- Нет. Её агент Майкл Спир. Я познакомился с ним осенью, когда добивался расторжения её контракта. Он был долгосрочный и не содержал почти никаких зацепок.

- Вы не будете возражать, если я поговорю со Спиром?

- Только не рассказывайте ему, что случилось. - Голос Фергюсона стал почти жалобным. Прошлое раскрылось, точно рана, только вместо крови он терял душевные силы и энергию. - Мы должны оградить Холли, заслуживает она того или нет. Если бы мне только удалось вытащить её из жуткой трясины, в которой она увязла…

- Большой надежды на это я не вижу. Но есть еще способ, которого мы не касались. В Лос-Анджелесе я знаю прекрасных частных сыщиков…

- Нет! На такое я не пойду!

Он стукнул кулаком по столику. Его бокал подпрыгнул и звякнул о мою тарелку. Из носа у него снова потекла кровь. Я встал и увел его.

- Едем к врачу, - сказал я в машине. - Вы, наверное, знаете какого-нибудь местного доктора. Если нет, поедем в больницу, в травматологию.

- С какой стати? Я нормально себя чувствую.

- Не будем спорить, полковник. Вы к какому-нибудь врачу здесь обращались?

- Я к врачам не хожу. Эти сволочи убили мою мать! - Голос у него звучал напряженно и пронзительно. Возможно, он это услышал, потому что добавил уже спокойнее: - Холли раза два была в больнице в Буэнависте.

- Очень хорошая больница. А кто её врач?

- Тип по фамилии Тренч.

- Вы не ошибаетесь?

- Нет, доктор Тренч. - Он вопросительно посмотрел на меня. - А он что, шарлатан?

- Отнюдь. Он врач моей жены. Лучший акушер в городе.

- А ваша жена ждет… - Тут он полностью осознал все и не договорил.

- Да, - ответил я. - А ваша?

- Не знаю. Мы об этом никогда не говорили.

Я все больше убеждался, что не говорили они об очень многом.

17

Я заставил Фергюсона войти в больницу и записал его к хирургу-травматологу доктору Руту. Там у них все поставлено на широкую ногу и буквально для каждого человеческого органа имеется свой особый врач. Я оставил Фергюсона в приемной, предупредив, что вернусь за ним через полчаса. Он сел на край кожаного кресла с прямой спинкой, держа спину не менее прямо, точно каменное изваяние на старинной гробнице.

Когда я вошел в свою приемную, миссис Уэнстайн подняла глаза на часы.

- Почти два, мистер Гуннарсон. Надеюсь, вы хорошо перекусили?

- Спасибо за напоминание. Будьте так добры, позвоните моей жене и скажите, что я не успею заехать домой.

- Полагаю, она уже это поняла.

- Но все равно позвоните, хорошо? А потом соедините меня с Майклом Спиром в Беверли-Хиллс. - Я продиктовал адрес, который дал мне Фергюсон. - Думаю, телефон вам даст справочная. Я буду ждать в кабинете.

Закрыв дверь, я сел за свой письменный стол, положил на него старую газетную вырезку из бумажника Ларри Гейнса и в алфавитном порядке переписал все упомянутые в ней фамилии: Ван-Хорн, Вуд, Дотери, Дреннен, Занелла, Мак-Наб, Рош, Спенс, Треко, Хейнс. У меня уже сложился план.

Зазвонил телефон.

- Мистер Спир на проводе, - сказала миссис Уэнстайн.

Одновременно мужской голос произнес:

- Майкл Спир слушает.

- Говорит Уильям Гуннарсон. Из Буэнависты. Я адвокат. Не могли бы вы уделить мне несколько минут?

- Не сейчас. Я в телецентре. Моя секретарша дала станции этот номер. А в чем дело?

- Оно касается вашей клиентки. Холли Мэй.

- Что Холли нужно?

- Это не телефонный разговор, - ответил я как мог интригующе. - Нельзя ли нам поговорить лично, мистер Спир?

- Пожалуйста. После трех я вернусь к себе в контору. Вы знаете адрес? Рядом с бульваром Санта-Моника.

- Спасибо. Приеду.

Я повесил трубку и отнес миссис Уэнстайн свой список.

- У меня для вас небольшая работа. Если повезет, она займет четверть часа. Но не исключено, что и весь день, и еще несколько часов завтра. Пожалуйста, ничем другим не занимайтесь, пока не доведете её до конца.

- Но мне необходимо заполнить для мистера Милрейса кипу налоговых деклараций.

- Подождут. Это дело не терпит ни малейшей отсрочки.

- Почему?

- Я объясню, когда оно кончится. Может быть. Не исключено, что вопрос идет о жизни или смерти.

- Правда?

- Вот в чем ваша задача. В пятьдесят втором году перечисленные здесь люди жили в каком-то небольшом городке. Надеюсь, что в Калифорнии. Название городка я не знаю. И мне необходимо его установить. Название городка.

- Вы это уже сказали. - Мисс Уэнстайн явно заинтересовалась. - Так что я должна сделать?

- Отправляйтесь с этим списком в телефонную компанию и сверьте его с их загородными справочниками, предпочтительно небольших городов. Найдите такой, где будут фигурировать эти фамилии, хотя бы значительная их часть. Начните с ближайших.

