Эллери Куин - Четверка червей

Улыбка блеснула и исчезла окончательно. Бонни опустила глаза и принялась бесцельно сгибать и разгибать ремешок своей сумочки.

— Надеюсь, — тихо проговорила она, — вы понимаете, о чем вы говорите. Я… я не очень-то разбираюсь в подобного рода вещах. Мне просто кажется, что…

— Тай дьявольски умен, — безучастно произнес Эллери. — Он знает о том, что вы его подозреваете, и поэтому послал вам единственное послание, рассчитанное на то, чтобы рассеять ваши подозрения. Чего он, как я вижу, и достиг!

Эллери встал с дивана, не в состоянии больше видеть, как Бонни сгибает и разгибает ремешок своей сумочки. В то же время он заметил, что она снова подняла глаза и со странной прямотой взглянула на него — печальным, вопрошающим взглядом, заставившим его ощутить себя последним преступником.

— Вы в самом деле верите этому? — спросила Бонни.

— Подождите, — отрывисто бросил Эллери. — Я докажу вам.

Он заперся в спальне и начал торопливо одеваться. Поскольку так было легче, он старался ни о чем не думать.

Бонни отвезла его на киностудию «Магна», и когда она ставила свой родстер в гараж, он спросил:

— Где находится гардеробная Тая?

— О! — вздохнула она и без лишних слов повела его к маленькой, усаженной деревьями улочке каменных домиков, Возле одного из них она остановилась и поднялась на крыльцо. На двери висела табличка с именем Тая Ройла. Дверь была незаперта. Они толкнули ее и вошли.

На столе рядом со стулом стояла стандартных размеров пишущая машинка. Бонни неподвижно замерла на пороге Эллери подошел к машинке, вынул из кармана чистый лист бумаги и торопливо напечатал несколько строчек. Затем он вернулся с листком к Бонни и достал из кармана конверт, который она недавно получила.

— Очень просто, — ровным голосом произнес он. — Вот, Бонни, сравните образцы шрифтов. Заметили дефектные буквы «б», «д» и «т»? Вроде как бы стертые? — Он не сказал, что, как и «р» и «г» в портативной машинке Джека Ройла, дефектные литеры в машинке Тая были недавно — и явно! — подпилены. — И шрифт «элите», что редко встречается в стандартных, а не портативных пишущих машинках.

Бонни подошла и взглянула, но не на листок с текстом, а на сами рычаги машинки. Она нажала на клавишу «б» и осмотрела литеру, потом на «д», потом на «г».

— Теперь я вижу, — сказала она наконец.

— Здесь трудно усомниться. Оба адреса — на конверте, полученном сегодня, и на том, что пришел вчера, — напечатана на этой машинке.

— Как вы догадались? — спросила она, глядя на него все с тем же странным вопрошающим выражением.

— Мне показалось это весьма вероятным.

— Тогда здесь должна находиться и копия таблицы со значением карт. Без нее заниматься пересылкой карт невозможно.

— Умница! — Эллери покопался в ящике письменного стола. — А вот и она! Похоже, третий или четвертый отпечаток под копирку.

Он протянул ей листок для ознакомления, но она продолжала глядеть ему в лицо.

— Как вы собираетесь поступить? — голос Бонни был холоден и спокоен. — Передать Тая инспектору Глюке?

— Нет-нет, это было бы преждевременным! — поспешно сказал Эллери. — Нет настоящих улик для обвинения.

Она ничего не возразила.

— Бонни, не говорите никому о том, что мы обнаружили, ладно? И держитесь подальше от Тая. Вы слышите меня?

— Слышу, — сказала Бонни.

— Так далеко, как только сможете… — Бонни не отвечала. — Куда вы сейчас направляетесь? — Бонни открыла дверь. — Будьте осторожны! — Она бросила на него долгий пристальный взгляд, в самой глубине которого таился — что было совершенно непонятно — откровенный ужас.

Шаги ее все убыстрялись. Через полквартала она уже бежала бегом.

Эллери хмуро следил за ней. Когда она исчезла за углом, он открыл дверь и опустился на стул.

«Хотел бы я знать, — со вздохом подумал он, — какое наказание причитается за убийство любви…»

Мистер Квин сидел в прохладной гардеробной Тая и размышлял. Он сидел и размышлял довольно продолжительное время. По многим направлениям расследование шло удовлетворительно — да, вполне удовлетворительно! Но вот в главном оно было явно неудовлетворительным, причем в самом главном.

— Все та же старая история, — ворчал он про себя. — Найдешь орех, так нечем его расколоть! А может быть, сейчас надо просто выжидать? Думай, приятель, думай!

И мистер Квин думал. Прошел час, за ним второй. Мистер Квин продолжал думать. Но все было бесполезно.

Он поднялся на ноги и потянулся, чтобы расправить оцепеневшие мускулы. Все дело застыло, как фруктовое желе — гладкое и блестящее, оно лежало перед его умственным взором, удовлетворяя всем капризам его критического аппетита. Задача, которую он не мог разрешить, заключалась в том, как подцепить ого деликатное блюдо и не разрушить его, превратив в липкую, расползающуюся, аморфную массу.

