— Что?

— Она исчезла, — вновь повторил Дрейк.

— Что ты имеешь в виду?

— Некоторое время она была на плаву. Я ее видел даже без бинокля. Затем, когда я втащил в лодку все принадлежности для катания на лыжах, я посмотрел в ее сторону и не- обнаружил ее.

— Поблизости была какая-нибудь лодка?

— Нет. Банка просто исчезла.

— Ты думаешь, она потонула? — спросил Мейсон.

— Вполне возможно.

— Ты что, не плотно закрыл крышку?

— Боюсь, Перри, что именно в этом причина. Нам пришлось делать замену чересчур быстро. Девушка упала в воду в нужное время и в нужном месте, схватила эту кофейную банку и всунула ее в пустой контейнер, который я привязал к веревке. Затем она бросила в воду банку-дубликат. Крышка банки-дубликата, видимо, ударилась о водяные лыжи, в нее набралось довольно много воды, и она затонула.

— Очень плохо, — заметил Мейсон.

— К сожалению, такое случается и ничего не поделаешь.

— И что же, никакая другая лодка не пыталась подплыть к ней?

Дрейк отрицательно покачал головой.

— Нет. На озере было несколько лодок, лыжников, ловил рыбу упомянутый тобой человек, но поблизости никого не было.

— Ничего не понимаю. Конечно, шантажисты могли распознать в тебе детектива и просто побоялись взять банку, пока ты был поблизости.

— Не думаю. На мне было кепи и солнечные очки, да и в лодке я сидел, довольно низко наклонившись вперед.

— И плотно окруженный красотками, — вставил Мейсон.

— Хорошо, — усмехнулся Дрейк, — а что бы ты сделал?

— Ну ладно, Пол, — хмыкнул Мейсон. — Убери свою лодку. Пусть наша звезда оденется и пойдет на спасательную станцию… Ты, кажется, говорил, что у нее своя машина?

— Да. Она поставила машину на стоянке и присоединилась к нам на пристани. Необходимо сделать еще два-три платежа, и на этом все.

— Хорошо. Теперь мне нужны имена всех тех, кто брал напрокат лодки сегодня днем. Ты также должен поручить кому-нибудь узнать номера всех лодок, которые были привезены на частных автомобилях.

— Такой человек у меня есть. Он уже записал номера всех машин и прицепов, а также номера лодок.

— Прекрасно. Отправь его домой, чтобы полиция не напала на его след.

— А деньги останутся в полиции?

— Вплоть до последнего цента.

— Вполне возможно, что кто-нибудь даст Еве Эймо-ри вознаграждение. Я скажу ей о такой возможности, — добавил Дрейк.

— Да, и скажи, чтобы у нее под рукой постоянно был купальник, — заметил Мейсон. — Это единственное, что ей нужно.

Глава 4

Перри Мейсон вошел в контору в половине десятого утра.

— Привет, Делла. Что новенького?

— В приемной вас ожидает очень раздраженный клиент.

— Харлоу Биссинджер Бэнкрофт?

Она кивнула.

— Ну что ж, пусть войдет, — ухмыльнувшись, сказал Мейсон.

Вскоре Делла Стрит возвратилась с Бэнкрофтом.

— Мейсон, — воскликнул Бэнкрофт, — черт побери, что это значит?

— Что? — спросил Мейсон.

Бэнкрофт резким движением швырнул на стол утреннюю газету. На первой странице ее красовалась фотография девушки в мини-купальнике. Крупными буквами были напечатаны слова: «Купающаяся красавица находит целое состояние».

— Ну что ж, неплохо, неплохо, — отметил Мейсон.

— Черт побери! — прокричал Бэнкрофт. — Я надеялся на ваше благоразумие. Как вам пришла мысль довести сумму до трех тысяч? А эта полуобнаженная девица? А публикация письма шантажистов? Это дело следовало вести в полной тайне.

— Ну, успокойтесь. Что вам известно?

— Мне? А что вам известно? Вам следовало вести дело осторожно.

— Ваша падчерица бросила в воду банку вместе с письмом? — прервал его Мейсон.

— Думаю, что да, я не спрашивал ее. Она, видимо, не доверяет мне, поэтому я не задавал ей никаких вопросов. Но появление письма в прессе и повышение суммы до трех тысяч! Это черт знает что такое!

Мейсон усмехнулся.

— Зато у Евы Эймори, наверное, блестящая реклама.

— Смотря что понимать под этим словом, Ь- проворчал Бэнкрофт. — На фотографиях она почти голая. Видимо, сперва она появилась на страницах какого-нибудь бульварного журнала.

— Она отнюдь не голая, — возразил Мейсон, читая в задумчивости газетную статью. — Ну, и о чем вы думаете? — произнес он наконец.

— О чем я думаю? — воскликнул Бэнкрофт. — Я думаю о предательстве. Я доверился вам и надеялся, что некоторые стороны этого дела будут сохранены в полной тайне.

— А разве не так?

— Да? — Бэнкрофт ударил кулаком по столу. — А сколько миллионов читателей видели все это! Говорят, это сообщение передавали по радио и опубликовали во многих газетах страны.

