С источником информации Таппенс явно повезло. Миссис Коплей по своей активности превосходила радиоприемник и телевизор. Воистину ее рот не закрывался. Надо было только умело направлять фонтан ее красноречия.

Еда была превосходная: прекрасное масло, отличный джем из черной смородины, который Таппенс очень любила. Наконец, наступило время для сбора фактов, которые затем предстоит систематизировать и занести в записную книжечку. Миссис Берсфорд приготовилась выяснять прошлое и настоящее заинтересовавшего ее уголка Англии.

Трудность состояла лишь в том, что миссис Коплей не придерживалась хронологии, перепрыгивая с событий десятилетней давности на те, что происходили сегодня.

Предстояло все тщательно отсортировать и осмыслить.

Так ли уж было все это необходимо? Ведь нет никакой гарантии, что Таппенс выяснит здесь важные факты.

Никаких Ланкастеров миссис Коплей не помнила.

Похвалив джем, Таппенс перевела разговор на художника:

— Картина, о которой я вам рассказывала, написана художником Воскобелом…

— Восковен, если я не путаю. Он приезжал сюда лет пятнадцать назад. Отдыхал не одно лето… А жил на ферме. Теперь эти домики снесли.

— Он был настоящим художником, — продолжала миссис Коплей. — Носил такую смешную куртку! По-моему, из бархата… Она уже прохудилась на локтях. А рубашки у него были всегда яркие: желтые, зеленые… Мне нравились его картины. Он один раз устроил под Рождество свою выставку. Нет, это было летом… Ведь зимой он здесь не бывал. Так красиво рисовал. Не то, что современные художники!

— Сюда они часто приезжают?

— Иногда бывают женщины, но это, наверное, любительницы. Рисуют плохо. Один раз приехал бойкий парень. Тот вообще только марал холст. Ничего нельзя было понять, но все свои картины распродал очень дорого.

— По пять фунтов за штуку! — неожиданно подал голос хозяин, перепугав тем самым Таппенс, которая едва не упала со стула.

— Мой муж считает, — пояснила миссис Коплей, — что дороже брать просто неприлично. Ведь краски и холст стоят только три фунта…

— Мистер Восковен нарисовал домик, который я сегодня видела, — сказала Таппенс. — Это у канала. По-моему его зовут «Уотерсайд».

— Там такая узкая дорога! Ты согласен со мною, Джордж?

В ответ раздался неопределенный звук.

— Там живет Алиса Перри, — добавила миссис Коплей.

Таппенс поняла, что не стоит продолжать разговор о Восковене. Гораздо выгоднее, когда хозяйка перескакивает с предмета на предмет.

— Странная они пара! — вынесла свое решение миссис Коплей.

Джордж промычал, что означало согласие.

— Ни с кем не общаются! А на кого похожа эта Алиса Перри!

— Ненормальная! — высказался Джордж.

— Я бы этого не сказала, хоть она так смешно одевается. Носит мужское пальто, резиновые сапоги. Она просто странная. Иногда отвечает невпопад.

— Она нравится людям? — спросила Таппенс.

— Ее никто не знает, хоть она здесь живет несколько лет. Правда, ходят слухи…

— А в чем они состоят?

На прямые вопросы миссис Коплей не отвечала, но реплику Таппенс восприняла как сигнал продолжить разговор.

— Сказывают, что она вызывает духов, читает всякие книги с непонятными значками. А, по-моему, ненормальный ее муж Эйлис, а не она!

— Он дурачок! — поддержал жену мистер Коплей.

— Обожает свой сад, но ничего в нем не смыслит.

— У них только половина дома, — сказала Таппенс. — Миссис Перри пригласила меня зайти к ним.

— Боюсь, я бы туда не пошла!

— Их половина в полном порядке, — подал свой голос Джордж.

— А вторая половина? С нею что-нибудь не то? — использовала его реплику Таппенс.

— О ней говорят всякое. Там много лет никто не живет. Утверждают, что там не все чисто. Этому дому уже около ста лет. Там, кажется, заточили когда-то молодую леди. Это сделал придворный…

— Придворный королевы Виктории?

— Нет. Она была очень строгой. Это было при одном из Георгов. Этот придворный убил свою красотку: перерезал ей горло…

— Его повесили?

— Об этом никто не узнал. Он замуровал тело в стене за камином. Или в камине.

— В камине?

— Заложил топку кирпичами… Говорили еще, что это была беглая монахиня. Их всегда замуровывают за такие вещи… А, может, они просто уехали отсюда? Никто ничего не знает, но иногда люди видели в этой половине дома свет. К нему никто не решается подходить. Особенно в темноте.

— А что было потом? — Таппенс всячески пыталась увести миссис Коплей от воспоминаний об эпохе королевы Виктории.

— Его продавали несколько раз и все время перестраивали. Одно время им владел фермер, потом молодая пара, которая разводила птицу… По-моему, мистер Восковен подумывал о том, чтобы его купить, когда рисовал…

— Сколько лет ему тогда было?

