Мейсон замолчал, когда сержант Голкомб подошел к Гамильтону Бюргеру, чтобы посоветоваться шепотом. Прокурор вскочил и сказал:

— Обвинитель не имеет желания что-либо скрывать от суда. Шарлотта Бумер действительно приходила вчера к Дарвину Керби. Она единственная посетительница, которую Дарвину Керби разрешили принять. Она тетя Дарвина Керби. Они привязаны друг к другу, и миссис Бумер, несмотря на большие неудобства для себя, покинула санаторий, совершила поездку в автомобиле, воспользовалась креслом на колесах и посетила Дарвина Керби.

— Тогда, — спросил Мейсон у Гамильтона Бюргера, — как же так произошло, что вы представили свидетеля, доктора Энниса, сообщившего, будто поездка в зал суда, который несомненно не дальше гостиницы, где остановился Дарвин Керби, была бы вредна для здоровья Шарлотты Бумер?

Гамильтон Бюргер посмотрел в замешательстве на сержанта Голкомба. Тот пожал плечами.

— Тогда теперь, — сказал Мейсон, — я возобновляю мою просьбу* ваша честь, чтобы мне разрешили подвергнуть доктора Энниса перекрестному допросу.

— У вас есть это разрешение. Проводите перекрестный допрос, — резко сказал судья Телфорд.

Мейсон улыбнулся доктору Эннису.

— Доктор, — начал-он, — вы заявили, что для здоровья миссис Бумер было бы вредно покинуть санаторий, где она содержится, и поехать в город?

— Да, сэр.

— Насколько вредно?

— Это было бы очень вредно, по моему мнению.

— И это привело бы к ухудшению ее здоровья?

— Да, сэр.

— Когда вы видели миссис Бумер в последний раз?

— Я видел ее сегодня утром.

— По чьей просьбе?

Доктор мгновение поколебался, посмотрел на Бюргера, затем сказал:

— По просьбе Гамильтона Бюргера, окружного прокурора.

— И каково было состояние ее здоровья?

— Ее здоровье не очень хорошее.

— По сравнению со вчерашним днем?

— Оно было приблизительно таким, как и в последний раз, когда я ее видел.

— Когда это было?

— Двадцать четыре часа назад.

— И каково было состояние ее здоровья по сравнению с тем, что было неделю назад?

— Почти такое же.

— Тогда, — сказал Мейсон, — как вы объясните факт, что она действительно побывала в городе, что она ехала на автомобиле, что из автомобиля ее перенесли в кресло на колесиках, что она въехала на этом кресле в гостиницу, что она поднялась на лифте, что она совещалась с Дарвином Керби, что она спустилась на лифте, что ее отвезли к автомобилю, а затем в санаторий, и что все это не нанесло вреда ее здоровью?

Доктор Эннис сжал губы.

— Я не думаю, что она совершила подобную поездку в город, она бы мне сказала, и я думаю, что персонал больницы тоже сказал бы. Ему дано распоряжение не вносить никаких изменений в лечение без моего подтверждения и предупреждения.

— Так вы думаете, она не уезжала из санатория?

— Нет, сэр, не уезжала.

— И если сержант Голкомб сказал бы, что она уезжала, то он ошибся бы?

— Я возражаю против этого высказывания как спорного, — вмешался Бюргер.

— Поддерживается, — резко оборвал судья Телфорд.

Мейсон, усмехнувшись, сел.

— Больше вопросов нет, ваша честь.

Судья Телфорд побарабанил пальцами по столу, затем повернулся к доктору.

— Доктор Эннис, вы уверены, что эта женщина не уезжала из больницы?

— Я не думаю, что она уезжала. Конечно, я не могу быть вполне уверенным. Меня там не было, чтобы наблюдать за ней. Но если она ездила, то это нарушение всех существующих в больнице правил. Это вопиющее безобразие. Более того, если бы она совершила подобную поездку, то я, в чем абсолютно убежден, сегодня утром обнаружил бы очень явную физическую реакцию.

— Каково ее психическое состояние?

— Оно не очень хорошее. Неполная ясность сознания. Дезориентирована. Наблюдаются некоторые симптоматические реакции. Я совершенно убежден, что она не смогла бы выехать из санатория и посетить гостиницу.

— Очень хорошо, — сказал судья Телфорд. — У вас есть какие-либо вопросы, мистер Бюргер?

Обвинитель опять начал шепотом совещаться с сержантом Голкомбом. Тот решительно возражал, а Бюргер продолжал качать головой. Наконец он повернулся к суду.

— Вопросов нет, ваша честь.

Мейсон сказал:

— Я желаю в связи с этими предположениями вызвать сержанта Голкомба для дачи свидетельских показаний.

Сержант Голкомб, казалось, горел нетерпением занять место свидетеля. Назвав свое имя, род занятий и адрес, он повернулся к Мейсону. Тот спросил:

— Вы знакомы с Шарлоттой Бумер, тетей Дарвина Керби?

— Конечно, знаком, — ответил Голкомб.

— Когда вы с ней встречались?

— Я встречался с ней вчера.

— Где она была?

— Она была в комнате Дарвина Керби в центральной гостинице города и разговаривала с ним.

— Вы разрешили ей посетить Дарвина Керби?

— Разрешил. Да, сэр.

