— Доктор Годвин уже выехал, — шепотом сообщил я. — Задержите его до моего возвращения.

Он кивнул и посмотрел на меня невидящим взором.

9

Дорогой я рассказал Бредшоу то, что ему, по моему мнению, следовало знать. Когда мы прибыли на место, он оставил машину возле почтового ящика в самом начале подъездной аллеи. Дальше я предложил идти пешком. Мы выбрались из автомобиля под вой звукового маяка, надрывавшегося далеко внизу, в окутавшей океан туманной пелене.

Немного дальше на обочине стояла еще одна машина, черная, с откидным верхом. Выше среди деревьев виднелись огоньки дома Хелен. Мы зашагали по извилистой гаревой тропинке, и тут до моего слуха долетел хруст щебня где-то впереди. Я коснулся рукава Бредшоу, и мы замерли на месте. Из завесы тумана вышел человек в плаще и шляпе.

— Эй! — окликнул я его.

Наверное, он был молод и не робкого десятка, потому что, едва завидев нас, бросился в нашу сторону. Бредшоу получил увесистый толчок и отлетел в кусты, я попытался было задержать беглеца, но он уже успел набрать слишком большую скорость и, вырвавшись из моих рук, вскочил в черную машину. К счастью, я успел заметить несколько знаков номера: ФТ-37.

Записав цифры в блокнот, я вернулся к нашему автомобилю. Бредшоу уже добрался до дома, он сидел на крыльце в полосе струившегося из открытой двери света, и вид у него был хуже некуда.

— Она действительно мертва, мистер Арчер, — пробормотал декан.

Я заглянул внутрь дома. Хелен лежала на боку прямо за порогом, лужица крови, которая растеклась под ее простреленной головой, уже начала засыхать по краям. Труп почти совсем остыл. Я взглянул на свои часы. Стрелки показывали 17 минут десятого.

Между дверью и телом на полу виднелся чуть влажный кровавый отпечаток ладони. Видимо, Долли споткнулась и упала тут случайно, ©днако меня не покидала мысль о том, что девушка, возможно, специально навлекла на себя подозрения в убийстве. Разумеется, само по себе это обстоятельство не исключало ее виновности.

Бредшоу мало-мальски оправился, встал и прислонился к дверному косяку.

— Бедняга, — пробормотал он. — Вы думаете, это дело рук того парня, который на нас напал?

— Она мертва не меньше двух часов. Вполне возможно, что это был убийца, вернувшийся уничтожить следы. По крайней мере, его поведение очень подозрительно.

— Наверняка это он.

— Хелен когда-нибудь говорила вам, что была в Неваде?

— Кажется, нет, а что?

— На машине этого типа невадские номера.

— А… Ну что, будем звонить в полицию?

— Да, самое время. Вы знаете телефон?

— Давайте лучше вы, мне что-то не по себе.

— Нет, Бредшоу, в конце концов, она работала в вашем колледже, и только вы в силах свести скандал к минимуму.

— Скандал? Боже мой, об этом-то я и не подумал.

Он заставил себя перешагнуть через труп и пройти к телефону, а я быстро осмотрел другие комнаты. На столе в кабинете валялись листки с неправильными французскими глаголами, словари, антологии прозы и поэзии. На одной книге стоял штамп: «Профессор Хагерти, Мэпл-Парк, Иллинойс». В гардеробе висели платья, стояли новенькие туфли, лежали свитеры и нижнее белье. Никаких писем или фотографий. Флакон снотворного в ванне. Ярлык гласил, что рецепт выписан в Бриджтоне, Иллинойс, 17 июня сего года.

Я вывалил на коврик содержимое корзины для бумаг и обнаружил письмо в конверте с бриджтонским штемпелем недельной давности.

«Дорогая Хелен! У отца немного улучшилось давление. Твои дела, судя по всему, тоже в порядке, и я очень этому рада, хотя полагаю, что тебе следовало бы еще раз обдумать свой развод. Впрочем, тут, наверное, уже ничего не изменишь. Жаль, что ты не можешь остаться с Бертом. Он ведь по-своему хороший человек.

Отец, конечно же, по-прежнему неистовствует и запрещает произносить твое имя. Он никак не может простить тебе ухода из дома, да и себе, наверное, тоже не находит оправданий. Надеюсь, вы успеете помириться, и он умрет со спокойной душой. Отец ведь стареет, да и я тоже. Ты у меня умная и образованная девочка, Хелен, и могла бы написать ему. Ведь ты так и не взяла обратно тех обидных слов, которые сказала отцу 20 лет назад, и он до сих пор не может их забыть. «Жулик» и «штурмовик» — оскорбления, которые особенно сильно ранят именно полицейских.

Пожалуйста, пиши нам. Твоя мать».

Я бросил письмо обратно в корзину, вымыл руки и вернулся в большую комнату. Бредшоу сидел в плетеном кресле, и я подумал, что он, должно быть, никогда еще не встречался со смертью вот так, как сегодня. Что касается меня, то я никак не мог подавить нарастающее чувство вины, поскольку был в силах предотвратить гибель Хелен, но не сделал этого.

— Что вы сказали полицейским? — спросил я.

