– А как насчет Уинета?

– Уинет будет рад иметь со мной дело, особенно когда узнает, что я сначала заключила компенсирующее соглашение с мужем и он не обижен.

– Вы не могли бы сделать так, чтобы решение суда касалось и собственности вашего мужа?

– Какая собственность? У него ничего нет, кроме доходов от аренды. Если я представлю их суду, аренда прекратится, мои права вместе с его правами аннулируются. В штате Колорадо ему никаких денег не заплатят. Каждый полученный с ресторанов цент принадлежит Уинету, пока он в Иллинойсе не разделит доход. Мой адвокат говорит, я не могу проследить за деньгами в Иллинойсе на основании решения иллинойского суда, пока не получу личного вызова в суд. Но это все равно поможет. Уинет заявит, что муж вынудил его выплатить большие суммы денег, так что Дарвину ничего не достанется.

– Это выглядит сговором, – уточнил Мейсон.

– Конечно, сговор. Но как это доказать? И какая будет польза, если доказать удастся? Чтобы доказать, нужно предъявить иск, а для этого вызвать его в суд. Мой адвокат говорит, что в вопросах, которые он задает, можно обеспечить вызов в суд через публикацию, но, когда затрагиваются личные интересы, необходим личный вызов в суд.

Мейсон сказал:

– Вполне очевидно, вы не испытываете добрых чувств к мужу.

– Добрые чувства! – воскликнула она гневно. – Я ненавижу землю, по которой он ходит. Он не только отнял лучшие годы моей жизни… Нет, я так не скажу, мистер Мейсон, очень уж избитая фраза. Во всяком случае, считаю, что женщина вступает в брак с открытыми глазами. Больше всего меня бесит то, что он целых четыре года держал меня здесь в состоянии юридического рабства. Я работала на него без жалованья. Мое положение не позволяло развестись и снова выйти замуж. А он… Если бы он узнал хоть о малейшем неблаговидном моем поступке, не постеснялся бы его использовать, чтобы отклонить любое мое заявление о разводе, а возможно, попытался бы лишить меня положенной части имущества. Из своей части денег, заработанной мной для него, он платил частной детективной фирме, и меня держали под наблюдением. Ведь формально я его жена. Если бы я позволила какому-нибудь мужчине меня поцеловать, муж использовал бы это как улику. Я понимаю, он очарован жизнью на каком-то тропическом острове. Рыбалка, экзотические кушанья, послушные девушки, роскошное безделье. Он, видите ли, отверг цивилизацию со всеми ее заботами и тревогами. Он мог себе это позволить. Я здесь работала как лошадь и жила как монашка. А он пользовался плодами моего труда.

Мейсон сказал:

– Я хотел бы задать вашему мужу несколько вопросов.

– Он в чем-нибудь замешан?

– Еще не знаю.

– Тогда, – сказала она, – это мне без пользы. Я была вынуждена подписать соглашение, по которому начиная с того самого момента появление моего мужа в пределах штата Колорадо расценивается как признание моего предложения о соглашении. Вы можете себе такое представить? Я была вынуждена принять его условия, а затем они составили соглашение так, будто именно я хотела его заключить. О, они обложили меня юридическими барьерами, какими только смогли. До чего же я хочу, чтобы муж благополучно убил себя до того, как появится в штате Колорадо!

– Возможно, он уже здесь.

– Возможно, но я не знаю.

– Такая ситуация, несомненно, озлобила, – сказал Мейсон, – и я вас за это не виню.

– Естественно, такая ситуация озлобила, и думаю, горечь пережитого неизгладимо повлияла на мой характер.

– Каким образом будут переданы бумаги? – спросил Мейсон.

– Мой адвокат в полночь встретится с мистером Рэдфилдом. С адвокатом будет некто облеченный правами шерифа. Мистер Рэдфилд согласился отвезти их к месту, где будет ждать Дарвин.

Мейсон сказал:

– Если у вас, миссис Керби, нет ни юридических, ни моральных обязательств облегчить положение мужа, почему бы вам не дать указание вашему адвокату, чтобы он взял меня с собой. И когда бумаги будут переданы, я смогу задать вашему мужу несколько вопросов.

Она покачала головой.

– Вы можете все испортить. Вдруг ему не понравитесь. Я не решаюсь раскачивать лодку.

– Я мог бы подождать, пока подпишут соглашение и передадут бумаги.

– О чем хотите его спрашивать?

– Об убийстве.

Ее глаза загорелись. Спросила:

– Где это случилось?

– В Калифорнии.

– Думаете, муж имеет какое-то отношение к нему?

– Могу только сказать, – ответил Мейсон, – что очень хочу расспросить его о смерти близкого друга, доктора Самерфилда Мальдена, потому что власти Калифорнии пришли к выводу, что доктор Мальден убит. Не хочу делать никаких заявлений, которые не смогу подтвердить, миссис Керби. Конечно, вы вправе как угодно расценить мое участие в этом деле. Скажу одно: согласно представленным суду уликам ваш муж – последний, кто видел доктора Мальдена живым. Если, конечно, доктор Мальден мертв, на чем настаивают власти Калифорнии.