Горячо надеясь на то, что его посетит, наконец, вдохновение, мистер Квин покинул бунгало и студию и вернулся на такси в отель. Из своего номера он позвонил портье и распорядился вывести из гаража его двухместный автомобиль. Пока он собирал всю коллекцию писем с игральными каргами и укладывал ее под крышкой футляра портативной пишущей машинки Джона Ройла, зазвонит телефон.

— Квин? — раздался в трубке голос инспектора Глюке. — Немедленно явитесь ко мне в офис! Немедленно, слышите?

— Слышу ли я? Когда вы так орете!

— Погодите, это еще только цветочки! Потрудитесь прибыть сюда со всей скоростью, на которую способны ваши шустрые ноги!

— М-м… — протянул Эллери. — Брать с собой пижаму и зубную щетку?

— Вас давно следовало бы посадить за решетку! Поторапливайтесь!

— Собственно говоря, я как раз собирался к вам. Глюке…

— Вы можете обвести вокруг пальца собственного отца! — ревел инспектор. — Даю вам полчаса. Ни минуты больше’

И он повесил трубку.

Эллери тяжело вздохнул, защелкнул крышку пишущей машинки, спустился вниз, сел в автомобиль и направился в центр Лос-Анджелеса.

— Итак? — спросил мистер Квин ровно полчаса спустя.

Инспектор Глюке сидел за письменным столом, раздувая крепкие щеки и ухитряясь выглядеть разъяренным и обиженным одновременно. Дышал он тяжело и сердито.

— Что это у вас? — прорычал он, указывая на пишущую машинку.

— Я первый задал вопрос, — скромно возразил Эллери.

— Садитесь и перестаньте острить! Видели сегодняшнюю газету Полы Пэрис?

— Нет.

— Вы что, не читаете по-английски? Или наши газеты недостаточно для вас шикарны? Ведь вы же литератор, в конце концов!

— Ха-ха, — сказал Эллери. — Это замечание, насколько я понял, должно было сразить меня наповал. Ну, давайте, выкладывайте побыстрее!

Глюке швырнул Эллери газету. Эллери поймал ее, наморщив лоб, и принялся читать абзац в колонке Полы Пэрис, отмеченный красным карандашом.

— Что вы об этом скажете?

— Скажу, что ока великолепна! — мечтательно произнес Эллери. — О, миледи Пола! Женщина с головой на плечах. Глюке, скажите откровенно: вы когда-нибудь встречали женщину, до такой степени сочетающую в одном лице интеллект, красоту -и очарование?

Инспектор хлопнул ладонью по столу так, что все на нем подскочило и задрожало.

— Вы считаете себя чертовски умными — вы, и эта язва газетчица! Квин, я не скрываю, что вы довели меня до бешенства. До бешенства, понимаете? Когда я прочел эту статейку, у меня возникло желание тут же выписать ордер на ваш арест! Я не шучу!

— Ищете козла отпущения, да? — сочувственно спросил Эллери.

— Прибрать к рукам все эти письма! Держать их от меня в секрете целую неделю! Выдать себя за детектива из Главного управления!

— Быстро работаете, — одобрительно заметил Эллери. — Ведь она, в сущности, упоминает здесь только о том, что Блайт Стьюарт получала анонимные письма, и что они посыпались через агентство почтовых пересылок. Отличная работа, Глюке!

— Нечего меня нахваливать! В городе одно единственное агентство заказных почтовых услуг, и я вытащил вашего знакомого Луси сюда, на ковер, всего лишь несколько минут тому назад. Он все рассказал мне о вас — я сразу вас узнал по его описанию. И вы оставили ему свое имя и номер телефона в гостинице. Какая самоуверенность! Но зато у меня не осталось сомнений в его искренности. Полагаю, остальные двое были Тай и Лу Бэском, как следует из описания Луси.

— Великолепно!

— Я произвел обыск в доме Стьюарт — никаких писем; поэтому я догадался, что они у вас. — Вид у инспектора был такой, словно он вот-вот заплачет. — Никогда бы не подумал, что вы способны сыграть со мной такую гнусную шутку! — Он вскочил на ноги и закричал: — Выкладывайте!

Эллери нахмурился:

— Стыдно признаться, но неизбежность, с которой любые секреты рано или поздно укладываются в газетную колонку Полы Пэрис, начинает вгонять меня в дрожь. Откуда, черт побери, добывает она свою информацию?

— Наплевать мне, откуда! — заорал Глюке. — Я даже не звонил ей сегодня утром — все равно без толку! Послушайте, Квин, собираетесь ли вы отдать мне эти письма, или мне придется посадить вас в каталажку?

— Ах, письма! — Эллери небрежно лягнул футляр, стоявший у него между ног. — Вы найдете их здесь, вместе с картами и пишущей машинкой, на которой мерзавец печатал кодовую таблицу и письмо в международную компанию почтовых пересылок.

— Карты? Кодовая таблица? — остолбенело уставился на него Глюке. — Пишущая машинка? Чья пишущая машинка?

— Джека Ройла.

Инспектор свалился на стул и пощупал ладонью лоб

— Ладно, — сдавленным голосом проговорил он. — Давайте вашу историю. Я ведь возглавляю Отдел по расследованию убийств. Так что дайте мне только намек, короткую подсказку… Да не тяните же, выкладывайте! — заорал он вне себя.