подобного, – возразил Гамильтон Бергер. – Суть нарушения, насколько я понимаю, в том, что свидетеля пытались заставить дать ложные показания.

– Никто не заставлял свидетеля давать ложные показания, – возразил Мейсон. – Вы хотите сказать, что давили на его сознание?

– Это одно и то же, – буркнул окружной прокурор.

– На суде увидим, так ли это, – парировал Мейсон.

Гамильтон Бергер проговорил:

– Я не намерен ни продолжать этот допрос, ни записывать все в протокол.

И снова выступил Мейсон:

– Полиция обычно показывает свидетелю и словесные портреты, и фотографии, а потом, дав ему возможность рассмотреть подозреваемого в самых различных ракурсах, свидетелю предлагают посмотреть на нескольких людей, в числе которых есть и подозреваемый.