С такими фарами только безумец въедет в ручей на полном ходу. Я угодил в него, потому что глядел по сторонам, но никто в здравом уме не станет вертеть головой на темной дороге. Почему я раньше не подумал о пятнах крови? Останови его полиция, убийце было бы сложнее объяснить кровь, чем помятое крыло. Конечно, он мог стереть ее тряпкой, но окровавленный кусок ткани тоже улика. Проще всего въехать в водоем, предоставив остальное воде. Останется только выйти из машины и проверить.

Тем временем мой собеседник, хитро прищурившись, хмыкнул:

– А она-то хороша, сэр?

Я не сразу осознал, что он говорит не о машине Икса, а о пассажирке. Мне и в голову не приходило, что в машине была женщина!

– Я не знал, что мой приятель взял… э-э… пассажирку, – попытался я исправить положение.

Итак, в автомобиле были двое, и мерзавец красовался перед подружкой. Впрочем, мои попытки разузнать что-нибудь о внешности мужчины оказались не слишком успешны.

– Здоровяк, одет прилично, вежливый. Когда они въехали в ручей, дамочка перепугалась, все твердила: «Джордж, давай поскорее уедем! Не хочу проторчать тут всю ночь!» Да только он никуда не спешил. Стоял, прислонившись к крылу, как вы сейчас, и запросто со мной болтал.

– Прислонившись к крылу с левой стороны? – переспросил я, не веря своим ушам.

– Именно так.

При ударе автомобиль Икса должен был повредить именно левое крыло, а значит, при разговоре ему пришлось его загораживать!.. Однако сколько я ни бился, больше ни про автомобиль, ни про его водителя я ничего не узнал. Я выдохся и обреченно добавил с мерзкой ухмылкой:

– Надо будет расспросить Джорджа об этой дамочке. Наверняка та еще штучка. А ведь он женат. Интересно, где он ее подцепил…

Я попал в точку.

– Вроде я знаю ее имя, только запамятовал. – Фермер поскреб голову. – Видел в кино, на прошлой неделе, в Челтнеме. В исподнем, да и то одно название.

– Вы видели ее на экране в нижнем белье?

– На экране, в белье. Помню, мамаша сильно возмущалась. Как же ее зовут? Эй, мать!

Из коттеджа вышла женщина.

– Помнишь кинокартину, которую мы смотрели на прошлой неделе? Ту, что показывали первой.

– Помню, как же. «Коленки горничной».

– Точно! «Коленки горничной». А дамочка и была той горничной, Полли.

– Покажут же такое! – возмутилась женщина. – Наша Джерти тоже в прислугах, но у нее кружева не торчат из-под юбки. Да у Джерти и времени-то нет, чтоб форсить, а если я замечу, что она вертит задом, как эта негодница Полли, уж я ее хорошенько проучу!

– Вы хотите сказать, что девушка, которая была в тот вечер с моим другом, играла Полли в фильме?

– Присягать не стану, сэр, зачем джентльмену проблемы? Кхе-кхе-кхе. Та дамочка в машине все время отворачивалась. А когда ваш приятель включил свет в салоне, как закричит: «Убери чертов свет, Джордж!» Тут-то я ее и разглядел. А когда увидел эту вертихвостку Полли в кино, так и сказал мамаше: «Мать, а не та ли это красотка, что въехала в наш ручей?» Верно, мать?

– Верно-верно.

Вскоре я убрался восвояси, намекнув фермеру и его матери на прощание, что лучше держать язык за зубами. Впрочем, едва ли они продвинулись бы в своих измышлениях дальше идеи банального адюльтера, которую я постарался внедрить в их головы.

Фермеры не знали имени актрисы, поэтому я поехал прямо в Челтнем. «Коленки горничной» оказался британским фильмом, в чем я ни капли не сомневался – только англичане способны придумать такое вульгарное название. Актрису звали Лина Лоусон. Таких, как она, кличут старлетками (что за мерзкое слово!). Фильм будут крутить в Глостере до конца недели, завтра пойду на нее посмотреть.

Не сомневаюсь, полиции было недосуг допросить этих людей. Ферма расположена в стороне от дороги, а из-за сломанного радиоприемника фермеры не слышали объявлений по радио. Да и кому придет в голову искать связь между убийством и мелким происшествием в двадцати милях от места преступления?

Итак, что мне теперь известно об Иксе? Его зовут Джордж. Машина зарегистрирована в Глостершире. Он определенно знал о той запруде (сомневаюсь, что он искал водоем по карте), а значит, живет неподалеку, но главное, у него есть слабое место: Лина Лоусон. Девушка не на шутку перепугалась, когда мой воображаемый приятель въехал в лужу, и пыталась спрятать лицо. Я должен с ней встретиться. Если хорошенько на нее надавить, она непременно расколется.

30 июня

Видел Лину Лоусон. Хороша, не поспоришь. Я должен с ней познакомиться. Господи, но до чего отвратительная кинокартина!.. После завтрака составлял список владельцев гаражей, чьи имена начинаются на «Д». Таких набралось около дюжины. Странное чувство – просматривать имена людей, одного из которых ты вскоре вычеркнешь из списка живых.

