– Что ж, – заметил Мейсон, – может быть, поручить частному детективу последить за Хенселом?

– Не надо, – заявил Эддисон. – Ведь если эта история с Вероникой выплывет наружу, она станет совершенно убийственной для меня. Этого допустить нельзя. Придется платить.

– Вы сообщили мне все факты? – спросил Мейсон.

– Да.

– А у вас действительно ничего не было с Вероникой?!

– Помилуйте, мистер Мейсон!

– Да или нет? Поймите, я ваш адвокат. Может быть, вы поцеловали ее на прощанье или что-нибудь подобное?

– Нет, как вы выразились, у меня ничего с ней не было. Уже само это предположение оскорбительно для меня. Она поцеловала меня на прощанье, но это был чистый, детский жест, выражение признательности со стороны неиспорченной невинной девочки.

– Так, – заметил Мейсон, – а потом она позволила арестовать себя за бродяжничество.

– Не говорите так, я чувствую в ваших словах какой-то намек.

– Несомненно.

– Вы действительно полагаете, что она нарочно дала арестовать себя?

– Будучи вашим адвокатом, я не могу пройти мимо реальных фактов. Вы подобрали на улице молодую женщину, точнее, девушку лет восемнадцати. Вы обеспечили ей номер в отеле. Она отправилась туда. Затем ее арестовали за бродяжничество. Вы звоните мне, чтобы я освободил ее. Я это сделал. Появляется ее мать…

– Ее мать? – удивился Эддисон. – Как это? Ее мать находится за две тысячи миль отсюда.

– Ее мать покинула мою комнату за несколько минут до вашего прихода.

– Что ей было нужно?

– Она хотела поблагодарить меня за то, что я сделал для Вероники, хотела заплатить мне за услуги. Я назвал сумму в сто пятьдесят долларов, и она оставила чек на эту сумму. Я дал ей расписку, указав, что чек будет предъявлен к оплате, когда я полностью закончу это дело. Так что вы можете порвать чек на пятьсот долларов, которые должны были уплатить мне. Теперь ваше имя в этом деле может не фигурировать, я могу заявить, что мне заплатила за услуги мать клиентки. Никто не сможет доказать, что вы заплатили мне хотя бы пенни за дело Вероники Дэйл.

– Да, это меняет ситуацию, но все же я не знаю… пожалуй, я заплачу этим газетчикам. Я должен заплатить. Этот мой чертов партнер и собрание акционеров… Нет, Мейсон, придется заплатить. Хорошо бы поменьше, но дать им придется. Чтобы избавиться от этих кровососов, чтобы не фигурировать в этой колонке в газете.

– Я не вижу пользы спорить сейчас с вами, – устало сказал Мейсон. – Забудьте обо всем. Дайте мне спокойно заняться этим делом.

– Но поймите, Мейсон, я хочу заплатить. Я не могу допустить, чтобы мое имя появилось в газете.

– А что случится, когда вы заплатите?

– Откуда я знаю!

– Зато я знаю. Шантажист возьмет деньги, потратит их, потом придет за новыми деньгами. Заплатить ему первый раз – самая большая ошибка. Как только это сделано, ты уже сидишь на крючке. Рано или поздно все равно придется защищать себя.

– Но я не могу.

– Все, хватит, – прервал его Мейсон. – Не беспокойтесь. Предоставьте это дело мне. Я обо всем позабочусь.

– Но я хочу заплатить…

– Нет, – ответил Мейсон, – вы вовсе не хотите заплатить, вы просто хотите, чтобы ваше имя не появилось в газете в светской хронике, чтобы оно не было упомянуто рядом с именем восемнадцатилетней девушки. Вот чего вы хотите. Давайте прекратим спор. Где ваш банк?

– Это Второй Национальный.

– Отлично, – заявил Мейсон, – там я и получу свой гонорар. И уничтожьте тот счет, который я вам прислал. Я не хочу, чтобы его кто-нибудь видел, в частности ваша бухгалтерия. Делла, дайте мне бланки чеков Второго Национального.

Пока Эддисон заполнял бланк, адвокат наставлял его:

– Больше не разговаривайте с Хенселом. Если кто-нибудь спросит, знакомо ли вам это имя, ответьте, что нет. Если Хенсел позвонит вам еще раз, пусть секретарша скажет, что вы заняты и не можете принять его. Не говорите с ним по телефону.

– Но так не получится, Мейсон. Он слишком много знает…

– Скажите, что вы заняты, – повторил Мейсон. – Я все устрою. Теперь возвращайтесь в свою контору, порвите тот счет, что я прислал вам, и забудьте обо всем.

Эддисон глубоко вздохнул:

– Я понимаю, Мейсон, вы чертовски умелы и сообразительны, и все же заплатите им, но не больше десяти тысяч долларов. Если что, посоветуйтесь со мной. Да, конечно, я сижу у них на крючке, крепко сижу.

– Десять тысяч вы заплатите им сейчас, – повторил Мейсон, – еще десять через тридцать дней, и так каждый раз по десять тысяч вплоть до самой смерти. Нельзя платить шантажистам.

– Проклятье, Мейсон, но я должен заплатить им.

– Оставьте Хенсела мне.

– Вы заплатите ему?

– Возможно. Но сделаю это так, что больше платить уже не придется.

Эддисон еще раз вздохнул и встал с кресла:

– Хорошо, вы мой адвокат, вы знаете, что делать. До свидания.

