— Я собираюсь встретиться со стариком (так фамильярно Лич называл главного констебля). Он был с нею дружен. Мы поедем туда вместе.

Направляясь к двери, он попросил:

— Вы поможете мне, дядя? У меня это первое серьезное происшествие.

— Конечно. Пока я здесь, можешь на меня рассчитывать. Кража со взломом?

— Пока не знаю.

II

Спустя полчаса главный констебль майор Роберт Митчел, суровым голосом сообщил дяде и племяннику:

— Еще рано делать окончательные выводы, ясно одно — нападения с улицы не было: ничего не взяли, следов взлома нет. Утренний осмотр показал, что все окна и двери были закрыты.

Он взглянул прямо на Баттла.

— Как вы полагаете, если я обращусь в Скотленд Ярд, вам разрешат участвовать в расследовании? Вы уже на месте, да и Лич ведь доводится вам родственником. Конечно, если вы не против — ведь придется прервать ваш отпуск.

— Это ничего, — ответил Баттл. — Что же касается остального, сэр, то вам нужно связаться с сэром Эдгаром Коттоном — помощником комиссара полиции. Он ведь, кажется, ваш друг?

Митчел утвердительно кивнул.

— Думаю, я смогу уладить дело с Эдгаром. Итак, решено! Я свяжусь с ним немедленно.

Он взял телефонную трубку.

— Соедините меня со Скотленд Ярдом.

— Полагаете, случай серьезный, сэр? — поинтересовался Баттл.

Майор Митчел посуровел.

— Это тот случай, когда нужно исключить возможность ошибки. Мы должны быть абсолютно уверены, кто преступник или преступница.

Баттл понимающе кивнул. Ему было ясно, что это не просто слова. «Вероятно, подозревает кого-то, — подумал он, — и эта перспектива его не прельщает. Голову даю на отсечение, что здесь замешана известная и важная персона».

III

Баттл и Лич стояли в дверях хорошо обставленной уютной спальни. Прямо перед ними на полу полицейский проверял наличие отпечатков пальцев на рукоятке клюшки для игры в гольф. Клюшка была тяжелой. Ее верхний конец был испачкан в крови. К нему прилипли один или два седых волоска.

У кровати полицейский хирург этого участка доктор Лазенби склонился над телом леди Трессилиан.

Вот он со вздохом выпрямился.

— Все ясно. Ее ударили спереди, с огромной силой. Уже первый удар, раздробивший кость, был смертельным, но убийца ударил еще раз — наверняка. Если не вдаваться в медицинские подробности, то все произошло именно так.

— Когда наступила смерть? — спросил Лич.

— Полагаю, между десятью вечера и полночью.

— А не могли бы вы сказать поточнее?

— Я бы не рискнул. Нужно принять во внимание все факторы. В наше время не принято делать выводы лишь на основании трупного окоченения. Не раньше десяти, но никак не позднее полуночи.

— Ее ударили этой клюшкой?

Доктор взглянул на нее.

— Возможно. Нам повезло, что преступник оставил ее. По ране я не смог бы сказать, что удар нанесен клюшкой для гольфа. По-видимому, острый край не касался головы, ударили крюком биты.

— Но ведь это сделать довольно трудно, — заметил Лич.

— Да, если пытаться это сделать специально, — согласился доктор. — Нам остается предположить, что при странном стечении обстоятельств случилось именно так.

Инстинктивно пытаясь воспроизвести удар, Лич замахнулся и заметил:

— Неудобно.

— Согласен, — задумчиво произнес доктор. — Все это выглядит довольно странно. Как видите, ее ударили в правый висок, но тот, кто это сделал, должен был стоять с правой стороны кровати лицом к изголовью. Слева нет места, угол от стены слишком мал.

Лич насторожился.

— Левша?

— Я бы не стал ограничиваться только этим предположением, — сказал Лазенби. — Слишком многое требует объяснения. Если хотите знать мое мнение: самое простое — предположить, что убийцей был левша, но все можно представить и по-другому. Скажем, старая леди могла слегка повернуть голову влево в момент удара. Или убийца отодвинул кровать и ударил слева, а потом поставил кровать на место.

— Последнее маловероятно.

— Возможно, но так могло быть. У меня есть некоторый опыт в таких делах и могу сказать вам, молодой человек, что исходить только из посылки, что смертельный удар был нанесен левшой, было бы неосмотрительно.

Сержант Джоунз, который осматривал на полу клюшку, сказал:

— Это самая обычная клюшка, для правой руки.

Лич кивнул.

— Однако, может быть, она принадлежит не тому, кто убил. Ведь это был мужчина, доктор?

— Совсем не обязательно. — Лазенби бросил на него заинтересованный взгляд. — Если орудием была эта тяжелая клюшка, то и женщина могла бы нанести достаточно сильный удар.

Суперинтендент Баттл спросил своим спокойным голосом:

— Но вы не беретесь утверждать, что орудием была эта клюшка, не так ли, доктор?

— Нет. Я знаю только, что она могла бы послужить орудием. Возможно, так оно и было. Я проведу анализ крови с рукоятки, чтобы выяснить, соответствует ли она группе крови потерпевшей. И волосы тоже.

