Агата Кристи - Человек в коричневом костюме

В тот раз в банке заподозрили неладное. Им показалось, что пакет как-то не так выглядит. Его вскрыли и обнаружили там кусковой сахар!

Почему подозрение пало на Джона Эрдсли, я точно не знаю. Однако ему припомнили, что в Кембридже он вел себя безобразно и отцу приходилось не раз расплачиваться с его кредиторами. Как бы там ни было, вскоре выплыло, что история о южноамериканских алмазах – выдумка. Джона Эрдсли арестовали. Среди его вещей при обыске нашли несколько дебирсовских алмазов.

До суда, однако же, не дошло. Сэр Лоренс возместил «Де Бирс» убытки, и возбуждать уголовное дело не стали. Как именно было совершено преступление, полиция так и не выяснила. Но сознание того, что его сын вор, разбило сердце старика. Вскоре его хватил удар. Что же касается Джона, то судьба обошлась с ним в общем-то благосклонно. Он пошел добровольцем на войну, храбро сражался и погиб, смыв таким образом с себя позорное пятно. Сэра Лоренса же хватил еще один удар, и через месяц он тоже умер. Завещания сэр Лоренс не написал, и его огромное наследство перешло к самому близкому из оставшихся в живых родственников, человеку, с которым сэр Лоренс был едва знаком.

Полковник умолк. Все загалдели, начали забрасывать Рейса вопросами. Сидевшая на стуле мисс Беддингфелд вдруг вздрогнула и обернулась. Услышав ее изумленный возглас, я тоже посмотрел назад.

В дверях стоял мой новый секретарь Рейберн. Сквозь его загар пробивалась такая мертвенная бледность, как будто он увидел призрака. Видимо, его глубоко потряс рассказ Рейса.

Поймав наши пристальные взгляды, он резко отпрянул и исчез.

– Вы знаете, кто это? – пролепетала Анна Беддингфелд.

– Мой секретарь, – откликнулся я, – мистер Рейберн. Бедняге все время нездоровилось.

Анна принялась скатывать на тарелке хлебные шарики.

– Он давно у вас служит?

– Не очень, – осторожно сказал я.

Однако с женщинами бесполезно принимать меры предосторожности. Чем больше ты отступаешь, тем яростней они на тебя наскакивают. Анна Беддингфелд не стала церемониться и прямо спросила:

– А сколько это «не очень»?

– Я… ну, я взял его на работу прямо перед поездкой. По рекомендации одного старинного приятеля.

Она ничего не ответила и погрузилась в раздумья. Я же повернулся к Рейсу, чувствуя, что пора и мне проявить интерес к его истории.

– А кто стал наследником сэра Лоренса, Рейс? Вы не знаете?

– Отчего же, знаю, – усмехнулся Рейс. – Наследником сэра Лоренса стал я.

В ту ночь, когда на корабле был устроен костюмированный бал, я решила, что пора мне доверить кому-нибудь свою тайну. До сих пор я играла в одиночку, и мне это даже нравилось. Но теперь все переменилось. Я вдруг перестала доверять своему нюху, и меня впервые охватило чувство одиночества и отчаяние.

Все в том же наряде цыганки я присела на краешек кровати и принялась обдумывать создавшееся положение. Перво-наперво я подумала о полковнике Рейсе. Вроде бы я ему нравилась. Наверняка он отнесется ко мне по-доброму. И он далеко не глуп. И все же я колебалась. Очень уж он властный. Полковник возьмет инициативу в свои руки. А ведь это МОЯ тайна! Ну, и по некоторым другим причинам (в которых я сама себе неохотно признавалась) мне не следовало доверять Рейсу.

Так что я перешла от него к миссис Блер. Она тоже хорошо ко мне относилась. Хотя ее хорошее отношение еще ничего не значит, не надо обольщаться. Скорее всего, она так ведет себя, повинуясь минутной прихоти. Но, с другой стороны, я могла ее заинтересовать. Такая женщина, как она, знала обычную жизнь вдоль и поперек. А я предложу ей что-то необычное! Вдобавок она мне нравилась; нравились ее непринужденные манеры, отсутствие сентиментальности, какой бы то ни было аффектированности.

Короче, я приняла решение. Я сейчас же ей все расскажу! Вряд ли она уже спит.

Однако я ведь не знаю номера ее каюты! Но ничего, наверно, моя знакомая горничная, что дежурит по ночам, в курсе! Я позвонила в звонок. Через некоторое время появился мужчина и сообщил мне все, что меня интересовало. Миссис Блер жила в семьдесят первой каюте. Мужчина извинился за задержку, сославшись на то, что он один на всех пассажиров.

– А где же горничная? – спросила я.

– Они все прекращают работу в десять часов.

– Нет, я имею в виду дежурную.

– Ночью горничные не дежурят, мисс.

– Но… но вчера, примерно в час ночи, ко мне заходила горничная.

– Наверно, вам приснилось, мисс. После десяти никого, кроме меня, не остается.

Мужчина ушел, а я никак не могла переварить полученные известия. Кто же тогда заходил ко мне в каюту двадцать второго числа? Чем отчетливей я понимала, насколько хитры и дерзки мои таинственные противники, тем мрачнее становилось у меня на душе. Но все же я взяла себя в руки и, выйдя из каюты, направилась к миссис Блер. Я постучалась.

– Кто там? – раздался голос.

– Это я, Анна Беддингфелд.

