— Безусловно, — ответил Бэнкрофт. — У нее в банке вклад в несколько тысяч долларов. Кроме того, она в любое время по желанию может получить от меня нужную ей сумму.

— Вы не знаете, что она собирается делать: ответить на это требование или нет?

— Абсолютно уверен, что ответить.

— В таком случае, это только начало. Так нельзя отделаться от вымогателей.

— Знаю, знаю, — сказал Бэнкрофт. — Однако, в конце концов, через три месяца, то есть после свадьбы, давление вряд ли будет таким уж сильным.

— На нее, возможно, — пояснил Мейсон. — Но затем оно перекинется на вас. Вам не кажется, что вашей падчерице абсолютно все известно?

— Конечно, она все знает. Люди, пославшие ей письмо, должно быть, позвонили ей, все рассказали и дали понять, что ее ожидает, если она не примет их условий. Я в этом абсолютно уверен. Именно так и обстояло дело.

— Вы говорите, что живете на озере?

— Да, на озере Мертисито, — ответил Бэнкрофт. — У нас там дача.

— Насколько я знаю, дома в этом районе мало доступны. Стоимость их доходит до нескольких тысяч долларов.

— Да, это верно, — подтвердил Бэнкрофт, — за исключением, правда, трехсотфутового участка берега вюжной части озера. Там расположен общественный пляж, есть лодочная станция, где можно взять напрокат лодку… да и публика в целом спокойная. Лишь иногда появляются отдельные личности, которые устраивают беспорядки и тревожат постоянных жителей. Частные владения доходят до самого берега, поэтому нарушителей мы почти не видим. Озеро также идеально для занятий водными лыжами, что тоже порой причиняет неприятности.

— Если я вас правильно понял, этот трехсотфутовый участок принадлежит штату?

— Нет, это частное владение.

— Почему же тогда владельцы не объединятся и не выкупят его?

— Видите ли, это владение было передано наследникам через опекунов с условием, что в течение десяти лет оно будет открыто для публики.

Участок принадлежал человеку, который мнил себя патриотом города. Он полагал, что слишком много земель близ озера захвачено частниками, а публике ничего не осталось.

— Как содержится этот участок? — спросил Мейсон.

— По моему мнению, на очень высоком уровне. Владельцы приняли все меры, чтобы не было хулиганов. Однако пляж все время открыт для публики, а вы, наверное, сами понимаете, что это означает.

— В каком банке ваша падчерица хранит деньги? — спросил Мейсон, кивнув в сторону телефона. — Вам это наверняка известно. Розена уехала в город, а сейчас уже одиннадцать. Позвоните в этот банк и поинтересуйтесь ее вкладом. Представьтесь и попросите служащих банка весь разговор держать в секрете. Разузнайте: не снимала ли она сегодня утром со своего счета тысячу пятьсот долларов в десяти- и двадцатидолларовых купюрах.

После некоторого колебания Бэнкрофт взял телефонную трубку, протянутую ему Деллой Стрит, попросил к телефону управляющего банком, представился и сказал:

— Я хотел бы в строго конфиденциальном порядке получить некоторую информацию. Мне хотелось бы, чтобы никто не знал о моем звонке и чтобы после него ничего не предпринималось. Скажите, не снимала ли сегодня утром моя падчерица со своего счета какой-нибудь суммы… Хорошо, я подожду. — Последовало несколько минут молчания. Затем Бэнкрофт сказал в трубку: — Хэлло… Да… Понимаю… Огромное спасибо… Нет, ничего об этом не говорите… Нет, никому не говорите о моем звонке и, вообще, забудьте этот разговор.

Бэнкрофт повесил трубку, повернулся к Мейсону и утвердительно кивнул:

— Она действительно взяла со счета полторы тысячи долларов, — сказал он, — потребовав их в десяти-и двадцатидолларовых купюрах. Она также попросила десять серебряных долларов.

Мейсон задумался, а затем промолвил:

— Позвольте, Бэнкрофт, дать вам один совет. Вполне вероятно, что вы последуете ему.

— А что за совет?

— Священник, помогавший вам исправиться, еще жив?

— Да. У него сейчас довольно большая церковь.

— Сделайте этой церкви значительное денежное пожертвование. При этом, — пояснил Мейсон, — открыто заявите, что вы лично обязаны этому священнику, что в прошлом, в ранней молодости, вы совершили некоторые ошибки. Другими словами, бейте их наповал, встаньте во весь рост и будьте довольны жизнью.

Бэнкрофт побледнел и отрицательно покачал.

— Я не могу этого сделать, мистер Мейсон. Это просто убьет мою жену и поставит Розену в абсолютно невыносимое положение.

— Ну что ж, тогда приготовьтесь платить, платить и платить.

— Я предвидел это, — кивнув, сказал Бэнкрофт.

— Если, конечно, — продолжал Мейсон, — вы не пожелаете предоставить мне полную свободу действий.

— Я согласен на это. Именно поэтому я здесь.

