Эллери Куин - Четверка червей

— Почему же? — усмехнулся Д’ойл. — Вполне можем. Ага, телефон!.. Да, Бутч, все верно… Постой! Погоди минутку… Ну да! Спасибо, Бутч. Я немного растерян… Подожди, Блайт тоже хочет с тобой поговорить…

Сбитый с толку мистер Квин незаметно удалился.

Мистер Квин вышел из-под мрачных сводов главного портала елизаветинского замка[38] Ройлов и к своему невысказанному изумлению заметил юного мистера Ройла и юную мисс Стьюарт, которые сидели рядом на краю подъемного моста, болтая ногами над водой крепостного рва. Как добрые старые друзья! Правда, не совсем так. До него донеслось громкое негодующее ворчание мистера Ройла, и на мгновение мистер Квин поддался было невольному импульсу броситься на помощь, заподозрив того в намерении утопить свою очаровательную собеседницу среди цветущих лилий внизу.

Однако он вовремя остановился. Сердитое рычание мистера Ройла было вызвано скорее негативным отношением к самому себе, чем к мисс Стьюарт.

— Боже, каким глупым щенком я выглядел! — послышалось в ворчании. — Но я не могу бросить старика! Он все, что у меня есть. Лаудербек — напыщенный осел, а агент думает только о деньгах. Если бы не я, он давно превратился бы в такого, как старик Парк!

— Да, да, ты прав, —• согласилась Бонни, глядя в воду.

— Что ты хочешь этим сказать? Да у него в одной левой брови больше таланта, чем у всех здешних комедиантов, вместе взятых! Я хотел лишь подчеркнуть, что он ужасно непрактичный — разбрасывает направо и палево все, что заработает!

— А ты, — промурлыкала Бонни, — в противоположность ему ужасный скряга. И скопил, конечно, миллионы!

— Не будем касаться меня, — покраснев, сказал Тай. — Просто я ему нужен. Вот почему я согласился.

— Не надо мне ничего объяснять, — холодно ответила Бонни. — Меня не интересуете ни ты, ни твой отец, ни что-либо, касающееся вас обоих… Единственная причина, заставившая меня согласиться, заключается в том, что я не хотела огорчить маму. Я не могу ее бросить сейчас!

— Так кто же теперь объясняет? — язвительно усмехнулся Тай.

Бонни прикусила губу.

— Не знаю, что заставляет меня сидеть и болтать с тобой. Я тебя ненавижу и…

— У тебя стрелка поехала на чулке, — заметил Тай.

Бонни поспешно поддернула левую ногу и уселась на нее.

— Ты гадкий и невоспитанный тип! Конечно, ты сразу замечаешь подобные вещи!

— Я сожалею, что сказал тогда о… ну, о твоих ногах восьмого размера, — смущенно пробормотал Тай. — В действительности у тебя очень красивые стройные ноги, и туфли довольно маленького размера для такой крупной девушки, как ты. — Он швырнул в ров камешек и с преувеличенным внимание проследил за тем, сколько раз он подпрыгнул на воде. — И фигурка тоже хорошенькая — в своем роде, конечно…

Бонни изумленно уставилась на него, Эллери издали заметил, как побледнели ее щеки и вся она неожиданно приобрела застенчивый и смущенный вид. Он заметил также, как она украдкой послюнила кончик указательного пальца и провела им по стрелке на чулке; как в отчаянии взглянула на сумочку, словно больше всего на свете желала раскрыть ее, достать зеркальце и проверить губы — не нужно ли их подкрасить? — и поправить свои медово-золотистые волосы, и вообще стала вести себя,так, как любая нормальная женщина.

— Очень красивая фигурка, — снова повторил юный мистер Ройл, швыряя в ров очередной камешек.

— Вот как? — вспыхнула Бонни, и рука ее метнулась к волосам, чтобы привести их в порядок незаметными прикосновениями, столь бессмысленными для мужского взгляда.

— Значит, — абсолютно непоследовательно продолжал молодой человек, — мы с тобой друзья. В смысле… до их свадьбы, разумеется. Договорились?

В этот психологически чрезвычайно важный момент мистер Квин изо всех сил пытался подавить рвущийся из груди кашель. Невзирая на его усилия, кашель, тем не менее, настоял на своем и вырвался наружу.

Оба подскочили, точно у них над ухом внезапно выстрелили из револьвера. Тай покраснел до корней волос и неуклюже поднялся на ноги. Бонни с виноватым выражением прикусила губу и принялась бесцельно закрывать и открывать свою сумочку.

— Ничего мы не договорились! — холодно проговорила она. — О, хеллоу, мистер Квин! Я скорее подружусь с хорьком! Никаких условий, мой расфуфыренный петушок! Знаю я твои повадки с женщинами! Просто я не стану ссориться с тобой, пока мама и твой отец не поженятся!

— Привет, Квин. Скажите, видели ли вы в своей жизни более сварливую женщину, чем эта? — Тай тщательно отряхивал свой костюм от прилипших травинок и песчинок. — Ни одного приятного слова на несколько миллионов, которые она выпускает в минуту! Ладно, пусть будет по-твоему, Я думаю только об отце, вот и все.

— А я не стала бы этого делать ни за что в жизни, если бы не мама! Помогите мне встать, мистер Квин…

— Послушай, но ведь я…

— Мистер Квин?.. — проворковала Бонни.

