Видение пропало.

Харлоу как ветром сдуло с кровати. Конечно, дубинка не ровня пистолету. Что делать?

Встал у стены, футах в двух от двери.

Секунд десять, показавшихся Харлоу вечностью, царила тишина. Потом в коридоре скрипнула половица. Едва заметно повернулась ручка и так же приняла прежнее положение, начав медленно уплывать вместе с дверью. На мгновение замерла. В образовавшуюся щель осторожно просунулась голова.

У пришельца было худое, смуглое лицо, черные волосы, словно прилипшие к узкому черепу, и тонкая ниточка усов над верхней губой.

Харлоу что было мочи саданул пяткой в дверь. Раздался отрывистый крик. И в то же мгновение гонщик распахнул дверь. В комнату грохнулся низкорослый тщедушный человек в темном костюме. Не выпуская оружия, он прижимал обе руки к залитому кровью лицу.

Но Харлоу особо не интересовало состояние незнакомца.

Лицо гонщика оставалось безучастным — ни проблеска жалости. Размахнувшись дубинкой, он ударил незваного гостя в висок. Человек со стоном упал на колени. Харлоу выдернул из слабеющих его пальцев пистолет, быстро обыскал сникшего визитера. На поясе обнаружил нож — обоюдоострый, наточенный словно бритва, с заостренным концом. Не без гадливости сунул оружие во внешний карман своей куртки, потом передумал — поменял нож и пистолет местами и, схватив человека за черные, смазанные каким–то жиром волосы, безжалостно, рывком поставил на ноги. Приставив ему к спине финку, да так, что пропорол одежду, скомандовал:

— Выходите!

У незадачливого убийцы не было выбора.

Вышли на улицу, пересекли ее в направлении маленького черного “рено”. Харлоу втолкнул человека на место водителя, сам сел сзади.

— Трогай!

Невнятно, на каком–то исходе, человек процедил ругательство. Харлоу ударил дубинкой почти с прежней силой, но теперь в другой висок. Человек осел, навалившись на руль.

Джонни был резок:

— Ну–ка! Быстрее! В полицию!

Чернявый повиновался. Это было самое неприятное путешествие в жизни знаменитого гонщика. К тому же, с водителем на грани обморока. Одной рукой тот вел машину, другой поддерживал у расквашенного лица пропитанный кровью платок. Хорошо, что улицы в этот час были пустынны и до ближайшего участка — всего десять минут езды.

Харлоу втащил избитого итальянца в полицейский участок и швырнул на скамейку. Подошел к столу инспектора, за которым сидели двое атлетического сложения полицейских, грубоватых с виду, но явно добродушных. Они с удивлением посмотрели на доставленного человека, который был вряд ли в сознании.

Харлоу сказал:

— Хочу подать жалобу на этого сеньора.

— Мне кажется. — возразил мягко инспектор, — скорее бы он мог подать жалобу на вас.

— Предъявить документы? — спросил Харлоу, вынимая паспорт и водительские права, но инспектор даже не удостоил их взглядом.

— Вся полиция знает вас в лицо! Но я до сих пор считал, что вы занимаетесь автомобильным спортом, а не боксом.

Сержант, с интересом присматривавшийся к итальянцу, тронул инспектора за рукав.

— Ну дела! — сказал он. — Никак это наш старый и верный друг Луиджи Легкая Рука? Правда, его трудно узнать. — Он взглянул на Харлоу. — Как вы с ним познакомились, сэр?

— Он нанес мне внезапный визит. Сожалею, не обошлось без насилия.

— Извинения тут неуместны, — сказал инспектор. — Луиджи следовало бы поколачивать регулярно. Желательно, раз в неделю. Но сейчас, пожалуй, он получил вперед на два месяца. Это было… гм… необходимо?

Не говоря ни слова, Харлоу достал из кармана нож и пистолет, положил их на стол. Инспектор присвистнул.

— С такими вещественными доказательствами — минимум пять лет. Вы, конечно, выдвинете обвинения?

— Сделайте это, пожалуйста, за меня. Я очень спешу, неотложные дела. Если можно, зайду попозже. Судя по всему, Луиджи не собирался грабить. Думаю, он хотел меня убить. Не мешало бы выяснить, кто его послал.

— Все это можно устроить, мистер Харлоу.

На лице инспектора появилось выражение угрюмой задумчивости, не предвещавшей Луиджи ничего хорошего.

Харлоу поблагодарил полицейских, вышел и, сев в машину, уехал. Он решил, без всяких, воспользоваться машиной мафиози, уверенный, что ее хозяин вряд ли сможет скоро сесть за руль.

Обратный путь занял минуты четыре. Джонни поставил “рено” в пятидесяти ярдах от ворот гаража “Коронадо”. Они были закрыты, но сквозь щели изнутри проникали тонкие лучи света.

Не прошло и минуты, как маленькая боковая дверь открылась и выпустила четырех человек. Даже при скудном освещении, отпущенном на долю такой захолустный угол, как улица Жерар, Харлоу без труда узнал Джекобсона, Нойбауэра и Траккиа. Четвертого он никогда раньше не видел. Вероятно, то был один из новых механиков.

Предоставив запирать дверь своим спутникам, Джекобсон заторопился в сторону гостиничного домика. Переходя улицу, даже не взглянул туда, где в машине сидел Джонни Харлоу. Мало ли маленьких черных “рено” разъезжает по улицам Марселя!