Быстрым, почти кошачьим движением женщины, мгновенно воплощающей принятое решение в действие, миссис Керби схватила телефонную трубку и сказала оператору на коммутаторе:

– Соедините меня с Эдом Дуарте, пожалуйста. Он в офисе? Скажите, что звоню я. – Минуту спустя сказала в телефонную трубку: – Эд, это Милисент Керби. У меня адвокат из Калифорнии, мистер Мейсон. Он хочет пойти сегодня с вами и расспросить Дарвина об убийстве… Вы не хотите?.. Он говорит, мешать не будет… Я понимаю… О, конечно, главный – вы. – Положив трубку, повернулась к Мейсону: – Прошу прощения. Мой адвокат запретил что-либо, даже разговаривать с вами. Он сказал, что знает все и это дело – динамит. Еще раз прошу прощения, но не могу больше с вами разговаривать. Я вынуждена просить вас уйти.

Шагнула вперед и открыла дверь.

– О, не может быть, что все настолько плохо, – запротестовал Мейсон, улыбаясь.

Ее губы сжались в твердую тонкую безмолвную линию. Она решительно предложила уйти.

Глава 13

Незадолго до полуночи от здания, в котором находилась юридическая контора Эдварда Дуарте, отъехали две машины. Перри Мейсон, сидевший в такси у начала улицы, наклонился к шоферу и дал указание:

– Держитесь за теми двумя машинами, не очень близко, но все же так, чтобы можно было видеть, куда они едут.

Шофер кивнул, завел двигатель и, плавно отъехав от тротуара, с профессиональной быстротой последовал за этими двумя машинами.

– Если вас попытается остановить свисток полицейского, – добавил Мейсон, – все равно не упускайте машин. Не обращайте внимания на свисток, мы штраф заплатим. Но я не хочу выпускать машины из поля зрения. Если подъедем к светофору, сигнал которого может нам помешать, сократите расстояние, чтобы быть прямо за ними.

– Хорошо, – сказал шофер, – командуете вы. – И нажал на газ. – Впереди на улице сейчас будет светофор, – предупредил он. – Другие в это время суток не работают, но этот…

Такси увеличило скорость, помчалось вслед за машинами, пока не оказалось всего в нескольких футах от них, и все они проскочили светофор, когда изменился сигнал.

– Теперь притормозите, – повелел Мейсон. – Пусть отъедут подальше, чтобы мы не привлекли их внимания. А перед следующим светофором проделайте тот же маневр.

Преследуемые машины повернули налево на прямой бульвар, и водитель такси вынужден был прибавить скорость, чтобы приблизиться к ним.

– Не дайте им уйти, – напомнил Мейсон.

– В машине шериф, – забеспокоился таксист. – Если они рванут за город, у меня могут быть неприятности.

– Постарайтесь, – попросил Мейсон.

– Сделаю все, что смогу. Но вы, когда нанимали, не сказали, что там шериф.

– Я не знал, что они направляются за город. Но теперь нет смысла спорить. Сделайте все возможное.

Пока такси едва одолело треть бульвара, машины впереди успели пронестись через него и начали медленно удаляться от такси. Затем у них вдруг загорелись красным тормозные сигналы, машины сбавили скорость и повернули направо.

– Притушите фары, – велел Мейсон.

Таксист послушался, повернул направо, так что они успели увидеть, как две машины делают левый поворот. Таксист увеличил скорость, широко развернулся, тоже сделал левый поворот и затормозил, увидев, что те две машины остановились у обочины за квартал от них.

– Погасите фары, – предупредил Мейсон.

Они остановились в полуквартале от преследуемых машин. Люди вышли из машин и вошли в кирпичный жилой дом. Водитель сказал Мейсону:

– Послушайте, шеф, вы уверены, что за нами нет «хвоста»?

– Почему об этом спрашиваете?

– Машина с выключенными фарами остановилась в полквартале позади нас, – пояснил таксист. – Из нее никто не вышел. Я увидел в зеркале. Пока вел машину, был очень занят, чтобы наблюдать.

Через заднее стекло такси Мейсон увидел темные очертания машины, о которой говорил таксист.

– Теперь ничего не поделаешь, – сказал он. – Возможно, все в порядке. Придется рисковать. Хорошо, ждите здесь.

Мейсон вышел из такси, быстро огляделся вокруг, поспешил к двум стоящим машинам и по каменным ступеням взбежал к входу в кирпичный дом. Входная дверь была не заперта, изнутри слышались голоса. Ручка двери поддалась, адвокат проскользнул в прихожую и направился к освещенной комнате. Остановившись возле двери, услышал голос:

– Мистер Дарвин Керби, я принес с собой копию жалобы и вызова в суд по делу Керби против Керби.

Мейсон скользнул обратно в прихожую и спрятался в чулане. Туда доносился гул спокойного разговора. Однажды или дважды голоса становились громче, как будто вспыхивали небольшие споры. Вдруг голоса замолкли, слов прощания не было слышно, только стук шагов по коридору. Хлопнула входная дверь, послышался звук отъезжающей машины. В освещенной комнате двое продолжали разговаривать. Один из них полушепотом давал другому указания, затем послышались слова короткого прощания и шаги в коридоре. Когда кто-то прошел мимо двери в чулан, Мейсон приоткрыл ее и увидел, как высокий мужчина с портфелем открыл входную дверь и ушел. Адвокат подождал, пока уехала вторая машина, затем вышел из чулана, прошел через коридор и распахнул дверь освещенной комнаты.