Как только Эддисон покинул контору, Мейсон повернулся к Делле Стрит:

– Делла, я прошу тебя надеть перчатки.

– Перчатки?

– Да, именно.

Делла повиновалась.

Мейсон, подойдя к шкафу, где висело его пальто, вынул из кармана пальто свои перчатки, тоже надел их и сказал:

– А теперь дай мне чеки Второго Национального.

Делла протянула ему книжечку чеков. Мейсон вытащил бланк из середины.

– На этом, пожалуй, нет ничьих отпечатков пальцев.

Делла с изумлением смотрела, как Мейсон подошел к окну, приложил к стеклу чек на сумму в пятьсот долларов, подписанный Джоном Райсером Эддисоном, приладил поверх него чек и остро отточенным карандашом тщательно скопировал подпись. Затем вернулся к столу и осторожно нанес поверх карандашных следов черные чернила…

– Ну, как получилось, Делла?

Она внимательно осмотрела его работу и покачала головой:

– Не очень удачно.

– Неужели?

– Да. Линии почерка неровные. Эддисон подписывается быстро, энергично. Когда вы медленно повторяли его линии, ваша рука дрожала. Подделка, шеф, получилась неудачная.

Мейсон усмехнулся:

– И отлично. К тому же даже без лупы можно увидеть, что под чернилами проступает след карандаша.

– Еще как проступает, – согласилась Делла.

– А теперь, – заявил Мейсон, – смотрите не оставьте на чеке отпечатки своих пальцев. Спуститесь вниз, зайдите в магазин, где продают пишущие машинки, попросите показать какую-нибудь новую модель и, как только продавец отвернется, быстро вставьте чек и отпечатайте на нем имя Эрика Хенсела и сумму в две тысячи долларов. Но, повторяю, будьте осторожны, не оставьте своих отпечатков пальцев.

Делла Стрит, удивленно раскрыв глаза, смотрела на непроницаемое лицо шефа.

– Значит, я…

– Значит, ты сделаешь то, что я тебе велел. Что я задумал, тебя пока не касается.

– А если что-нибудь случится, то…

– Делай то, что я сказал.

– Но это весьма опасно, шеф…

– Для кого?

– Для нас обоих.

– Только не для тебя, – успокоил ее Мейсон. – Ты лишь мой секретарь. Иди и проставь сумму в две тысячи долларов. Между прочим, Делла, когда сегодня у меня появится Хенсел, ты мне не нужна. У нас состоится доверительный разговор.

Она молча посмотрела на него, потом взяла чек и, не сказав больше ни слова, вышла из конторы.

Оставшись один, Мейсон взялся за телефон и попросил Герти соединить его с Детективным агентством Пола Дрейка.

Когда Пол снял трубку, Мейсон попросил его связаться со всеми банками города и сообщить, что какой-то весьма ловкий молодой человек предъявляет чеки на свое имя на значительные суммы. Чеки поддельные. Подпись скопирована с подлинной карандашом, а потом обведена чернилами. Пусть в банках учтут это и будут особенно внимательны.

– Благодарю за информацию, – отозвался Дрейк. – Дело интересное. Банки не забудут такой услуги.

– Ну так действуйте, – сказал Мейсон и повесил трубку.

Потом Мейсон взял номер телефона Эрика Хенсела, оставленный Эддисоном, и попросил Герти:

– Соедините меня с Вестмор 6-9832. Я буду говорить с Эриком Хенселом.

Глава 5

Надев пальто и шляпу, Мейсон покинул свой кабинет и остановился у стола Герти:

– Я отправляюсь к Полу Дрейку. Видимо, через несколько минут здесь появится некто Эрик Хенсел. Пусть Делла проводит его в мой кабинет. А вы тут же позвоните мне.

– Понятно, мистер Мейсон.

Идти Мейсону было недалеко. Агентство Дрейка располагалось в том же здании. Осведомившись у секретарши, у себя ли Дрейк, Мейсон постучал в дверь.

– Входи, Перри, – отозвался Дрейк, отрываясь от своих бумаг.

Дрейк был почти такого же роста, как и Мейсон, но выглядел грузным и довольно неуклюжим.

– Ну, в чем на этот раз дело? – осведомился он.

– Я просто решил минут десять отсидеться в твоем кабинете, как бы спрятаться от всех, – сказал Мейсон. – Можешь продолжать свою работу.

– Не говори ерунды. Давай-ка лучше побеседуем. У тебя есть для меня какая-то работа?

– Наверное, найдется.

– А что за дело?

– Дела как такового пока нет.

– Но что-то заваривается?

– Похоже, заваривается нечто вроде шантажа. И что любопытно, мой клиент не хочет сопротивляться шантажу. Но, я думаю, мне удастся помочь ему, приняв свои меры. А как твои дела?

– Отлично, нашел для своей конторы хороших ребят.

– Ты уже звонил в банки?

– Конечно. Но как ты разнюхал об этом мошенничестве?

– Да почти случайно.

– Банки пока об этом ничего не знают. Должно быть, парень приезжий?

– Должно быть.

Зазвонил телефон. Дрейк снял трубку.

– Алло, да, он здесь, он… Хорошо, передам… – Дрейк положил трубку и обратился к Мейсону: – Герти говорит, что ты велел позвонить.

Мейсон поднялся со стула:

– О’кей, Пол. Спасибо. Я пойду.

– У тебя встреча с тем шантажистом?

Мейсон усмехнулся:

– Меньше всего мне хочется иметь свидетеля.