— Почему–то это меня не удивляет. Друзья мои, жить мне долго!

Сэм посмотрел на Ролинса, а Ролинс на Сэма, и они одновременно кивнули головами.

Потом Сэмеон оказал:

— Себастьян прятал за этим уродством стенной сейф. Ты пробил при своем “вторжении” тайник. В нем материалы на Хамбла, Райса, Каппера, Питерса и так далее. Себастьян их всех держал в руках. Кое–что зашифровано, но мы уже работаем над этим. А тебе не стоит ругать Делтона, его “шедевр” спас тебе жизнь. Когда для него сделали амбразуру в стене, естественно убрали часть кирпичной кладки и металлический каркас.

— Теперь я понимаю, почему Делтон назвал свое творение “Жизнью и Смертью”, — рассмеялся я.

— Кстати, какой бес в тебя вселился?.. Ладно, ладно, не буду. Меня это не касается.

Я сказал со вздохам:

— Должны быть и другие претензии. По всей вероятности, мне придется уплатить за поломки на площадке для гольфа. Игроки по моей милости спутали свое пари… Да и этот старый разбойник угробил свой аэроплан.

— Приходи в управление завтра утром. Я же сказал: тебя отпустили.

— У человека, отдавшего такое распоряжение, должны быть большие полномочия.

— На то он и президент…

— Прези… Ты имеешь в виду ста…

— Я имею в виду вновь избранного президента.

У меня голос невольно дрогнул, когда я спросил:

— Хэ… Хамбла?

Сэмеон подмигнул.

— Эмерсона.

После этого, конечно, я почувствовал облегчение.

Я снова на свободе. Как здорово! Даже смог показался мне удивительно ароматным.

Меня увезли — для безопасности — в полицейской машине.

Мы поехали прямиком в штаб партии Эмерсона. Там царила радость и стихийный праздник.

Минут пять я поговорил с новым президентом. Мы обменялись рукопожатием, он поблагодарил меня за помощь, на что я ответил, что я выполнял задание клиентки. Он сказал, что это прекрасно. Упомянул, что когда устроится “на новом месте”, возможно, пожелает снова потолковать со мной. В Вашингтоне. Я сказал: “В любое время, когда потребуется, я буду там”. Похоже, он остался доволен моей работой, хотя, возможно, это и не совсем ортодоксально. Но, черт возьми, любой парень, у которого в жилах течет горячая кровь, а не водица, сделал бы то же самое.

Меня особенно радовало, что Дэвид Эмерсон доволен, ибо ввиду сложившихся обстоятельств я сам не смог отдать за него свой голос.

Потом все кончилось, но всяких воплей, обвинений, сплетен было, да и не могло не быть, очень много. Я же был свободен, по–настоящему свободен.

Конечно, будут ночи, когда будут оживать фрагменты ночного кошмара. Будут дни, когда я буду слышать звенящий, как китайские колокольчики, девичий голосок. Я буду с печалью вспоминать Джонни Троя. Его и Чарли Вайта. Если бы не Себастьян, все могло бы повернуться иначе.

И это не кончилось в другом отношении. Дйерфизм не исчез. Он только слегка пошатнулся. Потребуется очень много усилий, чтобы разобрались, какое это надувательство. Безумие, “психоз толпы”, кажется, будет вечным порождением человеческого мозга.

Если верить газетным сообщениям, радио и телевизионным передачам, реакция еще в самом разгаре.

Множество людей, черт возьми, перешли на мою сторону. Но некоторые, весьма влиятельные люди меня люто ненавидели, и ничто не мешало им трезвонить об этом на все лады. Они били меня всеми доступными средствами. Обсуждали мои действия, которые, возможно, на самом деле немножко походили на то, что мне удалось “умыкнуть” множество избирателей у их героя, Хамбла.

Они называли это “подрывной деятельностью”, “обманом заблуждающихся людей”, “нечистоплотной игрой” и так далее.

Ну, что вы на это скажете?

Я только посмеивался.

Эти знаменитые дйерфы обладали редкостным даром валить все с больной головы на здоровую, причем так аккуратно и незаметно, что даже если ты ожидал этого, то ничего не замечал до самого последнего момента.

К черту логику. Важно умение оказать эмоциональное воздействие, это знает каждый гипнотизер.

Поэтому я не ожидал для себя спокойного плавания. Но я никогда не быи любителем спокойного плавания, лишь бы судно не пошло ко дну.

Жизнь продолжается даже среди сражения и бурь. Сегодняшний вечер мой, и надо думать, как его провести.

Поесть. Этим я займусь. Буду есть, есть, есть и есть”

Но что за удовольствие есть в одиночестве, когда мир наполнен очаровательными голодными женщинами?

Оказавшись в своей квартире, я накормил рыбок, поздоровался с Амелией, сбрил с физиономии почти трехдневную щетину, переоделся в самую шикарную свою тройку и перебрал в уме свои возможности.

Имелась некая Лидия… Кармен… Наташа… Лулу… И Полли Планк. Да, Полли Планк, ух! Затем Эвелин, Кирай, Мойра. А еще…

Человек никогда не может знать заранее, что у него полечится, пока не попробует.

Я схватит телефон, набрал номер. Раздался спокойный, страстный голос:

— Хэлло-у?

— Привет, — оказал я, — это Шелл…

Джеймс Чейз

Я сам похороню своих мертвых



КНИГА ПЕРВАЯ