Агата Кристи - Черный кофе

Он шел вдоль кустов и вдруг услышал чей-то разговор. Гастингс узнал голоса Барбары Эмори и доктора Грэма, которые сидели на скамье рядом с ним по другую сторону изгороди. В надежде узнать что-нибудь полезное для Пуаро, что имело бы отношение к исчезновению бумаги или смерти сэра Клода, Гастингс решился подслушать.

– ...совершенно понятно. Он считает, что деревенский врач не самая лучшая партия для его красавицы кузины. Это и есть основная причина, по которой нам обоим не слишком хочется встречаться, – произнес доктор Грэм.

– Ах, знаю, Ричард иногда такой упрямый и ведет себя, будто ему не тридцать, а шестьдесят, – отозвалась Барбара. – Но не нужно обижаться, Кенни. Я вообще стараюсь не обращать на него внимания.

– Хорошо, я попытаюсь, – сказал доктор Грэм. – Но послушай, Барбара, я хотел встретиться здесь так, чтобы никто нас не видел и не слышал, по другой причине. Во-первых, мне нужно тебе сказать, что твоего дядю вчера отравили. Сомнений тут быть не может.

– Неужели? – довольно вяло поинтересовалась Барбара.

– Тебя это не удивляет?

– Предположим, удивляет. В конце концов, людей травят не каждый день и не в каждом доме, не так ли? Но, если честно, я ничуточки не огорчилась. Наоборот, я почти обрадовалась.

– Барбара!

– Знаешь, только не притворяйся, будто ты не ожидал этого от меня услышать, Кенни. Мы с тобой о нем разговаривали не раз, правда? Ему ни до кого не было дела. Его интересовали только его дурацкие опыты. Как он обращался с Ричардом! Как холодно встретил Люсию! А ведь она такая милая и такая прекрасная пара для Ричарда.

– Барбара, дорогая, мне необходимо задать тебе один вопрос. Обещаю, все, что бы ты ни сказала, не пойдет дальше меня. И, если понадобится, я сумею тебя защитить. Только скажи мне, известно ли тебе что-нибудь такое – неважно что, – что имеет отношение к смерти твоего дяди? Нет ли у тебя причин подозревать, например, будто Ричард запутался в долгах и потому решился на убийство?

– Не желаю продолжать этот разговор, Кенни. Я-то думала, тебе хочется понежничать со мной, мне и в голову не пришло, что ты вдруг станешь обвинять моего кузена в убийстве!..

– Дорогая, я его и не обвиняю. Но согласись, что-то здесь не так. Ричард не хотел звать полицию! Мысль о том, что убийцу могут найти, его чуть ли не испугала. Расследования, разумеется, не избежать, он это понимает и злится на меня, ведь я все-таки известил полицию. Но в конце концов, я только исполнил свой долг. С какой стати я должен был написать, будто причина смерти сердечный приступ? Господи боже, да сэр Клод был совершенно здоров, он же был у меня на осмотре всего недели две назад.

– Кенни, я больше ничего не хочу слушать. Я иду в дом. Возвращайся через сад, хорошо? Поговорим в другой раз.

– Барбара, я только хотел...

Но Барбара уже шла к дому, и доктору Грэму оставалось лишь испустить глубокий тоскливый вздох, похожий на стон. Гастингс, не желая, чтобы его заметили, припустил за кустами обратно.

А в это время в библиотеке маленький детектив, выпроводив Гастингса, плотно прикрыл окно и повернулся к Люсии Эмори.

Люсия с тревогой посмотрела на Пуаро.

– Насколько я поняла, месье Пуаро, вы хотели расспросить меня о горничной? Она очень славная девушка. Я уверена, за ней нет ничего плохого.

– Мадам, – сказал Пуаро, – я хотел поговорить с вами вовсе не о горничной, а о вас.

Люсия встревожилась еще больше.

– Но мистер Рейнор сказал...

– Должен признаться, я намеренно ввел мистера Рейнора в заблуждение, и у меня есть на то причины, – перебил Пуаро.

– Что же это за причины? – настороженно спросила она.

– Мадам, – начал разговор Пуаро, – вчера вы сделали мне огромный комплимент. Вы сказали, что доверились мне, едва только увидели.

– И что же?

– И я прошу вас довериться мне и сейчас.

– Что вы имеете в виду?

Пуаро взглянул на собеседницу с самым серьезным видом.

– Мадам, у вас есть все, что только может пожелать женщина, – у вас есть молодость, красота, семья, любовь. У вас нет только исповедника. Позвольте же старому Пуаро предложить на эту роль себя.

Люсия хотела было что-то ответить, но Пуаро не дал ей сказать.

– Хорошенько подумайте, прежде чем отказываться, мадам. Я остался здесь ради вас. Остался, чтобы защитить ваши интересы. Чем я сейчас и занимаюсь.

– Самое лучшее, что вы могли бы сделать в моих интересах, это уехать, месье! – с неожиданной горячностью воскликнула Люсия.

– Знает ли уже мадам о том, что скоро здесь будет полиция? – невозмутимо спросил Пуаро.

– Полиция?

– Да.

– Но зачем? Почему полиция?

– Потому что врачи установили причину смерти сэра Клода. Сэр Клод был вчера отравлен.

Люсия скорее испугалась, чем удивилась.

– О нет! Нет! Только не это!

– Да, мадам, именно это. Так что, как видите, у вас почти не осталось времени на раздумья. Сейчас я защищаю ваши интересы. Но вскоре, возможно, я буду защищать только интересы правосудия.