— Ну, не придумывайте.

— И это все, что вы можете мне сказать?

— Садитесь, Бэнкрофт, и успокойтесь.

Бэнкрофт медленно сел, с подозрением глядя на адвоката.

— Во-первых, гласность — это то, чего вы хотели избежать.

— Рад, Что вы напомнили мне это, — с сарказмом заметил миллионер.

— Во-вторых, — продолжал Мейсон, — гласность — это то, чего стремится избежать шантажист. Он может работать только тайно, исподтишка.

И наконец, видно, что жертва шантажа не пошла в полицию. Она все сделала согласно полученным инструкциям: положила деньги в банку, которую бросила в воду в назначенное время и в назначенном месте. Таким образом, у шантажиста не должно возникнуть и тени подозрения в вероломстве его жертвы.

— Не могу понять, — заметил Бэнкрофт, — как сумма была удвоена? Когда я прочитал письмо, в нем говорилось о полутора тысячах долларов. Вы его тоже видели и даже сфотографировали. Спрашивается теперь, как удалось шантажисту увеличить требование до трех тысяч долларов?

— Я сделал это.

— Вы?

— Да, я увеличил сумму до трех тысяч.

— Но моя падчерица сняла со счета в банке только полторы тысячи долларов, и именно столько она должна была положить в банку. Согласно же сообщению управления полиции, в ней оказалось три тысячи долларов вместе с этим письмом и десятью серебряными монетами.

Мейсон усмехнулся.

Бэнкрофт хотел добавить что-то еще, но, взглянув на адвоката, замолчал. Выражение его лица неожиданно изменилось.

— О Боже! — воскликнул он, как будто какая-то мысль только сейчас пришла ему в голову.

— Вот именно. Рад, что вы догадались, — сказал Мейсон. — Письмо было отпечатано на портативной машинке марки «Монарх». Я достал точно такую же машинку, забил требование «полторы тысячи долларов» и вместо этой суммы поставил «три тысячи». Затем мы положили в банку еще полторы тысячи долларов, так что всего их стало три.

— Вы добавили полторы тысячи долларов?

— Да, из ваших денег, — сказал Мейсон, продолжая усмехаться. — Вот почему я говорил вам, что расходы будут большими.

— Но зачем вы это сделали? Вы полагаете?..

— Я думаю, что в этом деле замешано по крайней мере двое. Если вы заметили, в письме говорится: «мы». Конечно, это могло быть сделано просто для отвода глаз, но мне почему-то кажется, что это не так.

Теперь предположим, что вы входите в тайный сговор и у вас есть напарник. Вы доверяете ему получить полторы тысячи долларов согласно сумме, указанной вами в письме. Операция проваливается, и деньги оказываются в полиции. И вдруг выясняется, что сумма была увеличена до трех тысяч. Не кажется ли вам, что вы, вполне естественно, подумаете, что ваш напарник обманул вас в надежде получить лишние полторы тысячи долларов? И, придя к такому заключению, поверите ли вы ему, если он будет все отрицать?

Я полагаю, мы можем прийти к заключению, что публикацией этого письма мы вынудили шантажистов перейти от наступления к обороне, что увеличением суммы до трех тысяч мы посеяли между ними зерна возможного раздора.

— Черт побери, как это мне не пришло в голову!

— Более того, — продолжал Мейсон, — я думаю, мы выйдем таким образом на самих шантажистов. А как только это произойдет, я постараюсь им еще что-нибудь подкинуть.

— Что именно?

— Ну, что-нибудь интересное, чтобы дать им работенку. В таких делах следует помнить, что, пока шантажисты живут за счет чужих тайн, у них у самих должно быть очень много тайн. Если они не новички, значит, они всю жизнь живут за счет преступного вымогательства, значит, за ними тоже остались кое-какие следы, значит, они сами опасаются, как бы полиция не напала на их след.

Бэнкрофт медленно поднялся.

— Мейсон, — сказал он. — Я должен просить у вас прощения. Чем больше я об этом думаю, тем больше уверен, что это чрезвычайно умный, мастерский ход. Обстоятельства изменились, шантажисты оказались в нашем положении, а это, черт побери, стоит трех тысяч долларов.

— Успокойтесь, вы еще не потеряли этих денег. Они ведь в руках полиции, а не шантажистов.

При таком положении, что бы вы сделали, будь вы на их месте? Пошли бы в полицию и сказали: «Извините, сэр, но эти деньги предназначались мне?!»

— Конечно же нет. Но они наверняка выдвинут новые требования.

— Безусловно, но, когда они сделают это, мы найдем другой выход.

Бэнкрофт схватил руку адвоката и крепко ее пожал.

— Мейсон, ведите свою игру, продолжайте в таком же духе. Звоните мне, как только что-нибудь понадобится.

— Я предупреждал вас, что игра будет необычной.

— Да, вы говорили мне, но только сейчас я понял это… Вам еще нужны деньги?

— Пока нет. В нужное время я получу деньги в полиции.