Агата Кристи - Часы

— Мошенник?

Пуаро закрыл глаза в подтверждении.

— Частный детектив?

Пуаро глаза открыл.

— Я отвечу тебе небольшой цитатой. В последнее время мне нравится цитировать. А больше не скажу ничего. И с величайшей серьезностью он продекламировал:

«Тут-тут-тут, придешь — тебя убьют».

Инспектор Хардкасл бросил взгляд на календарь на своем столе. Двадцатое сентября. Прошло уже больше десяти дней. А из-за того, что с самого начала все уперлось в опознание трупа, сделано намного меньше, чем ему хотелось. Расследование затянулось. Казалось, все дорожки зашли в тупик и оборвались. Лабораторные исследования одежды тоже ничего не дали. И в самой одежде нет никакой подсказки, где искать. Одежда добротная, хорошего качества, заграничная, не новая, но в хорошем состоянии. Никаких меток прачечной или чистки. Осмотр дантиста тоже ничего не дал. Убитый так и остался «таинственным незнакомцем». Хотя Хардкасл чувствовал, что нет в нем ничего таинственного. У него вид обычного нормального человека. Просто никто не может прийти и его опознать. Хардкасл понимал, что в этом-то вся и штука. Он вздохнул, вспомнив все телефонные звонки и письма, обрушившиеся на него после публикации в газетах фотографии, снабженной подписью: «Знаете ли вы этого человека?» Поразительно, сколько людей узнали в нем своего знакомого. Писали дочери, много лет назад лишившиеся отца и исполненные надежды, что видят его лицо. Старая женщина лет девяноста уверяла, будто узнала сына, который уехал из дому лет тридцать назад. Писали бесчисленные жены, принявшие его за пропавшего мужа. И только сестры не заявляли, будто это исчезнувший брат. Похоже, сестры реже лелеют надежду на встречу. И писали, конечно, бесчисленные свидетели, видевшие «именно этого» человека в Линкольншире, Ньюкасле, Девоне, Лондоне, в метро, в автобусе; то он с мрачным видом прятался на краю дороги, у волнолома, то выходил из кино, пытаясь прикрыть лицо. Из сотен нитей были выбраны и проверены самые многообещающие, но безрезультатно.

А сегодня у инспектора вновь появилась надежда. Он еще раз взглянул на лежавшее перед ним письмо. Мерлина Райвл. Имя ему не нравилось. Он подумал: пожалуй, никто, будь он в здравом уме, не назвал бы свою дочь Мерлиной[14]. Имя наверняка вымышленное, а значит, леди выбрала его самостоятельно. Зато Хардкаслу понравилось, как написано письмо. Сдержанно, в меру доверительно. Она писала, что ей кажется, будто убитый похож на ее мужа, с которым она рассталась сколько-то лет назад. Хардкасл назначил ей встречу на сегодняшнее утро. Он нажал кнопку звонка, и в кабинет вошел сержант Крэй.

— Миссис Райвл еще не приехала?

— Только что, — сказал Крэй. — Я как раз шел к вам доложить.

— Как она выглядит?

— Как-то по-театральному, — сказал Крэй, немного подумав. — Слишком накрашена, и не очень удачно. Но в общем, я сказал бы, впечатление приятное.

— Вид расстроенный?

— Нет, что-то я не заметил.

— Хорошо, — сказал Хардкасл, — пусть войдет. Крэй удалился и тут же вернулся, провозгласив:

— Миссис Райвл, сэр.

Инспектор встал и пожал ей руку. Лет пятьдесят, прикинул он, но издалека — правда, довольно приличного далека — можно дать тридцать. Вблизи, из-за небрежно размалеванного лица, она показалась старше и пятидесяти, но все же инспектор остановился на этой цифре. Темные, заметно подкрашенные хной волосы. Шляпы не носит. Одета в темную юбку, белую блузку и пиджак. В руках большая сумка из шотландки. Бряцающий браслет или два, несколько колец. В общем, если судить по внешности, подумал он, человек она довольно приятный. Может быть, не совсем безупречный, но с характером легким, в меру великодушным и добрым. Стоит ли ей доверять? А вот это вопрос. Он бы не поручился, но в нынешнем деле он не стал ручаться бы ни за кого.

— Очень рад вас видеть, миссис Райвл, — сказал он, — и очень надеюсь на вашу помощь.

— Я, конечно, не до конца уверена, — извиняющимся тоном начала миссис Райвл, — но он очень похож на Гарри. Очень похож. Возможно, я и ошиблась, но надеюсь, что не отниму у вас времени зря.

И весь вид у нее был виноватый.

— Пусть это вас не беспокоит, — сказал инспектор. — Нам очень нужна ваша помощь.

— Понимаю. Надеюсь оказаться полезной. Но видите ли, мы расстались очень давно.

— Мне хотелось бы кое-что уточнить. Когда в последний раз вы видели своего мужа?

— Попробую быть точной, — сказала миссис Райвл, — это же было сто лет назад. А память может и подвести. По-моему, я написала вам, что мы расстались лет десять назад. Но на самом деле больше. И кажется, даже больше пятнадцати. Время идет быстро. Вероятно, каждый предпочитает думать, что лет прошло меньше, чем на самом деле, — тонко заметила она, — потому что тогда кажешься себе моложе. Вы со мной не согласны?

