Знаменитая улыбка по-прежнему оставалась сердечной, однако в глазах появилась смущенная растерянность:

— Лаудербек говорил что-то… Три дня! Три, вы сказали? Боже мой, Квин, вы подсказали мне цифру! Простите меня, пока я буду разбивать толстое сердце и не менее толстый кошелек Алессандро!

И он помчался к кассиру менять пригоршню банкнот на столбик синих фишек, после чего нырнул в толпу за столиком рулетки.

— Пятьсот на номер три! — услышал Эллери его оживленный голос.

Пораженный столь научным подходом к теории вероятности, Эллери упустил контроль над Лу, чем тот не преминул воспользоваться. Номер три проиграл. Ройл усмехнулся, посмотрел на часы на стене, показывавшие пять минут десятого, и быстро поставил на девятку и на пятерку. Шарик остановился на семи.

В зал торжественно вошла Блайт Стьюарт, величественная в своем роскошном вечернем платье, сопровождаемая индусом в тюрбане и смокинге с темно-коричневым и невозмутимо-бесстрастным лицом. Толпа немедленно окружила ее.

— Блайт! Кто такой твой новый дружок?

— Готов поспорить, что он либо принц, либо раджа, либо кто-нибудь еще. Пусть Блайт скажет!

— Познакомь же меня, дорогая!

— О, прошу вас! — взмолилась актриса, смеясь. — Это Рамду Сингх; он — свами[27] из Индии или еще откуда-то, не помню, и обладает вторым зрением или чем-то в этом роде. Могу поклясться, потому что он рассказал обо мне множество забавных вещей. Свами будет помогать мне в игре.

— Как интересно!

— Лу, милый! — воскликнула Блайт, заметив своего троюродного брата. — Стань-ка в сторонку и смотри, как надо выигрывать! Проходите же, мистер Сингх!

Лу затуманенным взором обвел свами с ног до головы и пожал плечами:

— Твой кошелек, Блайт, и распоряжайся им сама!

Русский режиссер уступил актрисе свое место, и свами уселся позади нее, стоически не обращая внимания на любопытные взгляды толпы. Крупье немного растерялся и покосился на Алессандро, но тот улыбнулся, пожал плечами и удалился, не сказав ни слова.

— Делайте ваши ставки, — сказал крупье.

В это мгновение глаза Джона Ройла и Блайт Стьюарт встретились над игровым столом и, не моргнув, разминулись.

Ройл с таинственным видом сделал ставку. Свами что-то шепнул на ухо Блайт Стьюарт, и та не поставила ни одной фишки, словно следуя совету подождать, пока его душа не ощутит запах верного выигрыша. Колесо завертелось, шарик запрыгал и остановился; крупье принялся сгребать со стола фишки.

— Прошу прощения, — вежливо сказал Джон Ройл, взял протянутую лопаточку из рук крупье и ударил ею через стол по тюрбану свами. Тюрбан свалился с головы индуса, обнаружив совершенно лысый, блестящий, розовато-белый череп.

«Индус» поспешно нырнул за тюрбаном. Толпа ахнула от неожиданности. Блайт Стьюарт молча растерянно уставилась на голую макушку свами.

Ройл с поклоном вернул лопатку крупье.

— Это Артур Вильям Парк, актер, — добродушно сказал он. — Помните его Полония[28], Сергей, в «Гамлете» в постановке Мензиса в двадцатом году? Прекрасно сыграл — как и сегодня, впрочем.

Парк выпрямился, гневно сверкая глазами.

— Извини, старик, — пробормотал Ройл. — Я знаю, что ты на мели, и неудачи постоянно преследуют тебя, но я не мог допустить, чтобы моих… друзей так пошло обманывали!

— Ты высоко задираешь нос, Ройл, — прохрипел Парк; было заметно, как побелели его щеки под гримом. — Погоди, когда тебе стукнет шестьдесят пять, и ты не сможешь получить приличную роль, потому что болен, как издыхающий пес, а на руках у тебя жена и калека-сын! Погоди!

Алессандро сделал знак двух своим подручным.

— Пошли отсюда, приятель, — сказал один из них.

— Погодите-ка минутку, — остановила их Блайт Стьюарт. Голос ее звучал спокойно, но глаза сверкали, точно индийский топаз. — Алессандро, вызовите полицию!

— Ну что вы, мисс Стьюарт, — суетливо возразил Алессандро. — Успокойтесь! К чему нам здесь всякие неприятности…

Парк всхлипнул и попытался бежать, но оба подручных ухватили его за руки.

— Не надо, пожалуйста!

Улыбка на лице Ройла угасла.

— Нечего срывать свой гнев на этом несчастном только из-за того, что злишься на меня. Отпустите его!

— Я не позволю публично выставлять меня на посмешище!

— Мама! Что случилось? — Бонни Стьюарт, ослепительная в горностаевой накидке, со сверкающими в ярких лучах электрических ламп золотистыми локонами своей прелестной головки, вошла в зал под руку с Жаком Бутчером. Она оттолкнула его и бросилась к матери.

— О, крошка моя, этот скот подговорил вон того типа притвориться знаменитым свами, и он привел меня сюда, а гнусный негодяй при всех разоблачил его как дешевого комедианта! — всхлипывала Блайт, расплакавшись при виде сочувствующего лица. — Меня никогда в жизни еще так не позорили! — Она решительно топнула ногой в очаровательной туфельке. — Алессандро, вы вызовете полицию или я должна это сделать сама? Я потребую арестовать их обоих!

