– И вы ожидали, что миссис Бумер не сможет сообщить никаких фактов относительно этого дела?

– Да, ваша честь.

– При этих обстоятельствах, – сказал судья Телфорд сердито, – могло бы непременно показаться, что произошло вопиющее злоупотребление судебным процессом. Адвокат оказался виновным в оскорблении суда. Суду остается вынести приговор об оскорблении суда в соответствии с ужасающим оскорблением, нанесенным адвокатом.

– Минутку, – прервал Мейсон.

– Не перебивайте меня, мистер Мейсон. Суд приговаривает вас к штрафу в тысячу долларов и трехмесячному заключению в тюрьму округа за оскорбление суда и злоупотребление судебным процессом.

Гамильтон Бергер со вздохом удовлетворения откинулся в своем кресле назад. Он повернулся и улыбнулся некоторым газетным репортерам, что-то неистово строчившим.

– Могу я иметь возможность высказать законную причину, почему приговор не следует объявлять, ваша честь? – спросил Мейсон. – Я считаю, что такую уступку предоставляют обвиняемым, даже если суд, признав их виновными, приговаривает к смерти.

Судья Телфорд с трудом сдерживался.

– Вы можете, да, мистер Мейсон. Будьте тем не менее, пожалуйста, кратким и не вдавайтесь в споры, а изложите факты.

– Очень хорошо, ваша честь. Я надеялся, что миссис Бумер не сможет сообщить ни о чем, относящемся к этому делу, и я считал, что этот факт был бы сильнейшим доводом, который могла бы поиметь защита.

– В каком смысле? – сказал судья Телфорд, еще сердитый, но все же заинтересовавшийся.

– Потому, – сказал Мейсон, – что доктор Эннис сообщил, что она не могла бы предпринять длинную поездку в автомобиле, не нанеся вреда своему здоровью. Но вот полицейские, которые охраняли, или считалось, что охраняли мистера Дарвина Керби, свидетельствуют о том, что миссис Шарлотта Бумер, тетя Дарвина Керби, по-видимому, совершила поездку в автомобиле в город и в кресле на колесиках посетила Дарвина Керби. Теперь, ваша честь, я прошу позволить мне, на что имею право, подвергнуть свидетеля, доктора Энниса, перекрестному допросу. Я могу со всем должным уважением обратить внимание суда на то, что, прежде чем мне дали возможность подвергнуть этого свидетеля перекрестному допросу, суд попросил меня встать, задал мне вопрос, а затем объявил приговор о нанесении оскорбления суду. Я представляю сторону, обвиняемую в преступлении. Я надеялся с помощью миссис Бумер доказать, что она ничего не знает по этому делу и что она в действительности не посещала Дарвина Керби. Думаю, что если окружной прокурор будет честным по отношению к суду, то он посовещается со своей полицейской охраной и заявит суду, что Дарвин Керби действительно принимал посетителя.

Мейсон замолчал, когда сержант Голкомб подошел к Гамильтону Бергеру, чтобы посоветоваться шепотом. Прокурор вскочил и сказал:

– Обвинитель не имеет желания что-либо скрывать от суда. Шарлотта Бумер действительно приходила вчера к Дарвину Керби. Она единственная посетительница, которую Дарвину Керби разрешили принять. Она тетя Дарвина Керби. Они привязаны друг к другу, и миссис Бумер, несмотря на большие неудобства для себя, покинула санаторий, совершила поездку в автомобиле, воспользовалась креслом на колесах и посетила Дарвина Керби.

– Тогда, – спросил Мейсон у Гамильтона Бергера, – как же так произошло, что вы представили свидетеля, доктора Энниса, сообщившего, будто поездка в зал суда, который, несомненно, не дальше гостиницы, где остановился Дарвин Керби, была бы вредна для здоровья Шарлотты Бумер?

Гамильтон Бергер посмотрел в замешательстве на сержанта Голкомба. Тот пожал плечами.

– Тогда теперь, – сказал Мейсон, – я возобновляю мою просьбу, ваша честь, чтобы мне разрешили подвергнуть доктора Энниса перекрестному допросу.

– У вас есть это разрешение. Проводите перекрестный допрос, – резко сказал судья Телфорд.

Мейсон улыбнулся доктору Эннису.

– Доктор, – начал он, – вы заявили, что для здоровья миссис Бумер было бы вредно покинуть санаторий, где она содержится, и поехать в город?

– Да, сэр.

– Насколько вредно?

– Это было бы очень вредно, по моему мнению.

– И это привело бы к ухудшению ее здоровья?

– Да, сэр.

– Когда вы видели миссис Бумер в последний раз?

– Я видел ее сегодня утром.

– По чьей просьбе?

Доктор мгновение поколебался, посмотрел на Бергера, затем сказал:

– По просьбе Гамильтона Бергера, окружного прокурора.

– И каково было состояние ее здоровья?

– Ее здоровье не очень хорошее.

– По сравнению со вчерашним днем?

– Оно было приблизительно таким, как и в последний раз, когда я ее видел.

– Когда это было?

– Двадцать четыре часа назад.

– И каково было состояние ее здоровья по сравнению с тем, что было неделю назад?

– Почти такое же.

