– Вас не затруднит рассказать мне, как обрабатываются лягушки?

Она пожала плечами и убрала со лба локон черных волос.

– Мы уже получаем готовые ножки из цеха обработки. Потом их опускаем в масло и слегка обжариваем, после чего раскладываем по банкам. От потребителей требуется только выложить содержимое банки на сковородку и на десять минут сунуть в духовку.

– И только?

– Не совсем. Мистер Везерспун изобрел особый соус, под которым подаются ножки. Его вкладывают в жестянку в мешочке. Ингредиенты им запатентованы. Это один из быстро приготовляемых соусов: высыпается порошок в кастрюлечку, добавляется воды или молока, немного белого вина и три минуты варится на медленном огне.

– Звучит вкусно, – сказал я. – Я вечно в поисках легко приготовляемой пищи, мисс Смит. Чего хотите от холостяка? Найдется ли у вас баночка, которую я мог бы приобрести, за деньги, разумеется, попробовать?

Она покачала головой:

– Нет. В этом отношении мистер Везерспун был очень строг. Он всегда укладывал мешочки в баночки самолично и стоял рядом со мной, пока я их заделывала. У него имеется список лиц, которые заказывают эти консервы по почте. Они им доставляются ежемесячно. Банки упаковывают в специальные контейнеры.

– А купить такую баночку в магазине можно?

– Они только для поставки заказчикам. Мистер Везерспун говорил, что наш цех нужно оборудовать современными машинами, вот тогда мы сможем выпускать эти консервы для широкой продажи. Он надеялся в скором времени расширить свой ассортимент еще каким-нибудь соусом.

Я начал видеть какой-то свет.

– Ну что ж, очень печально. Придется подождать. Благодарю вас, мисс Смит. Что будет с фабрикой?

– Не знаю. Полагаю, мне придется искать себе другую работу.

– Для такой хорошенькой и расторопной девушки, как вы, это не будет очень трудным. Может быть, с мистером Везерспуном кто-то сотрудничал и этот человек может продолжить его дело?

– Сюда несколько раз приезжал один мексиканец, но я не знаю, работал ли он вместе с мистером Везерспуном. Он мог быть и его клиентом.

– Мне кажется, я его знаю: тонюсенькие усики, как будто нарисованные карандашом, невысокого роста, но с очень широкими плечами?

Она кивнула и задумчиво посмотрела на меня:

– Больше ничего не хотите узнать? Мне пора домой.

– Извините, что я вас так долго задержал. Последний вопрос: где живет мистер Везерспун?

– У него квартира над офисом.

– Он не женат?

– Нет.

– Еще раз огромное спасибо.

Я признательно ей улыбнулся и ушел.

Проходя через двор, я посмотрел на здание со служебными помещениями. Над офисом было четыре окна квартиры.


Я поехал в отель «Прыгающая лягушка». За столом администратора сидел Боб Вьет. Я подумал, что его кончина не за горами.

– Печальные новости, – сказал я, останавливаясь перед ним.

Он вымученно улыбнулся:

– Человек предполагает, а Бог располагает…

– Вам придется искать другого покупателя на ваш отель. Найдете, не сомневаюсь. Это не конец света.

– Я о себе не беспокоюсь, меня очень волнует Пегги.

– Как ее дела?

– Мне сказали, что она поправится. Ей дают какой-то наркотик. – Он печально посмотрел на меня: – Она одинока. Я не могу уйти отсюда, чтобы навестить ее.

– Думаете, ее обрадует посетитель? У меня свободное утро. Я отнесу ей цветы и поболтаю с ней.

Его лицо прояснилось:

– Правда? Мне кажется, вы ей симпатичны, мистер Уоллес. Больше я никого не могу просить. Здешние дамы ее недолюбливают.

– Оставьте это за мной. Я сейчас поеду. Где находится больница?

Оказывается, она находилась в полумиле от Сирла.


Итак, вооружившись довольно безвкусно подобранным букетом и последним бестселлером Юдит Кантц, я отправился к Пегги Вьет. Она сидела на балконе маленькой больницы, кроме нее, никого там не было, и печально смотрела на сосновый лес.

Она удивленно посмотрела на меня, потом ее лицо просветлело:

– Ой, Дирк! Вот сюрприз!

– Как поживает девочка? – спросил я, положив цветы и книжку рядом с ней на стол.

– Все будет о'кей: я с этим справлюсь. Доктор Венс завтра отправляет меня домой.

– Правда? Так быстро?

Она рассмеялась:

– Я не алкоголичка, хотя вела себя как таковая. Это была любовная тоска.

Я сел рядом с ней.

– Хорошая новость. А как любовная тоска?

– Два часа назад сестричка сказала мне, что он умер… – Пегги посмотрела мне в лицо: – Я не смогла пролить ни единой слезинки. Во мне все перегорело. Теперь мне кажется, что я была ненормальной.

– В вашем возрасте я тоже чуть не сошел с ума из-за девушки, – солгал я. – Потребовалось время, чтобы я с этим справился. Но все прошло совершенно бесследно.

– Как там папа?

– Ему будет лучше, когда вы вернетесь. А сейчас ему трудно приходится без вашей помощи.

– Догадываюсь. Бедный папа! Он такой несгибаемый. Я вернусь завтра. Вы скажете ему?