— Что же, вполне возможно, — согласился Хардкасл. — Значит, в последний раз вы виделись примерно пятнадцать лет назад? Когда вы поженились?

— Тремя годами раньше.

— Где вы тогда жили?

— В местечке Шилтон Бьюс в Саффолке. Приятный городок. С ярмаркой. А так — с пятачок.

— Чем занимался ваш муж?

— Служил страховым агентом. По крайней мере, — она сделала паузу, — он так говорил.

Инспектор пристально посмотрел на нее.

— Вы знали, что это не так?

— Не совсем… Не сразу. Просто я вдруг поняла, что он лжет. Удобная ложь для мужчины, вам не кажется?

— Наверное, вполне возможно при определенных обстоятельствах.

— Я хочу сказать, что это удобный предлог для долгих отлучек.

— Ваш муж подолгу отсутствовал, миссис Райвл?

— Да. Сначала я не придавала этому значения…

— А потом?

Она ответила не сразу:

— Мы не могли бы закончить этот разговор? В конце концов, если это не Гарри…

Он подивился ее здравому смыслу. Но что прозвучало в голосе — напряжение, беспокойство? Он не смог бы ответить.

— Понимаю, — сказал он, — давайте закончим. Идемте со мной.

Он встал и провел ее вниз к поджидавшей машине. По дороге она волновалась ничуть не больше любого другого, кто собирался посетить подобное место. Чтобы подбодрить ее, Хардкасл говорил, что и обычно:

— Все будет хорошо. Ничего страшного. Это займет всего пару минут.

Вывезли каталку, служитель откинул простыню. Несколько минут она не отводила от покойника глаз, дыхание ее участилось, еле слышно вздохнув, она резко отвернулась.

— Это Гарри. Д-да. Он постарел, изменился… Но это Гарри.

Инспектор кивнул служителю, взял ее под руку, отвел к машине, и они вернулись в участок. Он молчал. Он давал ей время прийти в себя. Едва они вошли в кабинет, констебль принес поднос с чаем.

— Пожалуйста, миссис Райвл. Выпейте чашечку, вам станет легче. Потом поговорим.

— Спасибо.

Она положила в чай сахар, довольно много, и выпила почти залпом.

— Вот мне и лучше, — сказала она. — Не то чтобы я волновалась, но такое зрелище, знаете ли, производит впечатление.

— Вы уверены, что этот человек ваш бывший муж?

— Уверена. Конечно, он постарел, но почти не изменился. Он всегда следил за собой. И выглядел этаким ладньм, славным и, знаете ли, порядочным.

Да, подумал Хардкасл, точное определение. Именно порядочным. Вполне вероятно, что на самом деле он был отнюдь не таким. Некоторым это удается, и они неплохо умеют этим пользоваться.

Миссис Райвл сказала:

— Он всегда очень заботился о своей внешности. Наверное, они потому и попадались так легко. Им ничего в голову не приходило.

— Кто попадался, миссис Райвл? — Голос Хардкасла звучал мягко и участливо.

— Женщины, — сказала миссис Райвл. — Женщины. На них-то он и тратил все свое время.

— Ясно. И вы узнали об этом?

— Я… я догадалась. Его слишком подолгу не бывало дома. Конечно, я понимаю, мужчина есть мужчина. Я была уверена, что у него кто-то есть. Спрашивать о таких вещах бессмысленно. Солжет и все. Но я не подозревала, что… что он делает на этом деньги.

— А он делал?

Она кивнула.

— Уверена.

— Как вы об этом узнали?

Она пожала плечами.

— Однажды он вернулся из поездки. Сказал, что ездил в Ньюкасл. Он приехал и заявил, что пора сматываться. Игра окончена. Одна женщина попала из-за него в неприятное положение. Он сказал, что она учительница и шума тут не оберешься. Я задала ему пару вопросов. Он не стал запираться. Наверное, думал, что я знаю больше, чем на самом деле. Они легко попадались на его удочку, как и я в свое время. Он дарил кольцо, объявлял о помолвке, а потом предлагал ей вложить во что-нибудь деньги. Как правило, они сразу же соглашались.

— А вам он это предлагал?

— Да, но я не согласилась.

— Почему? Вы уже тогда не доверяли ему?

— Я из тех, кто верит только себе. Я, если можно так выразиться, знаю и мужчин, и их замашки, да и всю изнанку жизни. Во всяком случае, ничего такого я поручать ему не собиралась. Своими деньгами я распоряжаюсь сама. Если не хотите потерять деньги, держите их в своих руках. Я слишком много видела женщин и девушек, которые сами дали себя одурачить.

— Когда он предложил заняться устройством ваших денег? До свадьбы или после?

— Кажется, до свадьбы, но я отказалась, и больше он к этому не возвращался. Потом, когда мы уже поженились, он сказал, что у него появилась блестящая возможность вложить их в какое-то дело. А я сказала: «Ни к чему это». Не столько потому, что я не доверяла ему, но потому, что знаю мужчин — они частенько болтают о прекрасных возможностях, которые на самом деле гроша ломаного не стоят.

— У вашего мужа были неприятности с полицией?

— Вот еще, — сказала миссис Райвл. — Какая женщина захочет сообщить всему свету о том, как ее надули. Но в тот раз все могло обернуться и по-другому. Та женщина, или девушка, была образованная. Вряд ли она дала бы обмануть себя так же легко.

— У нее должен был быть ребенок?