Эллери Куин - Четверка червей

* * *

«Пилот» деловито загружал сваленный в беспорядке багаж в самолет. Никто нс обращал на него ли малейшего внимания. Наконец, он забрался,в кабину, и спустя мгновение пропеллер повернулся и под вспыхнувший монотонный рокот мотора завертелся, превратившись в сплошной сверкающий диск. Пилот выглянул из окна, нетерпеливо помахав рукой.

Преподобный доктор Эрминиус выглядел несколько обескураженным. Но уловив в толпе взгляд инспектора Глюке, кивнувшего ему, он облегченно вздохнул.

— Все в порядке, — шепнул он на ухо Таю.

— Что? — закричал тот, пытаясь перекрыть шум мотора.

Доктор Эрминиус бросил на него многозначительный взгляд. Бонни уловила его тоже и на секунду закрыла глаза; затем она улыбнулась, замахала руками, и Тай, выглядевший довольно мрачно, подхватил ее стройную фигурку на руки и понес в самолет под одобрительные возгласы толпы. Преподобный доктор Эрминиус последовал за ними более степенно. Пилот вышел из кабины, тщательно запер дверь и опять вернулся на свое место; полиция и служащие аэропорта очистили взлетную полосу; наконец, был подан сигнал, разрешающий взлет, и золотисто-красный самолет медленно покатил по полю, набирая скорость… вот его хвост приподнялся над бетонной дорожкой, крылья поймали встречный воздушный поток. Затем он оторвался от земли и взмыл в синеву, унося с собой своих пассажиров навстречу их судьбе.

* * *

Впоследствии, вспоминая пережитое, им казалось, что все произошло очень быстро. Но в те минуты время словно остановилось, сменившись бесконечностью, во время которой тысячи людей внизу становились все меньше и меньше по мере того, как самолет кружил над летным полем, набирая высоту, и наконец превратились в движущиеся точки; ангары и административные здания выглядели игрушками, а сам аэродром неожиданно принял облик серого пятна, кишащего бесчисленными муравьями.

Бонни продолжала смотреть в окно, пока Тай прикреплял к ее голове наушник переговорного устройства; второй наушник он взял себе, а еще один вручил доктору Эрминиусу. Бонни пыталась выглядеть веселой, с глупым выражением на лице махая собравшейся внизу толпе, избегая смотреть в сторону пилотской кабины, в которой за приборами управления спокойно восседала фигура летчика.

Тай крепко обнимал Бонни, прижимая ее к себе; правая рука его стискивала в кармане рукоять автоматического пистолета. И он не сводил глаз с затылка пилота в кожаном летном шлеме.

Что касается преподобного доктора Эрминиуса, то сей достойный джентльмен лучезарно улыбался земле и небу и перебирал в руках Слово Божие, готовясь, по всей видимости, к свадебкой церемонии, дабы скрепить узами брака предстоящий союз двух юных неопытных душ.

Тем временем самолет, достигнув высоты в восемь тысяч футов, незаметно начал склоняться в сторону пустыни, расположенной на северо-востоке.

— Мне кажется, — торжественно провозгласил доктор Эрминиус, и толпа муравьев, оставшихся внизу, замерла при звуках этого голоса, усиленного динамиком аэропорта, — что пришло время соединить вас, дети мои, в несказанном блаженстве супружества!

— Да, доктор, — слабым голосом проговорила Бонни — Я готова… — Она с трудом проглотила застрявший в горле ком, и этот звук сухим громом разнесся над аэродромом. Она поднялась и встала рядом с Таем, ухватившись за его плечо. Тай тоже поднялся, закрывая ее собой и не вынимая правой руки из кармана.

— Господин пшют, сэр! — окликнул доктор Эрмикиус, перекрывая гул мотора.

Пилот вопросительно обернулся через плечо, сверкнув защитными очками, закрывавшими половину его лица.

— Не могли бы вы на минуточку оставить управление самолетом?

— Да, доктор, — ответил за него Тай, — Видите ли, это мой самолет. Он оборудован автопилотом системы Сперри,

— В таком случае не согласитесь ли вы присоединиться к нам, мистер пилот, чтобы принять участие в нашей церемонии как свидетель? Нам здесь будет удобнее, чем толпиться в пилотской кабине, не правда ли?

Пилот согласно кивнул, и все увидели, как он, обернувшись к ним спиной, что-то переключает на приборной панели пульта управления. Это заняло у него целую минуту, во время которой ни один из них не произнес ни слова.

Наконец, пилот поднялся со своего кресла, повернулся, согнулся и вышел в салон самолета; его грузное тело двигалось ловко и уверенно; парашютный ранец у него на спине делал его похожим на уродливого горбуна. Преподобный доктор Эрминиус держал раскрытую Библию наготове, улыбаясь Таю и Бонни. Правая рука Тая все еще находилась в кармане; Бонни стояла рядом с ним и чуточку позади, укрытая его телом и массивной фигурой добродушного священника.

— Итак, начнем! — сказал доктор Эрминиус. — Однако, во имя Неба, мы, кажется, покидаем пределы аэродрома! Разве не предполагалось, что мы…

Рука пилота резким движением нырнула в карман и появилась оттуда с короткоствольным пистолетом; он быстро направил его прямо в сердце Бонни; указательный палец его напряженно застыл на спусковом крючке.

