Похоже, мне предстояло путешествие в Рино. Часы показывали почти одиннадцать, и я решил подождать с отлетом. У меня еще оставалось время для беседы с миссис Делони, если, разумеется, удастся застать ее дома. Я простился с Бертом Хагерти, позвонил в аэропорт и, заказав билет на послеполуденный рейс, отправился искать дом вдовы миллионера.

21

Проспект Гленвью тянулся по району частных домов в северной части города. Над дорогой нависали кроны деревьев, справа и слева стояли особняки, окруженные огромными садами и широкими газонами. Я свернул во двор дома номер 103 и увидел импозантное здание из бурого кирпича. Подъездная аллея вела к крыльцу, украшенному кирпичными колоннами. Не успел я вылезти из машины, как на улице появилась чернокожая горничная.

— Моя фамилия Арчер, — представился я, — Арчер из Калифорнии. Я только что звонил…

— Да, сэр. Миссис Делони ожидает вас в гостиной первого этажа.

Она сидела у окна. Седые волосы были коротко подстрижены, лицо покрывала сплошная сеть морщин, и все же эта женщина была прекрасна, как бывает прекрасна источенная временем античная амфора. При моем появлении она отложила книгу, легко встала и протянула мне руку. Ее умные голубые глаза, совершенно не тронутые временем, смерили меня оценивающим взглядом.

— Представляю, какое разочарование должен испытать человек, специально прилетевший из Калифорнии, чтобы повидать меня, — произнесла она.

— Ничуть не бывало.

— Ну, не кривите душой, мистер Арчер. Садитесь, прошу вас, вот это кресло самое удобное. Да, вы ведь с дороги, — вдруг спохватилась хозяйка. — Может быть, перекусите или выпьете?

— Нет, благодарю вас.

Она отослала горничную.

— Боюсь, что разочарую вас еще больше. Мне почти нечего добавить к официальному заключению по делу о самоубийстве моего мужа. Мы с Люком практически жили врозь, когда все это случилось.

— А вы уже добавили кое-что существенное. В официальном отчете речь шла о несчастном случае.

— Да, совсем забыла. Помнится, мы решили умолчать о самоубийстве. При том положении, которое занимал мой муж, его самоубийство могло вызвать нежелательные деловые и политические последствия, не говоря уж о мерзости самого этого факта.

— Кое-кто может решить, что искажать отчет об обстоятельствах смерти человека еще более мерзко.

— Вероятно. Но вряд ли кто-либо осмелится заявить об этом в моем присутствии.

— Я только что разговаривал с лейтенантом Хофманом. Он утверждает, что ваш муж застрелился случайно.

— Мы так условились, и я не понимаю, зачем вам после стольких лет понадобилось доискиваться правды.

— А вдруг Делони был убит?

— Чепуха.

— Однако такие слухи ходят. Они уже доползли до Калифорнии.

— И кто же разносит этот вздор?

— Дочь Хофмана Хелен. Она заявила, будто бы знает свидетеля убийства. Возможно, она сама и была этим свидетелем.

— Возмутительная ложь! — гневно вскричала вдова миллионера. — Я заставлю эту девицу замолчать!

— Ее уже заставили, — сказал я. — В пятницу вечером кто-то пустил в Хелен пулю, поэтому-то я и приехал.

— Ага, теперь понимаю, — проговорила миссис Делони. — Где именно ее убили?

— В Пэсифик-Пойнт, южнее Лос-Анджелеса.

Я был готов поклясться, что ее глаза едва заметно вспыхнули.

— Никогда не слышала о таком городе. Жаль, что девушка погибла, однако уверяю вас: ее смерть не имеет никакого отношения к Люку. Не там вы ищете, мистер Арчер.

— Это еще неизвестно.

— Известно, потому что мой муж написал мне предсмертное письмо, в котором все объяснил. Хофман передал эту записку мне в собственные руки, и о ее существовании знал только он и его начальство. Я и вам-то не хотела рассказывать.

— Почему?

— Потому что все это отвратительно. Сказать по правде, Люк утверждал в письме, что собирается покончить с собой, поскольку я и мои родственники довели его до этого. Действительно, у него были кое-какие финансовые затруднения, а мы отказались помогать. Вот он и задумал насолить нам своим самоубийством. Должна признать, что он добился своего, хоть мы и изменили кое-какие факты в отчете.

— Сенатор Осборн был в то время жив?

— Вы плохо знакомы с нашей историей. Сенатор умер за три с половиной года до самоубийства Делони. Слава богу, отец не испытал этого унижения.

— Вы упомянули о своих родственниках. Кто они?

— Моя сестра Тиш и покойный дядя Скотт. То, что Люку было отказано в поддержке, — наша с ним вина, хотя решение принимала в основном я. Мы с Люком фактически перестали быть мужем и женой.

— Почему?

— Обычная история. Не хотелось бы говорить об этом. Тот год вообще был для меня очень тяжелым. Сначала погиб Люк, потом умерла сестра Тиш…

— Простите, миссис Делони, но вы совершенно уверены, что записку написал ваш муж?

