— А потом? — спросил Мейсон..

— Потом я смогу получить развод и воспользоваться актом о распоряжении имуществом, чтобы заключить новое соглашение с мистером Уинетом.

— А мистер Уинет хочет заключить соглашение с вами?

— О, я думаю, что да. Я заработала ему много денег. У меня, кажется, есть талант зарабатывать для всех, деньги.

— Включая себя.

— Да, включая себя. Я считаю, что в отношении заработков мне с соглашением повезло. Раздражает только то, что Дарвин фактически заставил меня на него работать. Для него это великолепное Соглашение.

— А он общался с вами?

Только через адвоката. Он не прислал ни записки*, ни дешевой открытки. Я на него работаю не покладая рук, а он бездельничает и ухмыляется. Поистине самая большая подлость, с которой я когда-либо сталкивалась.

— Не надо расстраиваться, — сказал Мейсон.

— Нет, меня это очень расстраивает, мистер Мейсон. Боюсь, что всего не знаю. Наконец я пришла к выводу, что тиски закона сжимают меня все сильней и сильней, чтобы я Ждалась.

— И вы сдались?

— Да.

— Вы о чем-либо договорились?

— Да. Согласилась на его условия.

— Насколько я понял, вы хотите получить развод.

— Я уже сказала.

— И, как предположил-адвокат, вызовете мужа в суд повесткой в пределах территориальных границ штата Колорадо?

— Правильно. Я согласилась составить акт о распоряжении имуществом на условиях мужа, а он, со своей стороны, согласился приехать в Колорадо, чтобы здесь получить вызов в суд. Поэтому я подумала, что ваш визит связан с актом о распоряжении имуществом и что вы также представляете мужа. —

Мейсон покачал головой.

— Я только хочу задать вам несколько вопросов в связи со смертью доктора Самерфилда Мальдена.

— Я никогда не слышала о докторе Мальдене.

— Полагаю, что он погиб в авиакатастрофе.

Она задумалась, нахмурившись.

— Кто, полагают, погиб?

— Доктор Мальден.

Неожиданно она сказала с надеждой в голосе:

— Есть ли хоть малейшая вероятность, что погиб не он, а Дарвин?

— Я не знаю, — сказал Мейсон.

— Сегодня днем позвонил детектив, а позднее полиция. Я дала им адрес зубного врача Дарвина. Не знаю, зачем он им нужен, должно быть, чтобы сравнить зубы. Если бы он умер… Нет, я не должна так говорить! Все это меня так угйетает. Все это меня так расстроило, что я решила сдаться и распутать все дело лишь для того, чтобы больше об этом не думать.

— Когда ему должны послать вызов в суд? — спросил Мейсон.

— Сегодня. Все уже готово. Соглашение я подписала и отдала моему адвокату. Он считает, что в данных обстоятельствах меня полностью' защитит соглашение, если его не включат в решение суда о разводе. Но чтобы это самое решение суда было в отношении алиментов действенным, муж должен быть вызван в суд повесткой в пределах границ штата Колорадо.

— А как насчет Уинета?

— Уинет будет рад иметь со мной дело, особенно когда узнает, что я сначала заключила компенсирующее соглашение с мужем и он не обижен.

— Вы не могли бы сделать так, чтобы решение суда касалось и собственности вашего мужа?

— Какая собственность? У него ничего нет, кроме доходов от аренды. Если я представлю их суду, аренда прекратится, мои права вместе с его правами аннулируются. В штате Колорадо ему никаких денег не заплатят. Каждый полученный с ресторанов цент принадлежит Уинету, пока он в Иллинойсе не разделит доход. Мой адвокат говорит, я не могу проследить за деньгами в. Иллинойсе на основании решения иллинойского суда, пока не получу личного вызова в суд. Но это все равно поможет. Уинет заявит, что муж вынудил ^го выплатить большие суммы денег, так что Дарвину ничего не достанется.

— Это выглядит сговором, — уточнил Мейсон.

— Конечно, сговор. Но как это доказать? И какая будет польза, если доказать удастся? Чтобы доказан, нужно предъявить иск, а для этого вызвать его в суд. Мой адвокат говорит, что в вопросах, — которые он задает, можно обеспечить вызов в суд через публикацию, но когда затрагиваются личные интересы, необходим личный вызов в суд.

Мейсон сказал:

— Вполне очевидно, вы не испытываете добрых чувств к мужу.

— Добрые чувства! — воскликнула она гневно. — Я ненавижу землю, по которой он ходит. Он не только отнял лучшие годы моей жизни… Нет, я так не скажу, мистер Мейсон, очень уж избитая фраза. Во всяком случае, считаю, что женщина вступает в брак с открытыми глазами. Больше всего меня бесит то, что он целых четыре года держал меня здесь в состоянии юридического рабства. Я работала на него без жалованья. Мое положение не позволяло развестись и снова выйти замуж. А он… Если бы юн узнал хоть о малейшем неблаговидном моем поступке, не постеснялся бы его использовать, чтобы отклонить любое мое заявление о разводе, а возможно, попытался бы лишить меня положенной части имущества. Из своей части денег, заработанной мной для него, он платил частной детективной фирме, и меня держали под наблюдением. Ведь формально я его жена. Если бы я позволила какому-нибудь мужчине меня поцеловать, муж использовал бы это как улику. Я понимаю, он очарован жизнью на каком-то тропическом острове. Рыбалка, экзотические кушанья, послушные девушки, роскошное безделье. Он, видите ли, отверг цивилизацию со всеми ее заботами и тревогами. Он мог себе это позволить. Я здесь работала, как лошадь, и жила, как монашка. А он пользовался плодами моего труда.

