– Что? – воскликнул Мейсон.

– По крайней мере, так думает полиция. Они изо всех сил стараются подвести под эту версию все показания. Могу еще кое-что добавить. У них есть женщина, которая знает, что Максин была в своей квартире до восьми часов.

– Она не могла там быть, – возразил Мейсон. – Она звонила тебе с автовокзала в семь пятнадцать.

– Это она сказала, что звонила с автовокзала, – заметил Дрейк. – Избитый способ получения алиби. Человек идет в телефонную будку, узнает номер, звонит кому-то, кого нет дома, и записывает на автоответчик: «Я нахожусь в таком-то месте, мой номер такой-то. Это телефонная будка. Пожалуйста, позвоните мне». Потом, совершив убийство и заметя следы, возвращается в телефонную будку и ждет звонка. Максин знала, что ей придется сматываться. Она убрала из квартиры все, что могло заинтересовать полицию. И о канарейке она заранее позаботилась, отнесла к кому-то из близких друзей. Потом связалась с тобой, рассказала эту историю, дала Делле ключ от квартиры и удрала. Она использует нас с тобой, чтобы выстроить себе надежное алиби, чтобы мы подтвердили, что она звонила из телефонной будки на автовокзале.

– А как полиция вычислила, что отец ребенка – Дюрант?

– Они пришли к такому выводу на основании косвенных улик. Дюрант в то время увивался вокруг Максин, и они были очень близки. Возможно, откопали какие-то записи в мотелях, сделанные рукой Дюранта.

– Неужели у меня будет когда-нибудь клиент, который скажет правду?! Наверное, от удивления я упаду со стула. Или точнее будет сказать так: неужели когда-нибудь у меня будет клиент, которому я смогу поверить?

– Мне неприятно тебе все это говорить, но именно за это ты мне платишь.

– А как насчет стодолларовых банкнотов? – спросил Мейсон.

– Пока ничего. Все сходится на том, что у Дюранта был только один счет. Проверены все банки. Нигде его не знают, кроме одного места, где он имеет счет на свое собственное имя. В день смерти там было тридцать три доллара и двенадцать центов.

– Плюс еще десять тысяч в кармане, – уточнил Мейсон.

Дрейк кивнул.

– А неделю назад или около того он расплатился такими банкнотами с художником и в магазине, где покупал кисти и краски. А больше нигде не всплывали стодолларовые банкноты, Пол?

– Нет, только здесь.

– Копай дальше. Это только начало.

Глава 14

Заместитель окружного прокурора Томас Альберт Декстер встал и объявил:

– Позвольте доложить суду о начале предварительного слушания дела «Народ штата Калифорния против Максин Линдсей». Обвинение готово.

– Защита готова, – раздался голос Мейсона.

– Очень хорошо, – сказал судья Кроули Мэдисон, бросив любопытствующий, почти сочувственный взгляд на Максин, – вызывайте ваших свидетелей, мистер прокурор.

– Вызывается лейтенант Трэгг, – объявил Декстер.

Лейтенант Трэгг вышел для дачи показаний и объяснил, что четырнадцатого его вызвала по телефону мисс Делла Стрит или кто-то, назвавшийся этим именем. Он поехал на квартиру номер 338Б, снимаемую обвиняемой по этому делу Максин Линдсей, и обнаружил там Деллу Стрит и труп, находившийся в ванной. Убитый опознан. Им оказался агент по продаже картин Коллин Макс Дюрант.

– У вас есть фотографии? – спросил Декстер.

Трэгг передал пачку снимков. Они по одному были переписаны и причислены к вещественным доказательствам. Сюда же была причислена и схема квартиры, представленная Трэггом.

– А что было в карманах покойного, когда вы обнаружили тело, лейтенант?

– Несколько ключей, среди которых был и ключ от квартиры обвиняемой, носовой платок, перочинный нож, пачка сигарет, зажигалка, две ручки, блокнот, сто стодолларовых банкнотов и около двадцати пяти долларов мелкими купюрами, всего десять тысяч двадцать пять долларов.

– Мисс Стрит сделала какое-нибудь заявление?

– Да.

– Что она сказала?

– Не слишком удачное начало для дачи показаний, – заметил судья Мэдисон. – В данном случае показание дается с чужих слов.

– Обвинению это известно, – согласился Декстер, – но, поскольку мисс Стрит является секретарем мистера Перри Мейсона, адвоката обвиняемой, я решил представить это дело вниманию суда таким образом, конечно, если нет возражений защиты.

– Это показание существенно? – спросил судья.

– Вполне.

– Оно важно?

– Мы так считаем.

– Поясните.

– Оно противоречит последующим показаниям обвиняемой.

– Очень хорошо. Если нет возражений…

– Есть возражения, – не дал договорить ему Мейсон.

– Ну, – раздраженно проворчал судья Мэдисон, – вам следовало раньше возражать, когда этот вопрос только поднимался, давно бы уж с этим покончили.

– А я возражаю сейчас, – улыбнулся Мейсон.

– Возражение принято, оно поддерживается, – согласился судья и довольно резко добавил: – Узнаю вашу тактику, мистер адвокат. Вы хотели, чтобы прокурор округа объяснил, почему считает этот разговор важным. Ну что ж, вы добились своего. Ваше возражение принято.