— Я говорил прямо с шерифом. Он скоро приедет. Не знаю, правильно ли я поступил, умолчав о миссис Кинкайд.

— Нам придется объяснить, как и почему мы нашли тело, но это не значит, что мы обязаны повторять россказни Долли.

— Вы подозреваете ее в чем-нибудь?

— Пока не знаю. Подождем, что скажет доктор Годвин.

— Это лучший врач в городе и мой старый приятель, — объявил Бредшоу.

— Вы хорошо знали убитую?

— Не сказал бы. Несколько раз мы с ней ходили на осенний концерт и другие сборища коллег, но настоящей близости в каком-либо смысле не было: Хелен не любила слишком коротко сходиться с людьми.

— Откуда она сюда приехала?

— Из какого-то заштатного колледжа на среднем Западе. Кажется, из Мэпл-Парк. Не знаю, что нам теперь делать: факультет остался без специалиста, который сейчас необходим нам как воздух…

— Сегодня под вечер я провел в обществе убитой несколько минут, и она рассказала мне, что кто-то угрожал ей смертью.

— Кошмар! — вскричал Бредшоу. — Да кто, черт возьми, мог…

— Этого она не знала. Я надеялся, что вы поможете установить личность звонившего. У Хелен были какие-нибудь враги на факультете?

— Ума не приложу.

— Вы наводили о ней справки прежде, чем принять на работу?

— Нет. Это не входит в мои обязанности. Начальник Хелен, доктор Гейсман, был вполне удовлетворен рекомендациями и подписал назначение.

Я занес фамилию Гейсмана в свой блокнот. Похоже, Бредшоу потихоньку слезал с крючка.

— Надо было выяснить о ней все, — укоризненно сказал я. — По всей видимости, Хелен недавно разошлась с мужем. Интересно было бы узнать побольше и о ее отношениях с Долли: кажется, они были довольно тесными. Каким образом Хелен стала куратором ее группы?

— Самым обыкновенным. Скорее всего, просто случайность. Студентки ведь имеют право выбирать себе наставников.

Бредшоу с трудом заставил себя посмотреть на тело, потом повернулся ко мне.

— Почему на Долли была кровь?

— Похоже, она споткнулась и упала тут, в комнате.

— Значит, шерифу необязательно об этом знать?

— Решайте сами.

— Лучше промолчим. Пока, во всяком случае.

Спустя пять минут в дом нагрянула полиция во главе с шерифом. Он привез с собой передвижную криминалистическую лабораторию и фотографа, который тут же принялся за дело.

Шериф Герман Крейн был широкоплечим верзилой, одетым в штатское. Ко мне он отнесся так же, как отнесся бы любой другой полицейский — с профессиональной подозрительностью, зато с Бредшоу готов был пылинки сдувать. Мне кое-как удалось уговорить его отправить патрульную машину на поиски черного автомобиля из Невады. На нынешней стадии расследования я решил не раскрывать шерифу всех карт.

Мы уселись в кресла и повели разговор, который помощник Крейна принялся проворно стенографировать. Я рассказал, что супруга моего клиента Долли Кинкайд обнаружила тело своей преподавательницы и сообщила об этом мне. Миссис Кинкайд в шоковом состоянии и сейчас находится под наблюдением врача. Прежде, чем шериф занялся высасыванием подробностей, я пересказал ему свой разговор с Хелен, особо отметив, что убитая обращалась за помощью в его ведомство. Нечего и говорить, что Крейн воспринял это замечание как личное оскорбление и тут же принялся выпытывать, при каких обстоятельствах состоялась моя встреча с покойной.

— Профессор Хагерти просила у меня защиты. Очень жаль, что я не остался с ней.

— Вы хотите сказать, что убитая собиралась нанять вас в качестве телохранителя?

— Да, что-то в этом роде.

— Откуда ей было знать, что вы занимаетесь этим делом?

— А я им и не занимаюсь. Убитая знала, что я — частный сыщик, поскольку видела мое имя в газете.

— А раньше вы с ней встречались?

— Нет, сегодня впервые.

— Я могу это подтвердить, шериф, — вставил слонявшийся вокруг Бредшоу.

Крейн кивнул и снова повернулся ко мне.

— Почему же вы отказались помочь убитой? — спросил он.

— У меня были другие дела.

— Какие?

— Миссис Кинкайд ушла от мужа, и он попросил меня найти ее.

— И вы нашли.

— Да. Она учится в местном колледже.

— Что за врач присматривает за ней?

— Доктор Годвин.

— Психиатр? Зачем он ей? Она что, свихнулась?

— Нет, просто в истерике.

— Где она сейчас?

— В моем доме, — ответил Бредшоу. — Миссис Кинкайд служила у нас в качестве личного шофера моей матери.

— Поехали, — шериф поднялся. — Надо с ней потолковать.

— Боюсь, что сейчас это невозможно, — заявил Бредшоу. — Уверен, что доктор того же мнения.

— Естественно, раз ему заплатили за это мнение. Ваш Годвин уже не раз путался у меня под ногами.

Бредшоу побелел, в голосе его послышались нотки едва сдерживаемой ярости.

— Вы не профессиональный полицейский, шериф, — отчеканил он. — И вам, конечно, не понять, что такое служебная этика.