— Да, я знаю его почерк.

— Тонкая подделка может ввести в заблуждение кого угодно.

— Абсурд. Кому это нужно?

— Уголовная история знает немало таких примеров.

— Мой муж покончил с собой, запомните это. Записка была подлинная: в ней говорилось о вещах, известных только Люку и мне.

— Например?

— Это вас не касается. Кроме того, Люк неоднократно угрожал самоубийством.

— Вы же расстались и жили отдельно. Откуда вам об этом известно?

— От общих друзей.

— Хофман принадлежал к их числу?

— Нет, его я другом не считала.

— А между тем ради вас он замял самоубийство Делони. Возможно даже, что и убийство.

— Ему приказали.

— Кто?

— Очевидно, начальник полиции. Вот он-то был моим другом.

— И этого обстоятельства оказалось для него достаточно, чтобы отдать приказ о фальсификации служебных документов?

— Такое в нашем отечестве не редкость, а каждодневная практика. Давайте оставим в покое темы морали, мистер Арчер. Комиссар Робертсон давно на том свете, а дело в архиве.

— Убийство дочери Хофмана может заставить полицейских сдуть пыль с этой папки.

— Что вы хотите доказать, мистер Арчер?

— Я пытаюсь понять, почему погибла Хелен.

— Я ее не знала.

— А ваш муж?

— Тоже. И перестаньте раскапывать его могилу. Он покончил с собой, ясно вам? Разумеется, не без моей помощи. Я не хочу сказать, что застрелила Делони, но именно по моей вине он не получил необходимой денежной помощи.

— Судя по всему, вы не раз подумывали убить его?

— Да, было дело. Но даже если и так, у вас нет никаких оснований подозревать меня. Более того, скажись я убийцей, вы все равно не смогли бы ничего сделать: у меня слишком много друзей в этом городе. Влиятельных друзей, которым вряд ли придутся по нраву ваши усердные попытки извлечь на свет божий то, что давно и напрочь забыто.

— Это угроза?

— Лично против вас я ничего не имею, мистер Арчер. Вы — фанатик своего дела, ко разве так уж важно, при каких обстоятельствах умирают люди? В конце концов, все там будем. И мне осталось не так уж много. По крайней мере, не настолько много, чтобы транжирить остаток своих дней на беседы с людьми вроде вас, — произнесла она и, напряженно улыбаясь, звонком вызвала горничную.

22

Филис встречала меня в аэропорту Рино. Она пожала мне руку и, подставив щеку для поцелуя, сказала:

— У тебя усталый вид, Лью.

— И не говори. Зато ты, как всегда, обворожительна.

— Это требует все больших усилий: старею…

Во внезапно сгустившихся сумерках мы подошли к ее машине.

— Чем ты занимался в Иллинойсе? — спросила Филис. — Мне казалось, ты ведешь дело в Пэсифик-Пойнт.

— Это оно меня ведет, куда не лень. В Иллинойсе обнаружилось давнишнее убийство, тесно связанное с тем, что я распутываю. Пока ни о чем не спрашивай: на объяснения может уйти весь вечер, а у нас есть занятия поважнее.

— И то верно. В половине девятого вечера ты приглашен на обед в обществе миссис Салли Берк. Ты — мой старый приятель из Лос-Анджелеса, человек без определенных занятий.

— О, Филис, как тебе это удалось?

— Пустяки. Салли не прочь полопать на дармовщинку и к тому же не оставляет надежды снова выскочить замуж.

— Однако как ты с ней познакомилась?

— Подсела ненароком за ее столик в баре и наклюкалась вместе с ней. Точнее, сделала вид, что наклюкалась. Она спьяну много болтала про своего братца Джадсона. Может быть, как раз он тебе и нужен.

— Наверняка. Где он живет?

— На Южном пляже. Там, как ты знаешь, непросто отыскать человека. Эрни сейчас этим занимается.

— Ладно, вези меня к Салли, — выдохнул я.

— Да ты не волнуйся, — успокоила меня Филис. — Она симпатяга. Глупа, правда, но далеко не бездушна. Обожает брата.

Она хлопнула дверцей, включила мотор, и мы покатили в Рино — город, в котором со мной никогда не случалось ничего хорошего.

Миссис Салли Берк жила в старом двухэтажном доме на Райли-стрит. Филис высадила меня у подъезда и, взяв с меня слово, что после обеда я приду к ним в гости, уехала. Салли при полном параде ждала меня на лестничной клетке второго этажа. Лисьи шкуры, клипсы, брошки, высоченные каблуки, каштаново-рыжие волосы, цепкие карие глаза, непринужденная улыбка, приятные духи.

Я приветствовал ее и представился. Мне тут же было предложено называть свою новую знакомую просто по имени.

— Извините, что не приглашаю вас, но в доме страшный беспорядок, — проворковала Салли. — Воскресенье, все из рук валится, особенно после того, как я развелась с мужем… Филис говорит, что вы тоже разведены.

— Совершенно верно.

— Ну, вы, мужчины, переносите это легче. И все же, судя по вашему виду, вы нуждаетесь в женской заботе.