– Тогда я вызову для дачи показаний мисс Деллу Стрит, которая подтвердит этот разговор, – сказал Декстер, – а лейтенант Трэгг на время уступит ей свое место, с тем чтобы позднее закончить свои показания.

– Ну, это в какой-то степени противоречит установленному порядку, – пояснил судья Мэдисон, – но думаю, мы можем допустить такое нарушение. Однако, если мистер Мейсон желает провести перекрестный допрос лейтенанта по тем показаниям, которые он уже дал, я предоставляю ему такую возможность.

– Я бы хотел провести перекрестный допрос позднее, – ответил Мейсон.

– Очень хорошо. Для дачи показаний приглашается мисс Стрит.

Делла Стрит вышла, подняла правую руку, приняла присягу и заняла место для свидетелей.

– Вы знакомы с обвиняемой Максин Линдсей?

– Да.

– Вы были с ней знакомы до того, как встретились вечером тринадцатого сего месяца?

– Да.

– Вы встречались с ней в упомянутый день?

– Да.

– Вы разговаривали с ней?

– Да.

– В котором часу?

– Около девяти часов вечера.

– Кто присутствовал?

– Мистер Мейсон и Максин Линдсей.

– Что она сказала? О чем был разговор?

– Одну минуту, – взял слово Мейсон. – Можно мне задать вопрос по ходу дела?

– Конечно, – разрешил судья Мэдисон.

– В каком качестве вы присутствовали во время разговора, мисс Стрит?

– Я была вашим секретарем.

– А чем я занимаюсь?

– Вы адвокат.

Мейсон улыбнулся судье Мэдисону и сказал:

– А теперь, ваша честь, я бы хотел заявить протест на том основании, что этот вопрос требует сведений, не подлежащих огласке, конфиденциальных сведений, сообщаемых только адвокату.

– Одну минуту, – возразил Декстер сердито. – У меня есть еще вопрос: мисс Стрит, являлась ли Максин Линдсей в то время клиенткой Перри Мейсона?

– Я не знаю, – ответила Делла Стрит после минутного колебания.

– Тогда я задам вопрос иначе, – продолжал Декстер. – Она заплатила гонорар?

– Нет, она не платила.

Декстер торжествующе улыбнулся:

– Ну вот, ваша честь. Как видим, это не те отношения, которые связывают клиента и адвоката.

Тут вмешался Мейсон:

– Я бы хотел задать вопрос. А сейчас мисс Линдсей является моей клиенткой, мисс Стрит?

– Само собой разумеется, – прервал его судья Мэдисон. – Не вижу, какое отношение это имеет к делу. Вы выступаете в качестве ее адвоката.

– Тогда, – сказал Мейсон, – раз ни у кого не вызывает сомнений то, что она является моей клиенткой в данный момент и я выступаю в качестве ее адвоката, я задам мисс Стрит еще один вопрос: она когда-нибудь платила мне гонорар?

– Нет, не платила.

Судья Мэдисон улыбнулся:

– Извините меня, адвокат, но ваш перекрестный допрос не произвел на меня впечатления, мне не совсем понятно, чего вы добиваетесь?

– Я бы хотел задать еще один вопрос мисс Стрит, – вмешался Декстер. – Мистер Мейсон говорил вам, что собирается представлять интересы Максин Линдсей?

– Да.

– И когда он сделал это заявление?

– Четырнадцатого.

– Значит, тринадцатого он не говорил вам, что она является его клиенткой?

– Нет, в то время не говорил.

Судья Мэдисон пригладил рукой волосы.

– Думаю, нам надо прояснить факты по этому делу, – сказал он, – прежде чем суд вынесет решение по поводу протеста.

– Позвольте мне задать еще один вопрос мисс Стрит, – сказал Мейсон. – Известно ли вам о существовании каких-то дружеских связей, то есть просто личных дружеских отношений, между мной и мисс Линдсей?

– Нет.

– Указывало ли что-то в упомянутом разговоре на то, что она консультируется со мной скорее как с другом, чем с адвокатом?

– Нет, она пришла за консультацией к вам, так как прежде была в вашей конторе.

– Она сказала вам об этом?

– Это следовало из разговора, да.

– Если суд позволит, то я возобновляю протест.

– В данном случае я намерен поддержать его, – согласился судья Мэдисон. – Пусть события развиваются своим чередом. Если улик будет достаточно для привлечения обвиняемой к ответственности без решения суда по поводу этого протеста, тогда обвинение может изъять эти вопросы, так как не будет необходимости задавать их. Суд полагает, что этот момент является существенным, и, возможно, нам придется привлекать крупных специалистов по этому делу, и тем не менее суд намерен поддержать протест.

– Очень хорошо, – начал Декстер не слишком любезно. – Я еще раз просмотрю дело, так как полагал, что не будет возражений против заявления Трэгга о том, что ему сказала Делла Стрит. Я считаю, что это часть res gestae.[1]

– То, что она сказала об обнаружении трупа, может быть частью res gestae, – пояснил судья Мэдисон, – но то, что она передала как фрагмент разговора, приведя слова подзащитной адвокату в предыдущий день, не является частью res gestae.