– О, милости прошу, цыганочка.

Я вошла. Повсюду валялась разбросанная одежда, а на миссис Блер было кимоно. Красивее я в жизни не видела: черно-золотое с оранжевым, загляденье!

– Миссис Блер, – запинаясь, начала я. – Мне хотелось бы рассказать вам про мою жизнь… если, конечно, еще не очень поздно и вы не хотите спать.

– Ничуть, терпеть не могу рано ложиться, – сказала миссис Блер, улыбаясь своей очаровательной улыбкой. – И я с удовольствием узнаю про твою жизнь. Ты такое необычное создание, цыганочка! Кому еще придет в голову врываться ко мне в час ночи, чтобы поведать историю своей жизни? Особенно после того, как ты меня несколько недель томила, видя, что я изнываю от любопытства! Ладно, садись на диван и облегчи свою душу.

Я рассказала ей все. Рассказ получился довольно длинный, потому что я припоминала подробности. Когда я закончила, миссис Блер глубоко вздохнула и сказала совсем не то, что я ожидала услышать. Она взглянула на меня и, рассмеявшись, воскликнула:

– А знаешь, Анна, ты действительно потрясающая девушка! Тебе что, вообще никогда не бывает страшно?

– Страшно? – удивленно переспросила я.

– Да-да, страшно! Страшно! Взять и отправиться куда глаза глядят практически без гроша в кармане! А что ты будешь делать в чужой стране, когда кончатся деньги?

– Да зачем заранее беспокоиться? Пока что у меня денег полно. Я практически ничего не потратила из тех двадцати пяти фунтов, что мне дала миссис Флемминг, и вдобавок вчера выиграла в карты. Это еще пятнадцать фунтов. Так что у меня денег хоть отбавляй. Сорок фунтов!

– «Хоть отбавляй»! Боже мой! – пробормотала миссис Блер. – Я бы, например, так не смогла, Анна, а я, между прочим, не робкого десятка. Но весело отправиться в путь, имея в кармане всего несколько фунтов и не зная, что будешь делать, где очутишься?!

– Так ведь в этом-то вся и прелесть! – вскричала я с горящим взором. – Это и есть дух авантюризма!

Миссис Блер взглянула на меня, кивнула и улыбнулась.

– Счастливая ты, Анна. Мало кто способен на такое.

– Ладно, – нетерпеливо перевела я разговор. – А что вы обо всем этом думаете, миссис Блер?

– Я думаю, что ничего более захватывающего я в жизни не слыхала. Но знаешь что? Перестань, пожалуйста, называть меня миссис Блер. Гораздо лучше звучит Сюзанна. И говори мне «ты».

– С превеликим удовольствием, Сюзанна.

– Молодец. Теперь – к делу. Ты говоришь, что узнала в секретаре сэра Юстаса – не в этом длинномордом Пейджете, а в другом – раненого, который искал убежища в твоей каюте?

Я подтвердила.

– Получается, что сэр Юстас вдвойне связан с этой историей. Сначала в его доме убивают женщину, а теперь его секретаря ранят в час ночи, в таинственный, мистический час… Сам сэр Юстас, по-моему, вне подозрений, но на чистую случайность тут все списывать нельзя. Существует какая-то связь, хотя он вполне может ни о чем и не догадываться. Теперь это странное происшествие с дежурной горничной, – задумчиво продолжала Сюзанна. – Опиши ее внешность.

– Да я толком не запомнила. Я была так взволнована, взвинчена… а горничная свалилась как снег на голову… Но… да, по-моему, ее лицо мне знакомо. Так что, конечно, я ее видела раньше.

– Знакомое лицо, – протянула Сюзанна. – А ты уверена, что это не мужчина?

– Ну… она была высокая, – признала я.

– Гм-м… На сэра Юстаса не похоже, Пейджет не подходит… Погоди-ка!

Сюзанна схватила листок бумаги и принялась лихорадочно рисовать. Потом склонила голову набок и оценивающе уставилась на свою работу.

– Очень смахивает на преподобного отца, Эдварда Чичестера. Добавим еще пару деталей…

Она протянула мне рисунок:

– Ну что, такая была твоя горничная?

– Да, да! – вскричала я. – Сюзанна, до чего же ты умная!

– Я никогда не доверяла этому Чичестеру. Помнишь, как он уронил кофейную чашку и позеленел, когда мы упомянули про Криппена?

– И он пытался занять семнадцатую каюту! – подхватила я.

– Да, все одно к одному. Но что бы это могло значить? Что должно было случиться в семнадцатой каюте? Вряд ли там собирались зарезать секретаря. Для этого не нужно уславливаться о дне и месте. Нет, намечалась какая-то встреча, он помешал, и его пырнули ножом. Но с кем должны были встретиться? Уж наверняка не с тобой. Может, с Чичестером? Или с Пейджетом?

– Вряд ли, – возразила я, – они в любой момент могут друг с другом увидеться.

На пару минут воцарилось молчание. Потом Сюзанне пришла в голову другая мысль:

– А может, в каюте что-то спрятано?

– Да, это более вероятно, – согласилась я. – Тогда можно понять, почему наутро обыскали мои вещи. Но ведь там ничего не было спрятано! Я в этом совершенно уверена.

– А тот молодой человек не мог накануне вечером украдкой положить что-нибудь в шкаф?

Я покачала головой:

– Я бы его увидела.

– А что, если они искали твою драгоценную бумажку?