— Вы разговаривали с ней?

— Не очень долго.

— Но вы разговаривали с ней?

— Да.

— Вы можете описать ее внешний вид?

— Она была в кресле на колесиках. Нижняя часть тела закрыта одеялами. Я понял, что это необходимо, чтобы она не замерзла. На ней были меха и шляпка. Вокруг лица — седые волосы.

— Вы можете описать ее лицо?

— У нее довольно острые черты лица. Цвет лица казался хорошим. Меня поразили ее глаза. Они живые, интеллигентные и проницательные.

— Какого они цвета?

— Пронзительно серые.

Доктор Эннис из глубины зала суда крикнул:

— У нее карие глаза!

Судья Телфорд был настолько заинтересован, что даже не отреагировал на характер замечания, идущий вразрез с нормами ведения судопроизводства.

— Какого цвета у нее глаза, доктор? — спросил он.

— Карие.

— Серые, — возразил сержант Голкомб. — Я ясно их видел.

Доктор Эннис вскочил.

— Черты лица у нее острые, ваша честь! У нее обрюзгшее лицо. У нее ослаблено выделение влаги, и тело в таком состоянии, что даже неспециалист описал бы как пропитанное водой. Приходится через равные промежутки времени удалять жидкость.

— Но она очень худая, — перебил сержант Голкомб с места свидетеля.

— Как вы узнали, что она Шарлотта Бумер? — спросил Мейсон.

Но мне она так сказала, и Дарвин Керби так сказал.

Мейсон улыбнулся ему..

— Вам не. следовало бы полагаться на улику, основанную на' слухах, сержант Голкомб. Это неблагоприятно скажется на вашей профессиональной карьере. Согласно нашей информации человек, который посетил Дарвина Керби и кому вы разрешили доступ в его комнату, а затем позволили ускользнуть, был доктором Самер-филдом Мальденом.

И Мейсон сел.

Гамильтон'Бюргер вскочил, набрал воздуха, задержал дыхание, неуверенно посмотрел на Мейсона, повернулся к сержанту Голкомбу, потом к суду и вдруг сел, будто у него из-за полнейшего изумления подкосились ноги.

Судья Телфорд перевел взгляд со свидетеля на Мейсона, затем на доктора Энниса.

— Доктор-Эннис, — сказал он, — вы можете узнать, действительно ли Шарлотта Бумер уезжала вчера из санатория, где она содержится?

— Конечно, — сказал доктор Эннис.

— Сколько вам понадобится времени, чтобы получить эту информацию?

— Как только смогу дозвониться.

Гамильтон Бюргер, обретя второе дыхание, поднялся.

— Ваша честь, я протестую против абсурдного заявления адвоката, что этим человеком был доктор Маль-ден. Он не может доказать это.

Мейсон сказал:

— Ваша честь, окружной прокурор сделал заявление, что лицо, посетившее Дарвина Керби, было Шарлотгой Бумер. — Мейсон подождал, чтобы его замечание дошло до слушателей, и продолжил: — Он не может доказать этого. Учитывая такое явно неправильное и, как вскоре докажут, полностью ложное заявление окружного прокурора, я имею право сделать мое заявление, что этим лицом был Самерфилд Мальден.

Мейсон сел.

У выхода из зала суда газетные репортеры устроили сумасшедшую свалку. Не обращая внимания ни на замечание судьи Телфорда, что суд еще заседает, ни на стук его молоточка, они толкались, локтями отпихивая доуг друга, и каждый пытался прорваться к телефону.

Глава 19

Пол Дрейк постучался условным стуком в дверь личного кабинета адвоката, и Делла Стрит впустила его. Она посмотрела на Перри Мейсона и улыбнулась.

— Как ты узнал это, Перри?

— Я не узнал, — ответил Мейсон, — япред пол ожил.

— Почему?

— Потому что мы были словно зрители, наблюдающие за трюками фокусника на сцене. И мы настолько заинтересовались болтовней и рекламой, которые им сопутствуют, что не обратили внимания на то, что происходило на самом деле. Вспомни, как фокусник сам берет у кого-нибудь в конце зала часы, затем идет по проходу, перекладывая часы из левой руки в правую, чтобы показать зрителям по обеим сторонам прохода, что у него в руках те же самые часы. На самом деле, когда он перекладывает их из. левой руки в правую, он производит замену, пока его корпус скрывает от зрителей то, что он делает. Но так как фокусник настаивает, что делает все так, чтобы зрители могли постоянно следить за его руками, то зрители принимают то, что видят, за чистую монету. Посмотри, что произошло в этом деле. Доктор Мальден до смерти устал заниматься медицинской практикой. Жить ему осталось всего несколько лет. Ему нужен полный физический и умственный отдых. Он влюблен в медсестру в своей лечебнице и, естественно, хочет быть с ней. Его жену интересуют только деньги, она не дает ему развода и цепляется за каждый его пенни. И вечно сует свой нос не в свое дело. Она сделала фотостатические снимки его записной книжки и восковые отпечатки его ключей из связки, строго контролирует каждый его шаг. Но вот мистер Мальден исчезает. По-видимому, 6н вынужден прихватить с собой сто тысяч долларов наличными. Его медсестра случайно исчезает в то же самое время. Тогда теперь, когда нам все это известно, какой напрашивается логический вывод?