Мистер Квин молча помог ей подняться на нош. Тай несколько раз распрямил свои могучие плечи, точно тяжелоатлет, разминающий мышцы перед поднятием штанги, и сердито посмотрел на девушку.

— Ладно, черт возьми, — проворчал он. — Пусть будет до свадьбы!

— Вы так любезны и воспитанны, мистер великий непревзойденный красавчик!

— Но разве я виноват, что родился с привлекательной внешностью? — взмолился Тай.

И они разошлись в разные стороны.

Мистер Квин с открытым ртом озадаченно глядел им вслед. Все это было чересчур сложно для его простого ума.

Субботняя газетная колонка последних известий Полы Пэрис распространила животрепещущую новость на весь жаждущий сенсаций мир, и после полудня того же дня кинокомпании «Маша» пришлось удвоить охрану у главных ворот студии. Сторожевые овчарки хриплым лаем отгоняли любопытных от усадьбы Джека Ройла; Блайт заперлась в своем доме в Глендейле, построенном в стиле мечети, чьи двери непреклонно защищала верная молчаливая Клотильда, а Тай и Бонни, играя свою странную роль, согласились дать ошеломленным репортерам совместное интервью, в котором говорили друг другу комплименты и обменивались милыми улыбками перед объективами кино- и фотокамер.

— Все готово, — заявил Сэм Викс измотанному Эллери к концу чрезвычайно хлопотливого дня, устало вытирая вспотевшее лицо. — А завтра… О, приятель, погодите, и вы увидите, что будет завтра!

— Бонни не капризничает? — спросил Эллери.

— Пыталась, но я ее уговорил. Я боялся, что они придушат друг друга в воздухе, когда Тай возвращался с ней после посещения острова Рид.

— Удивительно, до чего послушно и согласно ведут себя Джек и Блайт, — сиял Чудо-мальчик. — А с Таем за штурвалом самолета, уносящего их к заоблачным высотам счастья — ну, разве это не сюжет, Сэм?

— Мамочки мои! — расплылся в довольной улыбке Лу Бэском. — Передайте-ка мне вон ту бутылку!

— Наши люди будут завтра руководить празднеством на летном поле, Бутч, — сказал рекламный агент. — А я слетаю на остров Рид, чтобы подготовить там все для встречи. Увидимся завтра вечером.

— Нет-нет! — торопливо возразил Бутчер. — Терпеть не могу все эти голливудские столпотворения. Я сказал Джеку и Блайт, что доктор настоятельно рекомендовал мне отдохнуть, и Бонни нс возражает. Съезжу-ка я завтра на Палм-Спрингс, поваляюсь на солнышке. Так что, ребята, устраивайте все сами. Встретимся в понедельник утром.

Ровно в полдень в воскресенье мистер Квин и Лу Бэском выехали в аэропорт на двухместном автомобиле Эллери. Бульвар Лос-Фелис был забит автомобилями, двигавшимися еле-еле, бампер к бамперу. Они потратили целый час, добираясь до поворота на Риверсайд, и еще один, с черепашьей скоростью ползя вдоль лос-анджелесской набережной через Гриффит-Парк к взлетному полю. Спустя пятнадцать минут бесполезных попыток припарковать машину Эллери бросил ее, и они принялись проталкиваться сквозь густую толпу к месту действия.

— Опоздали! — стонал Лу. — Эрминиус уже заканчивает свои причитания!

Блестящий красный с золотом моноплан Тая, сверкая на солнце, стоял, окруженный плотным полицейским кордоном. Обе пары Стьюартов и Ройлов, рука об руку, раскланивались и улыбались в бешеном круговороте фотографов, кинорепортеров, газетчиков и просто друзей и знакомых, громкими голосами перекрывающих медные звуки духового оркестра. Доктор Эрминиус с длинными черными бакенбардами, плавно развевающимися по ветру, сиял лучезарной улыбкой всем и каждому над своим молитвенником и незаметно продвигался к наиболее людному месту, где были установлены треноги кинокамер.

— Отличная работа, док! — кричали в толпе.

— Вот это свадьба так свадьба!

— Великолепно, замечательно! Как насчет того, чтобы промочить горло, док Эрминиус?

— Но меня ему все равно никогда не женить!

— Столпотворение, как во время Страшного Суда, — хихикнул Лу. — Эй, вы там, пропустите меня! Держись за мной, Квин! Джек! Блайт!

Оркестр перестал играть «Вот идет невеста» и перешел к «Калифорния, иду к тебе».

— Лу! Мистер Квин! Все в порядке, офицер, пропустите!

— Бонни! Бонни Стьюарт! Повернитесь сюда, пожалуйста! Улыбнитесь Таю!

— Не скажете ли пару слов радиослушателям, Джек?

— Доктор Эрминиус, как насчет пары снимков?

— Да, сын мой, — поспешно, но с чувством собственного достоинства произнес почтенный пастырь и встал перед Джеком Ройлом.

— Джек! Блайт! Возьмитесь за руки так, чтобы видны были обручальные кольца!

— Уберите же эту толпу от самолета, черт побери!

— Мисс Блайт! Мисс Блайт! — послышался пронзительный женский голос, и некая французская леди средних лет, одетая не без изящества, энергично прокладывая локтями путь через толпу, приблизилась к полицейскому кордону, неистово размахивая зажатым в кулаке почтовым конвертом.