– Тогда, – сказал Мейсон, – как вы объясните факт, что она действительно побывала в городе, что она ехала на автомобиле, что из автомобиля ее перенесли в кресло на колесиках, что она въехала на этом кресле в гостиницу, что она поднялась на лифте, что она совещалась с Дарвином Керби, что она спустилась на лифте, что ее отвезли к автомобилю, а затем в санаторий и что все это не нанесло вреда ее здоровью?

Доктор Эннис сжал губы.

– Я не думаю, что она совершила подобную поездку в город, она бы мне сказала, и я думаю, что персонал больницы тоже сказал бы. Ему дано распоряжение не вносить никаких изменений в лечение без моего подтверждения и предупреждения.

– Так вы думаете, она не уезжала из санатория?

– Нет, сэр, не уезжала.

– И если сержант Голкомб сказал бы, что она уезжала, то он ошибся бы?

– Я возражаю против этого высказывания как спорного, – вмешался Бергер.

– Поддерживается, – резко оборвал судья Телфорд.

Мейсон, усмехнувшись, сел.

– Больше вопросов нет, ваша честь.

Судья Телфорд побарабанил пальцами по столу, затем повернулся к доктору.

– Доктор Эннис, вы уверены, что эта женщина не уезжала из больницы?

– Я не думаю, что она уезжала. Конечно, я не могу быть вполне уверенным. Меня там не было, чтобы наблюдать за ней. Но если она ездила, то это нарушение всех существующих в больнице правил. Это вопиющее безобразие. Более того, если бы она совершила подобную поездку, то я, в чем абсолютно убежден, сегодня утром обнаружил бы очень явную физическую реакцию.

– Каково ее психическое состояние?

– Оно не очень хорошее. Неполная ясность сознания. Дезориентирована. Наблюдаются некоторые симптоматические реакции. Я совершенно убежден, что она не смогла бы выехать из санатория и посетить гостиницу.

– Очень хорошо, – сказал судья Телфорд. – У вас есть какие-либо вопросы, мистер Бергер?

Обвинитель опять начал шепотом совещаться с сержантом Голкомбом. Тот решительно возражал, а Бергер продолжал качать головой. Наконец он повернулся к суду.

– Вопросов нет, ваша честь.

Мейсон сказал:

– Я желаю в связи с этими предположениями вызвать сержанта Голкомба для дачи свидетельских показаний.

Сержант Голкомб, казалось, горел нетерпением занять место свидетеля. Назвав свое имя, род занятий и адрес, он повернулся к Мейсону. Тот спросил:

– Вы знакомы с Шарлоттой Бумер, тетей Дарвина Керби?

– Конечно, знаком, – ответил Голкомб.

– Когда вы с ней встречались?

– Я встречался с ней вчера.

– Где она была?

– Она была в комнате Дарвина Керби в центральной гостинице города и разговаривала с ним.

– Вы разрешили ей посетить Дарвина Керби?

– Да, сэр. Разрешил.

– Вы разговаривали с ней?

– Не очень долго.

– Но вы разговаривали с ней?

– Да.

– Вы можете описать ее внешний вид?

– Она была в кресле на колесиках. Нижняя часть тела закрыта одеялами. Я понял, что это необходимо, чтобы она не замерзла. На ней были меха и шляпка. Вокруг лица – седые волосы.

– Вы можете описать ее лицо?

– У нее довольно острые черты лица. Цвет лица казался хорошим. Меня поразили ее глаза. Они живые, интеллигентные и проницательные.

– Какого они цвета?

– Пронзительно-серые.

Доктор Эннис из глубины зала суда крикнул:

– У нее карие глаза!

Судья Телфорд был настолько заинтересован, что даже не отреагировал на характер замечания, идущий вразрез с нормами ведения судопроизводства.

– Какого цвета у нее глаза, доктор? – спросил он.

– Карие.

– Серые, – возразил сержант Голкомб. – Я ясно их видел.

Доктор Эннис вскочил.

– Черты лица у нее острые, ваша честь! У нее обрюзгшее лицо. У нее ослаблено выделение влаги, и тело в таком состоянии, что даже неспециалист описал бы как пропитанное водой. Приходится через равные промежутки времени удалять жидкость.

– Но она очень худая, – перебил сержант Голкомб с места свидетеля.

– Как вы узнали, что она Шарлотта Бумер? – спросил Мейсон.

– Но она мне так сказала, и Дарвин Керби так сказал.

Мейсон улыбнулся ему.

– Вам не следовало бы полагаться на улику, основанную на слухах, сержант Голкомб. Это неблагоприятно скажется на вашей профессиональной карьере. Согласно нашей информации человек, который посетил Дарвина Керби и кому вы разрешили доступ в его комнату, а затем позволили ускользнуть, был доктором Самерфилдом Мальденом.

И Мейсон сел.

Гамильтон Бергер вскочил, набрал воздуха, задержал дыхание, неуверенно посмотрел на Мейсона, повернулся к сержанту Голкомбу, потом к суду и вдруг сел, будто у него из-за полнейшего изумления подкосились ноги.

Судья Телфорд перевел взгляд со свидетеля на Мейсона, затем на доктора Энниса.

– Доктор Эннис, – сказал он, – вы можете узнать, действительно ли Шарлотта Бумер не уезжала вчера из санатория, где она содержится?

– Конечно, – сказал доктор Эннис.

– Сколько вам понадобится времени, чтобы получить эту информацию?

– Как только смогу дозвониться.