В то же мгновение из правого кармана Тая вырвался язык пламени, и такая же огненная струя вылетела, словно чудом, из страниц священной книги в руках переставшего улыбаться священника; пилот закашлялся и согнулся пополам, выронив пистолет из руки в перчатке, внезапно покрывшейся кровью.

Бонни закричала и отпрянула назад; Тай и доктор Эрминиус метнулись к шатающейся фигуре пилота. Тот неожиданно выпрямился и здоровой рукой нанес Таю сильный удар в челюсть, отшвырнувший его на Бонни. Доктор Эрминиус зарычал и навалился на сыплющего проклятиями убийцу. Оба упали на пол салона самолета, тузя друг друга кулаками.

Тай, восстановив равновесие, снова бросился в схватку.

Однако пилот каким-то странным образом — никто так и не смог понять, каким именно, — ухитрился стряхнуть с себя обоих. Некоторое время все трое барахтались на полу, но затем пилот вскочил на ноги; во время борьбы шлем и защитные очки были сорваны с его пылавшего яростью лица.

— Вам никогда меня не повесить! — закричал он и, прежде чем кто-либо из мужчин сумел подняться с пола, бросился к двери, рывком распахнул ее и выпрыгнул прямо в бескрайнее небо.

Тело его ударилось о гладкую металлическую обшивку крыла и рухнуло вниз, навстречу далекой безлюдной каменистой земле.

Оставшиеся на борту в ужасе следили за его падением.

Кувыркающаяся фигура, неистово размахивая руками, становилась все меньше и меньше.

Однако спасительный купол парашюта так и не вспыхнул над ней, и тело превратилось в крохотное, все уменьшающееся пятнышко, которое вдруг перестало уменьшаться и едва заметной точкой застыло на сморщенной поверхности земли.

Аэродром представлял собой кипящий котел, когда они приземлились. Полиция вовсю работала своими дубинками. Репортеры с камерами и репортеры с блокнотами вступали с ней в открытую борьбу, чтобы прорваться через кордон.

Эллери с одной отклеившейся бакенбардой склонился над Бонни, успокаивая ее. Он заметил инспектора Глюке, энергично жестикулировавшего посреди небольшой армии детективов у пустого ангара, и удовлетворенно улыбнулся от сознания только что пережитой смертельной опасности.

— Все в порядке, Бонни, — сказал он девушке. — Все уже прошло. Вам больше нечего беспокоиться. Все в порядке. Поплачьте немного, и вам станет легче.

— Погоди минутку! — проворчал Тай, сидя за штурвалом. — Дай мне остановить эту чертову летающую телегу!

— Я жду, — всхлипывала Бонни. — О, Тай, я жду! — и она вновь и вновь вздрагивала при воспоминании о маленькой человеческой фигурке, переворачивающейся в воздухе, точно мертвая букашка.

Инспектор торопливо завел их в ангар, подальше от глаз любопытной толпы. Он был оживлен, краснолиц, разговорчив, и непрестанно улыбался, пожимая руки Таю, Эллери и Бонни, выслушивая подробности, отдавая приказания и уверяя, что все произошло точно, как в кино. Снаружи полицейскому самолету удалось отыскать свободную площадку для взлета; от направился на северо-восток с траурной миссией обнаружить и собрать останки того, кто искал спасения, а обрел смерть.

Тай обхватил Бонни, словно боясь ее потерять, и принялся проталкиваться сквозь толпу детективов к выходу из ангара.

— Эй, вы куда? — схватил его за руку Эллери.

— Отвезу Бонни домой. Не видите разве, что бедная крошка готова вот-вот упасть в обморок? Послушайте, ребята, помогите нам выбраться из аэропорта!

— Ты ведь не захочешь покинуть меня сейчас, Бонни? — усмехнулся Эллери, потрепав ее по подбородку. — Ну же, выше голову! Не вешай нос, и давай совершим еще одну воздушную прогулку!

— Еще одну? — закричал Тай. — Куда же, во имя Бога? Мало вам воздушных прогулок для одного дня?

— Мне мало, — сказал Эллери. Он начал срывать с себя фальшивые бакенбарды, вопросительно поглядывая на инспектора. Тот довольно хмуро кивнул, и, прежде чем Тай успел раскрыть рот для возражения, его и Бонни поспешно провели на взлетное поле между рядов полицейских прямо в большой транспортный самолет, стоявший на бетонной дорожке с работающим мотором.

— Эй, имейте же совесть! — раздались возмущенные голоса репортеров. — Глюке! Дайте нам шанс! Глюке!

— Тай!

— Бонни!

Однако инспектор оставался непреклонным, последовав за Таем и Бонни в самолет, где их уже ожидали несколько знакомых фигур с побледневшими лицами, сбившихся в тесную группку.

Они уставились на Тая и Бонни, а Тай и Бонни в недоумении уставились на них; Глюке подождал, пока Эллери займет место в салоне самолета, и негромко сказал несколько слов пилоту.

После этого они все стали смотреть на уносящееся назад запруженное толпой взлетное поле, когда самолет, набрав разбег, оторвался от бетонной полосы и взмыл в воздух, взяв курс на юго-восток.