— Правильно, — одобрил Баттл. — Надо все делать тщательно.

Лазенби полюбопытствовал:

— У вас тоже есть сомнения относительно орудия убийства?

Баттл отрицательно покачал головой.

— Да нет. Я человек простой. Привык верить тому, что вижу. Ее ударили чем-то тяжелым, а эта штука — тяжелая. На ней кровь и волосы. Наверное, ее кровь и волосы. Следовательно, это и есть орудие убийства.

— Она спала, когда был нанесен удар? — спросил Лич.

— Думаю, нет. На лице застыло выражение удивления. По-моему — но это только мое личное впечатление — она не ожидала того, что произошло. Нет ни намека на то, что она пыталась защищаться или пришла в ужас. Она либо только что проснулась и еще не пришла в себя, либо узнала вошедшего, но не могла предположить, что он способен совершить насилие.

— Горела только настольная лампа возле кровати, — задумчиво произнес Лич.

— Да. Она могла включить ее, когда была разбужена тем, кто вошел в комнату. Либо лампа горела все время.

Сержант Джоунз поднялся с пола, многозначительно улыбаясь.

— На этой клюшке есть хорошенькие отпечатки. Такие четкие.

Лич облегченно вздохнул.

— Это должно упростить дело.

— Услужливый малый, — сказал Лазенби. — Оставил орудие убийства и свои отпечатки на нем. Удивляюсь, как это он не оставил свою визитную карточку!

— Может, он просто потерял голову, — предположил суперинтендент Баттл. — С некоторыми это случается.

Доктор согласно кивнул:

— Очень может быть. Однако мне пора к другому пациенту.

— К какому пациенту? — неожиданно заинтересовался Баттл.

— Дворецкий вызвал меня еще до того, как узнали об убийстве. Утром горничная леди Трессилиан была в очень тяжелом состоянии.

— Что с ней случилось?

— Приняла слишком большую дозу успокоительного. Она и сейчас еще плоха, но, думаю, выкарабкается.

— Горничная? — переспросил Баттл и медленно перевел взгляд своих бычьих глаз на шнурок звонка, конец которого касался подушки возле руки мертвой леди.

Лазенби проследил его взгляд.

— Совершенно верно. Это первое, что сделала бы леди Трессилиан, если бы почувствовала неладное. Позвонила бы и вызвала горничную. Но она могла сколько угодно дергать за шнурок, горничная все равно бы не услышала.

— Это было подстроено? Вы уверены? У нее не было привычки принимать снотворное?

— Уверен, что нет. В ее комнате такого лекарства не обнаружено. Но я выяснил, как оно к ней попало. На ночь она пила настойку александрийского листа. Снотворное добавили туда.

Баттл потер подбородок.

— Хм… этот человек знаком с привычками обитателей дома. Знаете, доктор, это очень странное убийство.

— Ну это уж ваше дело, — сказал Лазенби. Славный малый, наш доктор, — заметил Лич, когда Лазенби вышел из комнаты.

Они остались вдвоем. Все уже было сфотографировано, замеры произведены и записаны. Полицейские знали все, что нужно, о месте, где было совершено убийство.

Соглашаясь с племянником, Баттл кивнул. Казалось, что какая-то мысль не дает ему покоя.

— Как ты считаешь, мог кто-нибудь взять эту клюшку в перчатках уже после того, как появились эти отпечатки?

Лич отрицательно мотнул головой.

— Не думаю. Да вы и сами знаете: нельзя взять клюшку, чтобы нанести удар, и не смазать отпечатков. А они не смазаны. Отпечатки очень четкие, вы видели.

Баттл согласился.

— Что ж, теперь вежливо попросим всех позволить снять у них отпечатки пальцев. Безо всякого принуждения, конечно. Они, разумеется, согласятся, и тогда одно из двух: либо эти отпечатки никому из обитателей дома не принадлежат, либо…

— Либо мы узнаем, кто убил?

— Или убила. Может быть, это была женщина.

Лич сделал отрицательный жест.

— Нет, только не женщина. Отпечатки на клюшке принадлежат мужчине. Для женщины они слишком велики. Да и не женское это убийство.

— Пожалуй, — согласился Баттл. — Типично мужское убийство. Жестокое, бесхитростное, требующее грубой физической силы. Ты знаешь кого-нибудь в доме, кто мог бы это сделать?

— Я еще никого из жильцов не видел. Они все собрались в столовой.

Баттл направился к двери.

— Пойдем, посмотрим на них. — Он бросил взгляд через плечо на кровать и, покачав головой, заметил:

— Не нравится мне этот шнурок от звонка.

— А что такое?

— Что-то здесь не так. — И добавил, открывая дверь. — Интересно, кому понадобилось ее убивать? Вокруг столько сварливых старух, которые заслуживают, чтобы их тюкнули по темечку. Она не из их числа. Ее вроде бы даже любили. — Он помолчал немного, затем спросил:

— Она была богата, да? Кто получит ее деньги?

Лич понял скрытый смысл его слов.

— Точно! Вот где ответ. Это надо выяснить в первую очередь.

Когда они спускались по лестнице, Баттл просматривал список, который держал в руке.