Эллери Куин - Четверка червей

— Какая изящная метафора!

— Пола, — громогласно заявил Эллери. — Я бросаю вам вызов!

— Боже, как официально! — засмеялась Пола. — Стоит задеть мужское тщеславие, и оно вознесется до небес! Так в чем же состоит ваш вызов?

Мистер Квин снова занял место на стуле, холодно улыбаясь:

— В том, чтобы вы сказали мне, кто убил Джека Ройла и Блайт Стьюарт! — Взгляд его стал напряженным.

Пола удивленно подняла брови:

— А вы не знаете? Вы, который знает все!

— Я спросил вас. Вы уже определили это?

— О, какая скука, — наморщила она свой маленький нос. — Если бы я захотела, то, конечно, могла бы догадаться.

— Догадаться! — пренебрежительно усмехнулся Эллери. — Разумеется, вопреки всякому здравому рассудку. В этом весь смысл. Женщина не рассуждает. Она догадывается!

— А вы, великий мудрый мужчина, вы дошли до этого просто благодаря геркулесовым потугам своего ума, да?

— Так кто же это? — настаивал Эллери.

— Скажите вы первым!

— Боже великий, Пола, вы ведете себя как ребенок!

— А почему я должна вам верить? — возразила Пола. — Вы просто скажете, что давно уже догадывались. Только не будете употреблять слово «догадывался». Скажете: «дошел путем логического обоснования», или что-нибудь такое же заумное,

— Но во имя Всевышнего! — раздраженно воскликнул Эллери. — Я в подобных делах не основываюсь на догадках. Я пользуюсь научным подходом!

— Ничего не поделаешь! — Опять усмешка. — Вы напишите свое имя — то, до которого вы дошли научным методом, — а я напишу свое. Потом мы обменяемся записками.

— Очень хорошо, — простонал Эллери. — Вы ни во что не ставите мой интеллект. Это ребячество, но вас следует проучить, о чем я уже упоминал!

Пола засмеялась, достала два листка писчей бумаги, вручила ему карандаш, после чего повернулась к нему спиной и быстро написала что-то на своем листке. Эллери немного поколебался, затем тоже размашисто написал имя. Когда она обернулась, в глазах у него промелькнула мысль.

— Погодите, — сказал Эллери. — Предлагаю усовершенствование. Достаньте два конверта.

Она удивилась, но повиновалась.

— Вложите свой листок в один конверт, а я вложу свой в другой.

— Но зачем?

— Делайте, как я сказал!

Пола пожала печами и заклеила свой конверт с листком бумаги внутри. Эллери поступил так же. Затем он спрятал ее конверт в бумажник и передал ей свой.

— Не открывать, — мрачно заявил он, — пока нашего друга не вытащат за ушко на солнышко.

Она опять засмеялась:

— В таком случае боюсь, что он никогда не будет открыт.

— Почему?

— Потому что, — ответила Пола, — преступник никогда не будет пойман.

— Неужели? — усомнился Эллери.

— О, я это знаю! — заявила Пола.

Долгое время оба молча глядели друг на друга. Насмешка в ее глазах стала еще заметнее.

— И почему вы так уверены? — спросил наконец Эллери.

— Отсутствие доказательств — даже малейших улик, которые можно было бы предъявить суду. Если, конечно, вы ничего от меня не утаиваете.

— Но когда я захлопну ловушку за нашим другом Эгбертом, — спросил Эллери, сверкнув глазами, — вы признаете, что были неправы?

— Что ж, в таком случае мне ничего другого не останется, — сказала Пола. — Только у вас ничего не выйдет.

— Хотите пари?

— Почему бы нет? Если вы убедите меня в том, — она посмотрела на него сквозь длинные полуопущенные ресницы, — что у вас на данный момент нет никаких других доказательств.

— У меня их нет.

— Тогда я не могу проиграть — конечно, если наш субъект полностью не свихнется и не признается во всем без каких-либо на то причин!

— Я сильно подозреваю, — сказал Эллери, — что он ничего подобного не сделает. Так на что спорим?

— На что угодно.

— На что угодно?

Пола прикрыла глаза ресницами.

— Ну… это слишком обширное понятие. На что угодно в пределах разумного.

— А будет ли в пределах разумного, — спросил Эллери, — заставить проигравшего пригласить победителя в клуб «Подкова»?

Знакомый испуганный блеск в ее глазах почта заставил его раскаяться. Но не до конца. К тому же, он исчез довольно скоро.

— Ага, кишка тонка! — насмешливо произнес Эллери. — Если мне будет позволено применить столь вульгарный термин по отношению к дамской анатомии. Я так и знал, что вы откажетесь!

— Я… не говорила, что отказываюсь!

— Значит, пари?

Ока тихо рассмеялась.

— Все равно, у вас нет никаких шансов на выигрыш!

— Либо мы заключаем пари, либо нет!

— Но в каждом пари есть двойной риск, или это не пари. Что получу я, если вы проиграете?

— Возможно, мою…

Нечто новое блеснуло в глазах Полы, но это был не испуг.

— Что вашу? — быстро спросила она.

— Э-з…

— Что вы хотели сказать?