Она пробежала список глазами.

- А имена?

- Имена роли не играют. Когда найдете группу этих фамилий в одном справочнике, выпишите для меня адреса.

- Вряд ли это будет так уже просто. С пятьдесят второго года много воды утекло, а люди теперь все время переезжают.

- Я знаю. Но все-таки попытайтесь. Это правда крайне важно.

- Можете на меня положиться.

Фергюсон ждал меня в тени козырька у входа в больницу. Глаза его хранили все то же невидящее выражение. Он, казалось, не замечал ничего вокруг себя. Хотя мы говорили с ним на более или менее одном языке, я вдруг понял, насколько он чужероден в Южной Калифорнии.

А то, что с ним происходило, удвоило эту чужеродность.

Я перегнулся через сиденье, чтобы открыть дверцу машины.

- Как ваш нос?

- Мне не до носа, - ответил он, усаживаясь рядом со мной. - Я разговаривал с этим вашим доктором. С Тренчем.

- Что он сказал?

- Моя жена на третьем месяце беременности. Ребенок скорее всего Гейнса.

- Это Тренч сказал?

- Естественно, я его не спрашивал. Но и так очевидно. Неудивительно, что она решила бежать с ним. Неудивительно, что им понадобились деньги. Ну, теперь они у них есть. - Он свирепо улыбнулся неизвестно чему. - Отчего она попросту не попросила у меня денег? Я бы дал.

- Дали бы?

Он разжал кулаки и взглянул вниз на ладони.

- Я мог бы и убить её. Когда я гнался за ними сегодня, то думал убить их обоих. И тут увидел на перекрестке этот прицеп. И на секунду принял решение покончить с собой. Но рефлексы оказались сильнее. - Он топнул правой ногой. - Мужчине стыдно признаваться в подобном.

Он не объяснил, в чем именно - в мысли о самоубийстве или в неспособности привести её в исполнение.

- На три часа у меня назначена встреча с Майклом Спиром. Завезти вас домой? Это почти по дороге. Объяснение в дорожную полицию можно представить позднее.

- Да. Лучше я вернусь домой. Вдруг они снова позвонят.

Я включил передачу и свернул в сторону шоссе.

- А вы хотя бы примерно представляете, куда они поехали?

- Нет. И пожалуйста, ничего не выдумывайте. У меня нет ни малейшего желания, чтобы их выследили. Вы поняли? Я не хочу, чтобы с ними что-нибудь сделали - ни с ней, ни с ним.

- Это вряд ли исполнимо.

Он словно не услышал меня, вновь уйдя в свой душевный разлад, стараясь побороть одолевавшее его смутное ощущение вины.

- Видите ли, я виню себя почти так же, как и ее. Мне не следовало уговаривать её выйти за меня замуж. Она принадлежит другому поколению, ей требуется кровь помоложе. И я был мечтательным дурнем, когда вообразил, будто могу что-то предложить молодой красивой женщине.

- Очень альтруистичная позиция, Фергюсон, но, боюсь, не слишком разумная.

- Это касается только меня и моей… моей совести.

- Не совсем. Гейнс - заведомый преступник, которого разыскивает полиция, - сказал я в ответ на его яростный и раненый взгляд. - Нет, я не обманул вашего доверия и в полицию не обращался. Гейнса разыскивают по другим делам, в частности за кражу со взломом. Если вашу жену задержат вместе с ним, расплачиваться придется очень дорого по всем статьям. А то, чего вы желаете или не желаете, для исхода никакого значения не имеет.

- Конечно, я не могу взять на себя ответственность за то, что с ней случится в дальнейшем. - И у его великодушия оказались пределы, отчего оно сразу внушило мне больше доверия. - Я просто отказываюсь способствовать их поимке.

- Может быть, и это стоило бы взвесить. Не исключено, что вина вашей жены много меньше, чем вы полагаете. Гейнс, судя по всему, умеет втираться в доверие как никто, - один из тех, кто ловко кормит соловьев баснями. Возможно, он наплел ей что-нибудь очень убедительное.

- Холли не дура.

- Каждая женщина становится дурой, безоглядно влюбившись. Насколько я понимаю, вы не сомневаетесь, что они любовники.

- Боюсь, это так. Он несколько месяцев её обнюхивал, а я не вмешивался, хотя все происходило прямо у меня под носом.

- Вы хоть раз застали их in flagrante delicto?

- Ничего похожего. Впрочем, я часто уезжал. И возможностей у них было хоть отбавляй. Он её обхаживал, как профессиональный сутенер. Целые вечера они проводили вдвоем в моем доме якобы за чтением пьес.

- Откуда вы знаете?

- Так это и при мне бывало. А в других случаях Холли мне сама говорила. Наверное, боялась, как бы я не узнал помимо нее.

- А как она это вам объясняла?

- Ну… она помогает этому типу развивать его актерское дарование, а заодно и свое собственное. Она утверждала, что ей для работы нужен партнер. - Он хмыкнул. - Конечно, мне не следовало попадаться на такой дурацкий предлог. Но она сумела убедить меня, что он для нее ничто. Я даже думал, что она считает его порядочным пошляком и просто использует в своих профессиональных целях.