– Непременно.

– Значит, отель не будет продан?

– Найдутся другие покупатели помимо Везерспуна.

Она кивнула:

– Я хочу уехать отсюда. Меня здесь никто не любит.

– Поговорите с Виллисом Поллэком. Он сумеет найти покупателя.

– Да, во всяком случае, я подожду, пока… не уйдет. – Она отвернула в сторону лицо. – А это случится очень скоро.

– Пегги, возможно, вы сумеете мне помочь. Чем дольше я ищу Джонни Джексона, тем все более сложными становятся мои поиски. Вы не против рассказать мне про себя и Везерспуна?

– Какое это имеет отношение к Джонни? – удивилась она.

– Не знаю… Я подобен рыбаку. Закидываю крючок наугад, авось рыбка клюнет… Когда вы с ним впервые встретились?

– Приблизительно два года назад. Он пришел в отель поговорить с папой о его продаже. В нем было что-то такое, что привлекло меня. – Она подняла вверх руку беспомощным жестом. – Дирк, девушки часто бывают невероятными дурами!

– Мужчины тоже!

– Возможно. Я влюбилась в Гарри. Сначала он меня едва замечал, а потом заинтересовался. Однажды вечером, когда папа себя плохо чувствовал и рано лег спать, пришел Гарри. Он попросил меня показать ему лучшую комнату. – Она горько рассмеялась. – О'кей, я пошла на это. Вы можете догадаться, что случилось… Он действительно потряс меня. До этого я уже была близка со многими мужчинами, но Гарри знал, как надо это делать. Я получила такое наслаждение, что после этого только и думала о том, когда же мы снова будем заниматься любовью. Встречаться у нас было опасно из-за папы, поэтому мы договорились, что я буду приходить к нему. Туда было всего пять минут ходьбы. У него симпатичная квартира над офисом. Мы бывали вместе три раза в неделю. А мне все было мало. Потом я почувствовала, что он начал охладевать. Он мог забежать на ленч, посмотреть на меня с улыбкой и сказать, что у него дела, так что сегодня не приходи.

Я была как в бреду, чтобы погасить жар в крови, я выпивала целый стакан джина, ложилась спать и ревела всю ночь напролет…

– Такое случается, и очень часто.

– Не сомневаюсь. – Она пожала плечами. – Я прошла через это. И теперь я рада, что все это позади. Последнее время я виделась с ним всего раз в месяц, но продолжала пить.

– Почему вы рады, Пегги?

– В нем было что-то… трудно объяснить. Я думаю, что он участвовал в каком-то рэкете. Бывали случаи, когда мы ложились в постель, а тут звонил телефон, и он моментально бежал в офис. Фабрика была уже закрыта. Несколько раз я слышала, как он сердито кричал, а когда он поднимался наверх, у него было такое разъяренное лицо, и жестокое. И тогда он прогонял меня прочь. Ссылался на дела, а когда я один раз попробовала протестовать, он напугал меня своим злобным видом.

– Вы можете забыть его, Пегги. Он ушел из вашей жизни.

– Поэтому-то я и рада.

– Вы сказали, что думали, что он замешан в каком-то рэкете. Откуда такие мысли?

– Ну, не совсем же я идиотка! С какой стати ему будут звонить в два часа ночи, и он моментально прогоняет меня прочь, толкуя о делах? Ну, а потом грузовик, который приезжал где-то в три часа ночи.

– Что за грузовик?

Поколебавшись, она махнула рукой:

– Ну, теперь он умер… так что… Это случилось в то время, когда я была от него без ума. Наверное, я слишком много пила. Он явился вечером в ресторан в тот день, когда мы всегда встречались. Ох, Дирк, как я мечтала об этой ночи! О том, как он будет держать меня в своих объятиях и брать снова и снова… Меня сжигало неудовлетворенное желание… – Она посмотрела на меня: – Почему я это вам рассказываю?

– Говорят, что признание облегчает душу, – сказал я, ободряюще ей улыбаясь.

– Боже, вы вытянете информацию даже у устрицы!

Внезапно у нее изменилось выражение лица, и я переполошился, что что-то напортил:

– Пегги, это очень важно для меня. Расскажите мне про грузовик.

Она посмотрела на цветы на столе и взяла их в руки, погладила розы и сладко пахнувшие магнолии.

– Вы первый, кто подарил мне цветы.

– Еще будут дарить, вы же молоды!

Она положила цветы и стала перелистывать книжку.

– Пегги, – не выдержал я, – расскажите о грузовике!

– О'кей. Он вечером дал мне отставку, и я, очевидно от обиды, набралась до того, что совсем перестала соображать. Лежа в постели, я решила, что Гарри наверняка завел себе другую. Я должна была это выяснить. Я оделась и отправилась на фабрику. Время было за полночь, но ворота не были заперты. В его окнах горел свет. Наверное, вам меня не понять, но в этот момент я была как в бреду. Джин и ревность… Это было ужасно!

Она посмотрела на меня.

– Я вас понимаю.

Она пожала плечами:

– Даже не верится. Скажите… все, что угодно, но понять… Впрочем, дело не в этом… – Она мне улыбнулась. – Я часто задаю себе вопрос, можно ли понять другого человека.

– Если постараться, то можно, Пегги. – Единственное, что я мог ей сказать.