— Около сорока. Он был интересный мужчина, но несколько полноват. Это не мешало ему любить девушек…

— Гм!

Реакцию мистера Коплея можно было воспринять только как предупреждение.

— Вы же знаете, что такое эти художники! Они часто бывают во Франции и набираются там французских манер!

— Он не был женат?

— Когда впервые появился здесь, то был холостяком. Даже приударял за дочерью миссис Чаррингтон, но ничего из этого не вышло: она была слишком молода.

— А кто такая миссис Чаррингтон? — спросила Таппенс, начинающая уже уставать от вороха всех этих ненужных сведений.

Какая же она была глупая, что приехала сюда. Томми был прав. Все это одни фантазии. Старушка пересказала что-то из того, что слышала о розовом домике. Только девушка превратилась в ее изложении в ребенка…

Она решила дождаться паузы в излияниях миссис Коплей, чтобы пожелать ей спокойной ночи и отправиться спать. Выполнить это, однако, было не так легко.

Миссис Коплей буквально засыпала ее словами.

— Миссис Чаррингтон? Она одно время здесь жила. Это вдова военного офицера. Жила одно время в «Уотерсайде», но с домом обращалась плохо, ничего не умела делать. Мне приходилось бывать там иногда, чтобы ей помочь.

— Она долго там жила?

— Года два-три. Потом съехала, когда начались неприятности. К тому же она переживала за дочь. Ее звали Лилиан. Я говорю о дочери…

Отпив из своей чашки, Таппенс задала последний вопрос, чтобы покончить с миссис Чаррингтон:

— Почему она переживала из-за дочери? Из-за художника Восковена?

— Нет, это был совсем другой…

— Он был из ваших мест?

— Полагаю, что нет. Кто-то из Лондона. Наверное, она познакомилась с ним тогда, когда училась бальным танцам. А, может быть живописи? Я точно не знаю. Восковен устроил ее в какую-то школу. Она ездила туда на занятия и встретилась с этим парнем… Мать запретила даже думать о нем. Вы же знаете этих жен военных… Они требуют подчинения, как в Индии. Но девушка не послушалась и встречалась с ним тайком. По-моему, это было здесь…

— Все это привело к неприятностям? — спросила Таппенс, вкладывая особый смысл в этот вопрос, который, естественно, не ускользнул от ее собеседницы.

— Мать поначалу ничего не замечала, хоть это было ясно даже мне. Девушка была очень красива, но слабовольна. То, что с нею случилось, ее сломило. Она бродила в одиночестве и что-то про себя бормотала. Очевидно, парень ее бросил. Когда миссис Чаррингтон обо всем узаала, они сразу же уехали. Никто их больше здесь не видел. Правда, рассказывали одну историю, но я не знаю, можно ли доверять этим слухам…

— Кумушки придумают все, что угодно! — изрек мистер Коплей.

— Что же они придумали? — спросила Таппенс.

— Будто Лилиан Чаррингтон убила своего ребенка, а потом наложила на себя руки. Это так подействовало на ее мать, что ее поместили в лечебницу.

Таппенс задумалась. В голове у нее царил хаос. А если миссис Ланкастер была в действительности миссис Чаррингтон?

Мисссис Коплей не умолкала:

— Я в это никогда не верила. К тому же в наших краях происходили тогда жуткие вещи. Реальность всегда страшнее слухов.

— Что же тогда случилось?

— Об этом писали газеты. Убийство детей. Сначала из школы не вернулась девятилетняя девочка. Ее нашли в роще. Она была задушена. Потом произошел еще один случай через пару недель. Правда, не в наших местах… Но ведь убийца мог воспользоваться машиной…

Все это было давно, двадцать лет тому назад, но и сейчас мороз пробегает по коже, когда я об этом вспоминаю.

Страшные случаи на этом не кончились. Детей убивали и еще… И все поблизости от нашей деревни.

— А что же полиция? Она ничего не выяснила?

— Они делали все, что возможно. Несколько раз арестовывали каких-то мужчин, но их приходилось затем отпускать: у них были алиби.

— Мне, кажется, Лиз, они знали, кто это все делает, — вмешался мистер Коплей, — но ничего не могли доказать. Так иногда бывает…

— Виноваты во всем родители, которые покрывают своих сыновей, — заявила его супруга. — Мы все дрожали от страха. А когда пропадал ребенок, организовывали целые поисковые партии…

Мистер Коплей издал звук, подтверждающий то, что говорила его жена.

— Иногда погибшего ребенка находили сразу же, но порой на это требовалось несколько дней. Очевидно, действовал маньяк. Я бы таких людей расстреливала на месте! Зачем таких выродков помещать в дома сумасшедших и лечить? Ведь рано или поздно он возьмется за прежнее.

Очевидно, наши врачи сами ненормальные, если в конце концов выпускают такое чудовище на свободу, заявив, что он, мол, вылечился.

— Неужели здешние жители не выяснили, кто мог все это делать? — спросила с недоверием Таппенс. — Или это был кто-нибудь чужой?

— Чужой? Он хорошо знал наши окрестности! Возможно, даже жил в нашей деревне!