План кампании поглощает все мои мысли, но я не рискну доверить его бумаге, пока не выработаю общее направление. Думаю, Феликс Лейн мне еще пригодится. Однако сколько нужно предусмотреть, прежде чем решишься встретиться с будущей жертвой, не говоря уже о самом убийстве! Проще взобраться на Эверест.

2 июля

Как несовершенен человеческий ум, даже незаурядный! Целых два дня я потерял, разрабатывая план убийства, который позволит мне остаться вне подозрений, а сегодня понял, что в этом не было нужды. До тех пор, пока никто, кроме меня (и, вероятно, Лины Лоусон), не знает, что Марти убил Джордж, никому и в голову не придет меня подозревать. Разумеется, с точки зрения права, при наличии неопровержимых доказательств мотив необязателен. Однако при отсутствии мотива только свидетели могут утверждать вашу виновность.

Если Джордж и Лина Лоусон не догадаются, что Феликс Лейн и есть Фрэнк Кернс – отец ребенка, которого они сбили, – никто не обнаружит связи между мною и Джорджем. В газетах моих фотографий не было, миссис Тиг не жалует репортеров. Единственный, кто знает настоящее имя Феликса Лейна, – мой издатель, но он поклялся молчать. И если я буду осторожен, то, представившись Феликсом Лейном, без труда сведу знакомство с Линой Лоусон, через нее выйду на Джорджа и убью его. В принципе есть опасность встретить кого-нибудь из старых знакомых, но это маловероятно. Для начала, прежде чем заняться соблазнительной старлеткой, отращу бородку.

Джордж унесет тайну гибели Марти в могилу (где у него будет целая вечность, чтобы поразмышлять о пагубности лихачества на дороге). И в той же могиле навеки сгинет мой мотив. Надеюсь, мне не придется избавляться и от Лины Лоусон, хотя едва ли ее смерть станет утратой для человечества.

Ты заметил, мой воображаемый читатель, как отчаянно я пытаюсь спасти свою шкуру? Всего лишь месяц назад, когда идея найти и уничтожить человека, убившего Марти, поселилась в моей голове, я хотел умереть. Желание жить росло во мне вместе с жаждой крови. Убить и выйти сухим из воды – что почти удалось Джорджу – это и станет моей местью.

Джордж. Я начинаю думать о нем как о старом знакомце и почти трепещу в ожидании нашей встречи, словно нетерпеливый любовник. У меня нет доказательств, что именно он убил Марти. Против Джорджа – странное поведение у запруды и моя внутренняя уверенность в собственной правоте. Но как доказать его причастность?

Если я не потеряю голову и не перемудрю, то обязательно убью Джорджа, Икса, или как там его, и выйду сухим из воды. Несчастный случай. Никаких сложных ядов и мудреных алиби. Столкну его со скалы или что-нибудь в таком роде. И никто меня не заподозрит.

В некотором смысле я даже расстроен, что не смогу как следует насладиться агонией мерзавца, ибо он не заслуживает легкой смерти. Я хотел бы сжечь его на медленном огне или наблюдать, как его плоть грызут муравьи. Есть еще стрихнин; говорят, перед смертью тело отравленного бьется в страшных конвульсиях. Господи, да я готов собственноручно столкнуть его в ад!

Только что заходила миссис Тиг.

– Все пишете? – спросила она.

– Пишу.

– Повезло вам, есть чем отвлечься.

– Да, миссис Тиг, мне повезло, – осторожно ответил я.

По-своему она тоже любила Марти. Миссис Тиг давно бросила читать бумаги на моем столе. Специально для нее я оставлял наброски для несуществующей биографии Водсворта, которые вызывали у достойной женщины отвращение.

– Я не против хорошего чтения, – как-то заметила она, – но от вашей заумной писанины у меня делается несварение. Мой старик был большой любитель почитать: Шекспир, Данте, Мария Корелли – всех прочел и меня приучил. Говорил, надо развивать ум. «Что тебе до моего ума, Тиг? – бывало, возмущалась я. – Хватит и одного книжного червя на семью, а книжками сыт не будешь».

Тем не менее свои детективные повести я запираю в стол. Как и мой дневник. Впрочем, если эти заметки когда-нибудь попадутся на глаза постороннему, он наверняка сочтет их новым детективом Феликса Лейна.

3 июля

Вечером заходил генерал Шривенхем. Долго спорили о героическом двустишии. Почему все генералы умны, добры, хорошо воспитаны и образованны, в то время как полковники по большей части скучны, а майоры, как правило, совершенно невыносимы? Тут есть над чем задуматься социологам.

Признался генералу, что скоро уезжаю. Все здесь напоминает о Марти. Он задержал на мне пронзительный взгляд честных голубых глаз и спросил:

– Надеюсь, вы не задумали какую-нибудь глупость?

– Глупость? – переспросил я с невинным видом. На миг мне показалось, что он знает мою тайну.

– Ну как же – выпивка, женщины, круизы, охота на гризли и прочая канитель. Поверьте мне на слово, работа – вот лучшее лекарство.

Я выдохнул. Меня переполнила благодарность, захотелось в чем-нибудь признаться, отблагодарить старика. И тогда я рассказал ему об анонимном письме и вырванных цветах.