Люсия посмотрела на Пуаро так, словно решала, насколько можно поверить этому странному маленькому человечку. Наконец она собралась с духом.

– Что же, по-вашему, я должна сделать? – спросила она дрогнувшим голосом.

Пуаро сел и внимательно посмотрел ей в глаза.

– Вопрос в том, что вы захотите сделать, – пробормотал он себе под нос, а вслух мягко сказал: – Вам всего лишь нужно рассказать мне правду, мадам.

– Я... Но я... – не сразу откликнулась молодая женщина, невольно протянув к Пуаро руки, словно ища защиты. Потом губы ее твердо сжались. – Месье Пуаро, я не понимаю, что вы имеете в виду.

Взгляд Пуаро стал пронзительным.

– Вот как! Вы предпочитаете беседовать в таком тоне? Тогда приношу свои извинения.

Сделав над собой усилие, Люсия взяла себя в руки, хотя больше всего на свете ей захотелось вскочить и убежать.

– Скажите, что именно вас интересует, и я отвечу на любой вопрос, – холодно сказала она.

– Прекрасно! – воскликнул маленький детектив. – Вы решили посостязаться в уме с Эркюлем Пуаро? Хорошо же. Но запомните, мадам, – он хлопнул ладонью по столу, – правда все равно выйдет наружу. И, возможно, при куда менее приятных для вас обстоятельствах.

– Мне скрывать нечего, – с вызовом сказала Люсия.

Пуаро достал из кармана письмо, которое принес Эдвард Рейнор, и протянул Люсии.

– Несколько дней тому назад сэр Клод получил это письмо, – сказал он.

Люсия пробежала его глазами.

– Ну и что же? – почти спокойно спросила она, возвращая письмо обратно.

– Вам когда-нибудь приходилось слышать имя Сельмы Готц?

– Никогда в жизни! Кто это?

– Это женщина, которая умерла в ноябре прошлого года в Генуе.

– Вот как?

– Возможно, вы там с нею встречались, – как бы невзначай бросил Пуаро, убирая письмо в карман. – Я даже уверен в том, что вы встречались.

– Никогда в жизни не была в Генуе.

– А если бы кто-то сказал, что видел вас там?

– Тогда... тогда я сказала бы, что этот человек ошибся.

– Но, насколько мне известно, вы познакомились с мужем именно в Генуе, – не отступал Пуаро.

– Это Ричард вам сказал? Какая нелепость! Мы познакомились в Милане.

– Женщина, с которой вы были в Генуе...

Люсия сердито перебила:

– Месье Пуаро, я не была в Генуе!

– Ах, пардон! Да, вы так и сказали. Но согласитесь, мадам, это очень странно.

– Что же здесь странного?

Прикрыв глаза, Пуаро откинулся в кресле.

– Расскажу вам одну небольшую историю, – промурлыкал он в ответ и достал из кармана записную книжку. – У меня есть один знакомый, который занимается тем, что делает фотопортреты для некоторых лондонских журналов. Портреты – как бы это сказать? – разных титулованных особ, например, на пляже в Лидо. Он, как вы уже поняли, фотограф. – Пуаро полистал записную книжку. – В прошлом году в ноябре этот мой знакомый оказался в Генуе, где узнал одну даму с репутацией в высшей степени скандальной. В тот раз она называла себя баронесса де Гирс и везде появлялась с очень известным французским дипломатом. О них ходили разные слухи, но дама этим мало смущалась, ее интересовал только дипломат. Это умный, но увлекающийся и неосмотрительный человек. – Пуаро умолк и как бы между прочим спросил: – Я еще вас не утомил, мадам?

– Нисколько, но я не понимаю, к чему вы клоните?

Пуаро снова заглянул в книжку.

– Обещаю, сейчас мы подойдем к сути дела. Вернувшись из Генуи, мой знакомый показал мне один снимок. Фотографию баронессы де Гирс. Я совершенно согласен: баронесса была une tres belle femme [12], и понять увлечение дипломата очень легко.

– Это все?

– Нет, мадам. Видите ли, дело в том, что на фотографии баронесса была не одна. Мой знакомый снял ее в тот момент, когда она прогуливалась по набережной вместе с дочерью, а дочь ее оказалась так хороша, мадам, что, увидев это лицо, вряд ли его кто-то забудет. – Пуаро поклонился самым галантным образом. – Конечно же, я узнал вас, едва переступил порог.

Люсия затаила дыхание.

– О! – выдохнула она, но сумела с собой справиться и рассмеялась. – Дорогой месье Пуаро, здесь просто досадная ошибка. Я прекрасно помню баронессу и ее дочь. Теперь я поняла, в чем дело. Дочь как раз малоинтересная особа, а мать была женщина блистательная. Я почти влюбилась в нее, и несколько раз мы действительно гуляли вместе. Ей, похоже, льстила моя восторженность. Вот вам и объяснение. Ваш знакомый ошибся, приняв меня за ее дочь.

Люсия почти в изнеможении откинулась на спинку стула. Пуаро медленно кивнул головой, будто бы соглашаясь, и она вздохнула с облегчением.

Вдруг, резко вскинувшись, Пуаро сказал:

– Но мне показалось, вы сказали, что никогда не были в Генуе.

От неожиданности Люсия задохнулась, на лице ее был ужас, она молча следила за тем, как он убирает записную книжку во внутренний карман пиджака.