Мейсон сказал:

— Я хотел бы задать вашему мужу несколько вопросов.

— Он в чем-нибудь замешан?

— Еще не знаю.

— Тогда, — сказала она, — это мне без пользы. Я была вынуждена подписать соглашение, по которому, начиная с того самого момента, появление моего мужа в пределах штата Колорадо расценивалось как признание моего предложения о соглашении. Вы можете себе такое представить? Я была вынуждена принять его условия, а затем они составили соглашение так, будто именно я хотела его заключить. О, они обложили меня юридическими барьерами, какими только смогли. До чего же я хочу, чтобы муж благополучно убил себя до того, как появится в штате Колорадо!

— Возможно, он^же здесь.

— Возможно, но я не знаю.

— Такая ситуация, несомненно, озлобила, — сказал Мейсон, — и я вас за это не виню.

— Естественно, такая ситуация озлобила, и думаю, горечь пережитого неизгладимо повлияла на мой характер.

— Каким образом будут переданы бумаги? — спросил Мейсон.

— Мой адвокат в полночь встретится с мистером Рэд-филдом. С адвокатом будет некто, облаченный правами шерифа. Мистер Рэдфилд согласился отвезти их к месту, где будет ждать. Дарвин.

^Мейсон сказал:

— Если у вас, миссис Керби, нет ни юридических, ни моральных обязательств облегчить положение мужа, почему бы вам не дать указание вашему адвокату, чтобы он взял меня с собой. И когда бумаги будут переданы, я смогу задать вашему мужу несколько вопросов.

Она покачала головой.

— Вы можете все испортить. Вдруг ему не понравитесь. Я не решаюсь раскачивать лодку.

— Я мог бы подождать, пока подпишут соглашение и передадут бумаги.

— О чем хотите его спрашивать?

— Об убийстве.

Ее глаза загорелись. Спросила:

— Где это случилось?

— В Калифорнии.

— Думаете, муж имеет какое-то отношение к нему?

— Могу только сказать, — ответил Мейсон, — что очень хочу расспросить его о смерти близкого друга, доктора Самерфилда Мальдена, потому что власти Калифорнии пришли к выводу, что доктор Мальден убит. Не хочу делать никаких заявлений, которые не смогу подтвердить, миссис Керби. Конечно, вы вправе как угодно расценить мое участие в этом деле. Скажу одно: согласно представленным суду уликам ваш муж — последний, кто видел доктора Мальдена живым. Если, конечно, доктор Мальден мертв, на чем настаивают власти Калифорнии.

Быстрым, почти кошачьим движением женщины, мгновенно воплощающей принятое решение в действие, миссис, Керби схватила телефонную трубку и сказала оператору на коммутаторе:

— Соедините меня с Эдом Дуарте, пожалуйста. Он в офисе? Скажите, что звоню я. — Минуту спустя сказала в телефонную трубку: — Эд, это Милисент Керби. У меня адвокат из Калифорнии, мистер Мейсон. Он хочет пойти сегодня с вами и расспросить Дарвина об убийстве… Вы не хотите?.. Он говорит, мешать не будет… Я понимаю… О, конечно, главный — вы. — Положив трубку, повернулась к Мейсону: — Прошу прощения. Мой адвокат запретил что-либо, даже разговаривать с вами. Он сказал, что знает все и это дело — динамит. Еще раз прошу прощения, но не могу больше с вами разговаривать. Я вынуждена просить вас уйти.

Шагнула вперед и открыла дверь.

— О, не может быть, что все настолько плохо, — запротестовал Мейсон, улыбаясь.

Ее губы сжались в твердую тонкую безмолвную линию. Она решительно предложила уйти.

Глава 13

Незадолго до полуночи от здания, в котором находилась юридическая контора Эдварда Дуарте, отъехали две машины. Перри Мейсон, сидевший в такси у начала улицы, наклонился к шоферу и дал указание:

— Держитесь за теми двумя машинами, не очень близко, но все же так, чтобы можно было видеть, куда они едут.

Шофер кивнул, завел двигатель и, плавно отъехав от тротуара, с профессиональной быстротой последовал за этими двумя машинами.

— Если вас попытается остановить свисток полицейского, — добавил Мейсон, — все равно не упускайте машин. Не обращайте внимания на свисток, мы штраф заплатим. Но я не хочу выпускать машин из поля зрения. Если подъедем к светофору, сигнал которого может нам помешать, сократите расстояние, чтобы быть прямо за ними.