— Да-да, благодарю вас, — поспешно проговорила Бонни. — Я сейчас немного занята…

— Что вы хотели, мадам? — строго спросил инспектор Глюке. Эллери по ему одному лишь известной причине неотрывно следил за руками толстой дамы.

— Надеюсь, вы не сочтете меня бесцеремонной, мисс Стьюарт, но только что случилась странная история. Я миссис Струк — вы знаете, большой желтый дом за углом? Ну так вот, пять минут тому назад у моей двери прозвенел звонок, и моя вторая горничная — как всегда, с опозданием! — открыла дверь, однако там уже никого не было, и только конверт лежал на половике у входа, но адресованный не мне, а вам, мисс Стьюарт, и мистеру Ройлу. И я подумала про себя: «Что за нелепая ошибка?». Потому что ваш адрес достаточно ясен, а названия наших улиц абсолютно разные…

— Да-да, конверт, — нетерпеливо перебил ее Эллери, протягивая руку. — Можно мне его взять?

— Прошу прощения! — сказала миссис Струк с негодующим выражением во взоре. — Письмо адресовано мисс Стьюарт, а не вам, кем бы вы ни были, и вы не мистер Ройл, уж это-то я знаю! Как бы то ни было, мисс Стьюарт, — обернулась она к Бонни, опять расплываясь в улыбке, — вот оно, и я уверяю вас, что торопилась сюда, как могла, хоть это и не очень быстро у меня получается, — она застенчиво хихикнула, — так как мой доктор находит, что я немного поправилась за последнее время. А как вам удается сохранить фигуру? Я всегда говорила, что вы…

— Благодарю вас, миссис Струк, — сказала Бонни. — Вы позволите?

Тучная дама с сожалением достала конверт из кармана пальто и вручила его Бонни.

— Можно мне поздравить вас по случаю вашего обручения с мистером Ройлом? Я только что услыхала сообщение по радио. Несомненно, это приятнейший момент в жизни двух юных, прекрасных сердец…

— Благодарю вас, — пробормотала Бонни. Она с ужасом смотрела на конверт в своей руке.

— Кстати, — спросил Эллери, — вы или ваша горничная заметили того, кто звонил в ваш дверной звонок?

— Нет, что вы! Когда Мерси подошла к двери, там уже никого не было.

— Хм-м… Большое спасибо, миссис Струк. — Эллери вежливо затворил дверь перед лицом тучной дамы. Она негодующе фыркнула и промаршировала вниз по ступенькам в сопровождении детектива, который довел ее до ворот и наблюдал за ней, пока она не завернула за угол, после чего сам ретировался в укрытие.

— Благодарю вас… — в четвертый раз проговорила Бонни, обращаясь к закрытой двери.

Эллери взял конверт из ее безвольных пальцев и с озабоченным лицом вернулся в гостиную. Инспектор Глюке осторожно поддержал Бонни под руку.

— В чем там опять дело? — спросил Тай.

Эллери вскрыл слишком знакомый конверт, адресованный карандашными печатными буквами «Мисс Бонни Стьюарт и мистеру Тайлеру Ройлу» — без марки, без штампа или других надписей, кроме адреса Бонни, и достал оттуда две игральные карты с синей, оборотной стороной.

— Четверка червей? — еле слышно проговорила Бонни.

Тай схватил обе карты:

— Четверка червей? И пиковый туз!

Он подошел к Бонни и, повинуясь внезапному порыву, прижал ее к своей груди.

— Сегодня утром я говорил вам, Глюке, что мы имеем дело с игривым субъектом, — заметил Эллери. Он посмотрел на карты, зажатые в кулаке Тая. — Может быть, вы теперь послушаете меня.

— Пиковый туз, — пробормотал инспектор, словно не мог поверить очевидному свидетельству своих собственных глаз.

— Что это значит? — жалобно спросила Бонни.

— Это значит, — сказал Эллери. — что интервью, которое вы дали сегодня газетам, принесло свои плоды. Я полагаю, экстренные выпуски были за час распроданы на улицах, и вы слышали, как эта ужасная женщина упомянула про радио. Наш друг Эгберт так торопился доставить вам это послание, что отказался от услуг обычной почты, которая вручила бы вам карты в понедельник, и даже от срочной доставки, которая сделала бы то же самое завтра днем.

— Но что они означают?

— В переводе на обычный язык? — Эллери пожал плечами. — Обе карты вместе говорят: «Бонни Стьюарт и Тайлер Ройл, разорвите свою помолвку, или приготовьтесь к смерти».

Инспектор издал горлом хриплый нечленораздельный звук и нервно огляделся.

Бонни побледнела еще сильнее, чем Тай, сжимавший ее Руку.

— Значит, это правда, — прошептала она. — Все действительно складывается по установленному шаблону. Тай, что нам делать?

— Причина, — заметил мистер Квин, — по которой Эгберт так торопился отправить это послание, заключается в том, что в понедельник, очевидно, будет уже слишком поздно. Даже завтра может быть слишком поздно. Надеюсь, вам понятна подоплека его поспешны действий?

Тай, сгорбившись, опустился на диван. Он устало произнес:

— Я отлично все понял. Все верно: мы не должны жениться, а если посмеем, то это означает конец для нас. Так что я думаю, мы должны удовлетворить всех — Бутча, студию, Эгберта Л.Смита — и отказаться от наших планов на свадьбу…

— О, Тай! — простонала Бонни.