Трое сели в “ситроен”. Автомобиль Харлоу оторвался от бровки тротуара. Никто никого не преследовал, просто две машины шли на небольшой скорости по городскому предместью: одна впереди, другая сзади, то приближаясь, то отдаляясь. Только однажды Джонни пришлось притормозить и выключить фары, когда навстречу попалась полицейская машина. Но вскоре он без труда восстановил нужную дистанцию.

Наконец, выехали на довольно широкий, обсаженный деревьями бульвар в явно зажиточном районе. По обеим сторонам дороги, прячась за высокими стенами, стояли внушительные виллы.

“Ситроен” свернул за угол. Секунд через пятнадцать Харлоу сделал то же самое, включив боковые сигналы. “Ситроен” остановился перед особняком на углу, и один из пассажиров — это был Траккиа — направился к воротам, держа в руке ключ.

Харлоу свернул в первый попавшийся переулок, остановил машину. Вышел, натянул темное пальто Луиджи, поднял воротник. Вернувшись на бульвар — дощечка указывала, что это улица Жорж Санд, — дошел до знакомой уже угловой усадьбы.

Вилла называлась “Эрмитаж”. Ее окружала ограда футов в десять, утыканная по гребню битым стеклом. Такой же высоты ворота венчали нечто вроде очень острых зубцов. Сама вилла — дряхлое, старинное здание в стиле эпохи Эдуардов — была сплошь облеплена балконами. Между неплотно занавешенными шторами на обоих этажах мерцал свет.

Харлоу осторожно тронул ворота. Они оказались на замке. Оглянулся — бульвар был безлюден, достал связку ключей. Заглянув в скважину, выбрал ключ, который сработал почти безупречно.

Минут пятнадцать спустя Харлоу вновь вышел из машины на одной неприметной улочке, возле старого, ничем не выделявшегося дома. Взбежал по ступенькам на крыльцо, и, прежде чем успел позвонить, ему открыли. Толстенький, похожий на булочку седой старик, кутаясь в китайский халат, пригласил гостя войти.

Комната, в которую попал Харлоу, была вся заполнена современного вида аппаратурой. Тут же стояли два уютных кресла. Пожимая руку, хозяин сказал:

— Алексис Даннет предупредил меня, но все же вы явились в крайне неудобное время, Джонни Харлоу. Садитесь, пожалуйста.

— В неудобное время и по крайне неудобному делу, Джанкарло. И у меня нет сейчас даже лишней минуты. — Он достал кассету, передал ее хозяину. — Как скоро вы сможете сделать увеличенные копии снимков?

— Сколько их?

— Шестьдесят кадров. Ну что, беретесь?

— Только и всего–то? Пустяки! — Джанкарло улыбнулся в высшей степени саркастически. — Сегодня же днем все будет готово.

Харлоу спросил:

— Жан—Клод в городе?

— Тс! Тс! Вы о шифре? Жан в городе. Я выясню, что он может сделать.

Джонни простился.

На обратной дороге в гостиницу “Коронадо” он обдумывал, как вести себя с Джекобсоном. Почти наверняка тот, по возвращении, первым делом проверит его, Харлоу, комнату. Отсутствие тела ничуть не удивит механика. Они, эти уважающие себя убийцы, не станут бросать тень подозрения на хозяина, оставляя труп. В Марселе и вокруг него достаточно водоемов, а раздобыть свинцовые грузила, когда знаешь, где искать, — раз плюнуть. К тому же, Луиджи Легкая Рука не производил впечатление тюфяка, способного спасовать в таком деле.

У Джекобсона будет, конечно, легкий сердечный приступ, независимо от того, увидит ли он свою жертву сейчас или во время намеченной на шесть утра встречи. Но если они встретятся только в шесть, механик поймет, что Харлоу куда–то отлучался. И тогда Джекобсон, это воплощение подозрительности, станет лихорадочно гадать, где же это коротал Джонни ночные часы. Нет, лучше встретиться с Джекобсоном сейчас же!

В конечном итоге, сама судьба не оставила гонщику выбора.

Он прибыл в гостиницу “Коронадо” как раз в тот момент, когда механик из нее выходил. Джонни с интересом отметил два момента: связку ключей в его руке (он, несомненно, направлялся в гараж провернуть какую–нибудь очередную аферу, возможно, чтобы надуть сообщников) и его крайнее замешательство. Он остолбенел на мгновение перед духом Харлоу, очевидно, явившимся отомстить. И все же Джекобсон был не робкого десятка. Пускай не сразу, но в себя он пришел сравнительно очень быстро.

— Сейчас только четыре утра! — от пережитого потрясения голос механика был чересчур напряжен и громок. — Где вы, черт возьми, шатались?

— Вы разве мне страж, Джекобсон, а?

— Вот именно, страж! Здесь я для вас босс. Искал битый час. Собирался уже звонить в полицию…

— По иронии судьбы… я как раз оттуда.

— Вы… оттуда? Что вы хотите этим оказать?

— Только то, что сказал. Я из полиции. Сдал им одного типа. Бандита, который явился ко мне в глухую ночь при пистолете, с ножом. Парень, однако, не очень–то шустрый и теперь под охраной на больничной койке.