— Знаете, Пола, — проговорил Эллери, тщательно отводя глаза, — я действительно должен поблагодарить вас за то, что вы помогли мне раскрыть это дело.

— Но вы не договорили…

— Вы единственная, кто подсказал мне жизненно важную улику, — его тон стал сухим и бесстрастным. — Даже две жизненно важных улики.

— Эллери Квин, я сейчас душу из вас вытрясу! Кому сейчас до этого дело?

— Следовательно, — все так же сухо продолжал Эллери, — я буду благодарен вам за эти две подсказки всю мою жизнь.

— Всю вашу жизнь? — нежно проговорила Пола. — Я правильно поняла? Всю… вашу жизнь?

Она медленно подошла к нему и встала рядом так близко, что его ноздри наполнились нежным ароматом ее духов. Голова у Эллери пошла кругом и он попятился назад, точно пес, почуявший опасность.

— Всю вашу жизнь? — прошептала Пола — О, Эллери!..

Один из телефонов на ее столе внезапно зазвонил.

— Проклятье! — воскликнула Пола, топнув ногой; затем она подбежала к столу.

Мистер Квин вытер вспотевшие щеки носовым платком.

— Да? — нетерпеливо проговорила Пола в телефонную трубку. Больше она ничего не сказала. Пока Пола слушала, лицо ее утратило все живые краски и стало бледным и неподвижным, словно маска из папье-маше. Она повесила трубку, сохраняя все то же странное молчание.

— Пола, что случилось?

Она опустилась в кресло-качалку.

— Я знала, что ваш метод ошибочен, и была уверена, что Бонни насквозь видит всю вашу прозрачную мужскую тактику. Но я никогда не думала…

— Бонни? — Эллери оцепенел. — Что с ней?

— Мой дорогой мистер Всезнайка, приготовьтесь к потрясению, — слабо улыбнулась Пола. — Вы пытались заставить Бонни и Тая вцепиться друг другу в глотку. Для чего? Вы должны рассказать мне.

— Для того, чтобы… некая личность увидела, поверила и удовлетворилась увиденным. — Эллери прикусил губу. — Пола, ради всех святых, не пугайте меня! Кто это был, и что он сказал?

— Это был мой друг, снабжающий меня информацией. Боюсь, ваша некая личность, если ее не разбил общий паралич с утратой зрения и слуха, в течение нескольких минут узнает ужасную новость.

— Какую ужасную новость? — хрипло спросил Эллери.

— Час назад Бонни Стьюарт, повиснув на шее Тая Ройла, словно боясь, что тот улетит от нее прочь, дала интервью газетным репортерам — созвала их всех в свой дом в Глендейле, — в котором сделала определенное сообщение.

— Сообщение? — внезапно ослабевшим голосом переспросил Эллери. — Какое сообщение?

— О том, что завтра, двадцать четвертого, в воскресенье, она, Бонни Стьюарт, намерена стать миссис Тайлер Ройл.

— Боже мой! — простонал Эллери, бросившись к двери.

Эллери, в спешке оцарапав крыло своего автомобиля, торопливо припарковал его у дома Бонни в Глендейле и заметил трех явных детективов, беседовавших со знакомой долговязой фигурой, только что появившейся из полицейского автомобиля.

— Глюке! Что-нибудь… случилось?

— А вас каким ветром сюда занесло?

— Я буквально две минуты тому назад услышал новость. Она еще жива? Никто на нее не нападал?

— Нападал? Жива? О ком вы?

— О Бонни Стьюарт.

— Конечно, жива! — проворчал инспектор. — Послушайте, что с вами такое? Я сам недавно получил известие…

— Слава Богу! — Эллери промокнул вспотевший затылок. — Глюке, вы должны выставить кордон вокруг дома. Столько людей, сколько сможете наскрести!

— Кордон! Но у меня здесь три человека…

— Мало. Надо, чтобы это место было надежно окружено и охранялось так, чтобы мышь не проскочила! Но незаметно, слышите? Ваши люди должны оставаться вне поля зрения. Уберите с тротуара своих остолопов!

— Хорошо, но…

— Никаких «но»! — Эллери бегом бросился к воротам.

Инспектор Глюке вернулся к полицейской машине, кратко о чем-то распорядился и тоже побежал к воротам. Полицейский автомобиль сорвался с места и исчез за углом; трое детективов поспешно удалились.

Глюке, запыхавшись, догнал Эллери:

— Что все это значит?

— Где-то что-то не в порядке. Надо же было выкинуть такой идиотский номер!

Робкая полногрудая Клотильда впустила их, сверкая черными глазами от переполнявших ее романтических чувств:

— О, мсье, но их сейчас нельзя беспокоить…

— О, мадемуазель, но именно сейчас их можно и даже нужно беспокоить! — грубовато отрезал Эллери. — Тай! Бонни!

Приглушенный шум доносился из ближайшей комнаты, и они с инспектором поспешили по направлению к его источнику. Ворвавшись в гостиную, они обнаружили юного мистера Ройла и его невесту, порядком растрепанных, освобождавшихся из объятий друг друга. Губы мистера Ройла казались окровавленными, однако это была всего лишь помада Бонни.