— Шантажисты порой уязвимы, — поучительным тоном заметил Мейсон. — Их можно направить в тюрьму по другому обвинению, и если вы обратитесь в полицию, то, безусловно, получите от них помощь и…

— Нет, нет, нет. В полиции ничего не должны знать… Слишком много здесь сенсационно-скандального материала.

— Хорошо, но то, что я собираюсь сделать, обойдется вам недешево. Это будет дерзкий, хитрый и, надеюсь, достаточно разумный план, чтобы одурачить шантажистов.

Что вы имеете в виду? — спросил Бэнкрофт.

— Обратите внимание на содержание этого письма. В нем говорится, что деньги нужно вложить в большую кофейную банку, плотно прикрытую крышкой. Упоминается о десяти серебряных долларах. А что это может означать?

— Именно этого я никак не могу понять.

— По-моему, — продолжал Мейсон, — банку надо будет бросить в воду. Десять серебряных долларов будут своего рода балластом и будут держать ее в вертикальном положении. Все это позволит шантажистам остаться в тени и незаметно выловить банку.

— Что ж, вполне логичное предположение, — ответил Бэнкрофт после минутного размышления.

— Вы живете у озера. Ваша падчерица, наверняка, занимается водными лыжами.

Бэнкрофт утвердительно кивнул.

— Надо будет воспользоваться этой возможностью. Один мой знакомый, опытный детектив, будет в бинокль наблюдать за вашей падчерицей. Как только она кинет в воду банку, кто-нибудь из моих помощников, который будет в это время либо кататься на лодке, либо ловить рыбу в озере, найдет ее, откроет и затем все дело изложит в полиции.

— Что! — воскликнул Бэнкрофт, вскочив на ноги. — Именно этого нельзя допустить. Это…

— Минутку, — прервал его Мейсон. — Взгляните еще раз, внимательно, на ситуацию. В письме нет указания на то, кому оно послано. Если человек, нашедший банку с деньгами, сможет разыграть из себя невинного рыболова, который случайно нашел все это, и передаст ее в полицию, то дело будет предано огласке, шантажисты впадут в панику и попытаются найти другой путь, чтобы начать все сначала. Они займут оборонительные позиции и не смогут утверждать, что их жертва их же и предала. Они будут считать, что судьба разыграла с ними злую шутку. Деньги в руках полиции будут в полной безопасности, а вымогателям придется на время замолчать.

— Они вновь нанесут удар, — сказал Бэнкрофт. — Они опубликуют всю известную им информацию обо мне…

— И убьют курицу, несущую золотые яйца? — язвительно возразил Мейсон. — Вряд ли.

Бэнкрофт задумался.

— Что ж, можно рискнуть, — сказал он.

— Нельзя жить, не идя на риск, — вставил Мейсон. — Если вам нужен юрист, не идущий на риск, ищите кого-нибудь другого. Это оправданный риск, хорошая игра.

— Хорошо, — вздохнул Бэнкрофт. — Все в ваших руках.

— А теперь, — продолжал Мейсон, — я собираюсь с вашего разрешения кое-что сделать.

— Что именно?

— Из текста видно, что в деле занято несколько человек. Если удастся, я попытаюсь разбить эту комбинацию.

— Как?

— Именно об этом я сейчас и думаю. Надо все хорошенько продумать. Трудность в том, что шантажист всегда заставляет нас обороняться. Это он делает очередной ход. Это он указывает вам, что делать, где необходимо внести деньги, когда вы должны это сделать и как. Вы возмущены, вы злитесь, но, в конце концов, сдаетесь.

Бэнкрофт в согласии кивнул.

— При такой ситуации возможны четыре выхода, — сказал Мейсон и, загибая пальцы, стал считать.

— Во-первых, вы платите шантажисту, надеясь, что избавляетесь от него навсегда. Это все равно, что искать мираж в пустыне. Вымогатель, конечно, в покое вас не оставит.

Во-вторых, вы обращаетесь в полицию, там все рассказываете, устраиваете ловушку для шантажиста и сажаете его в тюрьму. Полиция же держит ваше признание в тайне.

Бэнкрофт решительно, резко, отрицательно покачал головой.

— В-третьих, — продолжал Мейсон, — вы вынуждаете вашего противника перейти к обороне. В таком положении он не в состоянии нападать на вас и указывать вам, что делать, когда и как. Вы заставляете его нервничать. Так что, если я буду заниматься этим делом и если вам нельзя обратиться в полицию, я попытаюсь воспользоваться этим, третьим способом.

— А разве это не опасно? — спросил Бэнкрофт.

— Конечно, опасно, — согласился Мейсон, — но, если вы не захотите рисковать, вам не удастся выпутаться из этого дела.

— Ну а четвертый способ? — спросил Бэнкрофт.

— Четвертый способ, — ответил Мейсон, ехидно улыбнувшись, — убийство шантажиста. Время от времени это делают, иногда даже весьма успешно. Однако я бы не рекомендовал вам этого.

— Все в ваших руках, — после некоторого раздумья промолвил Бэнкрофт. — Вам придется воспользоваться третьим способом. А для начала мы заплатим. Это даст нам какое-то время.