— К чему обманывать себя, дорогая? — нахмурился Тай. — Если бы дело касалось только меня, я бы послал Эгберта ко всем чертям. Но я здесь не один, ты замешана тоже. Я не могу рисковать тобой. Я не могу жениться на тебе и сделать тебя беззащитной мишенью для убийц.

— О, какой же ты глупый! — сердито топнула ногой Бонни. — Все ведь совсем не так, разве ты не видишь? Я получала угрожающие письма еще до того, как мы объявили о помолвке. И эти письма были адресованы мне, мне одной! Только сейчас они стали угрожать тебе, уже после того, как стало известно о нашем намерении пожениться!

— Трижды ура женскому уму! — сказал Эллери. — Боюсь, Бонни здесь права. Это истинная правда. Я не хотел упоминать об этом прежде, но умалчивать дольше уже нельзя. Все мои попытки разлучить вас предпринимались исключительно ради вас, Тай, а не ради Бонни. Только связь с Бонни подвергала вашу жизнь смертельной опасности. А жизнь Бонни, с вами или без вас, находилась под угрозой с момента смерти ее матери.

— А я еще врезал вам по челюсти! — извиняющимся тонем смущенно проговорил Тай.

— Женитесь на Бонни, и вы погибли. Не женитесь на Бонни, и вы в безопасности. А вот она все равно под угрозой, женитесь вы на ней, или нет. Тут есть над чем поразмыслить.

— Что в лоб, что по лбу, — криво усмехнулся Тай. — Я уже оставил попытки отыскать здравый смысл во всей этой дурацкой головоломке. Если то, что вы говорите, правда, мы поженимся. Я не намерен оставлять ее в одиночестве, лицом к лицу с опасностью. Пусть этот подлый сукин сын попытается убить меня — пусть только попробует!

— Нет, Тай, — печально проговорила Бонни. — Я не могу тебе позволить так поступить. Просто не могу! Зачем тебе ставить под угрозу свою жизнь? Я тоже не претендую на то, что понимаю здесь хоть малую толику, но как я могу позволить тебе разделить опасность, которая, по всей видимости, направлена против меня одной?

— Ты, — сказал Тай, — завтра выходишь за меня замуж, и никаких возражений!

— О, Тай! — прошептала Бонни, бросаясь к нему в объятия. — Я надеялась, что ты именно так и скажешь! Я очень боюсь…

Инспектор Глюке в расстроенных чувствах мерил шагами комнату.

— Знать бы только, кто это! — ворчал он про себя. — Если бы мы знали, то могли бы хоть что-то предпринять.

— О, но ведь мы знаем! — сказал Эллери и недоуменно поднял глаза в ответ на удивленные возгласы присутствующих. — Ах да, я совсем забыл, что вы не в курсе… Я-то, конечно, знаю, и можете мне поверить, что ничего тут поделать нельзя…

— «Конечно», говорит он! — возмущенно взревел инспектор, Он набросился на Эллери и встряхнул его за плечи: — Кто же это?

— Вот именно, — присоединился Тай. — Кто это?

— Отпустите меня, Глюке! Просто зная, кто убийца, проблемы не решить, — Эллери принялся безостановочно расхаживать по комнате.

— Почему нет?

— Потому что отсутствуют элементарные улики для возбуждения уголовного дела. Большое жюри вернет его на доследование, если дело вообще дойдет до суда. Обвинение рухнет из-за отсутствия доказательств, и вы упустите шанс повесить преступление на шею тому, кто его совершил!.

— Ради Бога, люди, о чем вы толкуете? — воскликнул Тай. — Не можем же мы сидеть сложа руки и ждать, когда убийца нападет! Надо же что-то сделать, чтобы подрезать ему копти!

— Дайте подумать! — раздраженно отозвался Эллери. — Вы слишком шумите!

Он шагал из угла в угол, заложив руки за спину и низко склонив голову. Тишину нарушал лишь звук его шагов.

— Послушайте, — прервал его раздумья инспектор. — Полицейский несет ответственность за охрану человеческой жизни в не меньшей степени, чем за расследование обстоятельств смерти. Вы утверждаете, Квин, что знаете, кто стоит за всей этой затеей. Очень хорошо. Давайте пойдем к нашему хитрому отправителю игральных карт и скажем ему, что мы знаем все, предупредим, что за ним до самой смерти днем и ночью будет следить бригада детективов. На его месте самый глупый из дураков тут же, не задумываясь, отказался бы от своих планов!

— Я думал о подобном варианте, — возразил Эллери. — Но у него есть один существенный недостаток. В этом случае Эгберт никогда не будет повешен за убийство Джека и Блайт; а если в целом мире и найдется парнишка, кого бы я не прочь увидеть вздернутым на виселицу, то это Эгберт.

— Если такой вариант означает безопасность Бонни, — сказал Тай, — то черт с ним! Пусть убирается на все четыре стороны! Глюке прав.

— А почему бы нам… — начала Бонни и замолкла, — Я придумала! Почему бы нам с Таем не пожениться прямо сейчас, сию минуту, а потом исчезнуть? Отправиться куда-нибудь на край света, где нас никто не смог бы найти. Никто! Мы были бы в безопасности.

— Ив течение всей своей долгой жизни оглядывались чрез плечо всякий раз, как только услыхали бы шаги за спиной? — возразил Эллери. Но тут он неожиданно замер на месте, уставившись на Бонни. — Конечно же! В этом вся суть. Исчезнуть! Точно!.. Заставить его поторопиться. Ему придется тогда… — Голос его стал неразборчивым, и он беспорядочно забегал по комнате, точно муравей, неслышно шевеля губами.