— Не надо, дорогая, — обняв мать за плечи, мягко проговорила Бонни. — Этот человек, мне кажется, искренне раскаивается; вряд ли тебе будет приятно увидеть его за решеткой. — Она незаметно кивнула Алессандро поверх шелковистой прически матери, и тот, вздохнув с облегчением, дал знак своим людям вывести самозванца. — Но что касается мистера Ройла, — продолжала Бонни, пронзая негодующим взглядом знаменитого артиста, — то тут… дело обстоит несколько иначе!

— Бонни…. — предостерегающе проговорил Бутчер.

— Нет, Бутч, настало время высказать ему все…

— Моя дорогая Бонни, — с кривой улыбкой прервал ее Ройл. — Уверяю тебя, что я не имею ничего общего с этим маскарадом. Вероятно, Парк сам до этого додумался.

— Не уверяйте меня! — всхлипывала Блайт. — Я знаю тебя, Джон Ройл. О, с каким наслаждением я убила бы тебя!

Она подобрала длинный трен своего вечернего платья и выбежала из игорного зала. Бонни последовала за ней, сопровождаемая Чудо-мальчиком, чье лицо было красным, как кирпич, от растерянности и смущения.

Ройл с напускной бравадой пожал плечами, что ему не очень удалось. Он сунул несколько банкнот в руку Лу Бэскома, кивнув в сторону двери. Тот неустойчивой походкой вышел, пряча деньги в карман.

— Делайте ваши ставки, — устало проговорил крупье.

* * *

Лу вернулся после долгого отсутствия.

— Ну и ночка! Нет, тут явный заговор против меня, чтобы я не обчистил дотла это заведение. И как раз тогда, когда мне начало везти!

— Полагаю, — вздохнул Эллери, — все хорошо, что хорошо кончается? Никто никого не убил?

— Чуть-чуть не дошло до этого. Столкнулся в дверях с Таем Ройлом, который только что пришел. Гориллы Алека рассказали ему, что произошло, и он стал упрашивать Парка взять у него деньги. Мальчик тратит на наших актеров больше средств, чем любой благотворительный фонд в Голливуде. Нет, старик взял деньги, конечно. Теперь они все скандалят там, на улице.

— Значит, все это не было подстроено?

— Черт побери, конечно, нет! Хотя и бьюсь об заклад, Джек жалеет, что не додумался до такого!

— Сомневаюсь, — сухо возразил Эллери, бросая взгляд на Ройла. Великий актер сидел, сгорбившись, за стойкой бара перед шеренгой из шести высоких стаканов, наполненных его любимым коктейлем «Сайдкар».

— У Парка рак или нечто подобное; он вот уже два или три года не может устроиться на работу даже статистом. И что его заставило сюда явиться? Испортил мне весь вечер! — Лу скорчил свирепую гримасу. — Окостеневшая старая развалина! Я отвел его за угол и поставил пару рюмочек. Но денег Джека Ройла он не взял!

— Странная этика. Кстати, не могу сказать, чтобы Блайт Стьюарт провела сегодня очень приятный вечер.

— А, эта чокнутая дамочка! Она готова попасться на крючок любого шарлатана-предсказателя, ясновидящего или толкователя снов. Она даже за стол не сядет, пока на погадает на кофейной гуще!

Бонни с гневным лицом вернулась в зал. Чудо-мальчик встревоженно уцепился за ее руку. Он что-то серьезно втолковывал ей, но она не обращала на него никакого внимания, нервно постукивая носком туфли по ковру и озираясь вокруг. Наконец, она заметила Джека Ройла, сидевшего в позе Будды за стойкой бара, и шагнула к нему.

— Постой-ка, ретивая красотка, — прозвучал голос на весь зал, и Бонни остановилась, словно наступила на электрический провод высокого напряжения.

Представительный, статный молодой человек в вечернем костюме, окруженный четырьмя прелестными юными девицами, появился в дверях заведения Алессандро. Эллери подметил, что толстяк выглядел несчастным.

— Опять ты? — проговорила Бонни с таким колоссальным презрением, что будь Эллери на месте молодого человека, он тут же бы залез в ближайшую трещину в штукатурке. — Можешь приберечь для себя свой пропитый голос! Он хотел этого, и он это получит!

— Если «это» означает драку, — холодно произнес Тай Ройл, — то не лучше ли затеять ее со мной? Я ближе к тебе по возрасту, тогда как отец уже немножечко перезрел.

Бонни смерила его взглядом с ног до головы.

— Зато он более мужчина, чем ты, — елейным голосом сказала она. — Во всяком случае, не щеголяет своим гаремом перед лицом достойных людей!

Четверо юных дам, окружающих Тая, ахнули от негодования, и Эллери на мгновение показалось, что сейчас вспыхнет всеобщая потасовка, в которой разрушение дорогостоящих причесок будет самым незначительным из причиненных ущербов.

— Тай, Бонни, — поспешно вмешался Чудо-мальчик, становясь между ними. — Только не здесь, ради всего святого! — Он в отчаянии огляделся по сторонам. — Квин! Какое счастье! Милая, это Эллери Квин. — И он потащил Тая Ройла в сторону.