— Вы знали, что она замужем? — спросил Клинг.

— Нет. А разве она замужем?

— Да, — кивнул Мейер. Никто из детективов еще не известил Торнтона, что леди, о которой шла речь, — Сара, или Сэди, — в настоящий момент находилась в морге. Они приберегли это под конец, так сказать, на десерт.

— Так-так, и что же было дальше? — продолжал допытываться Клинг.

— Ну надо же! Я и не подозревал, что у нее есть муж, — удивленно проговорил Торнтон. — В этом случае у нас ничего бы не было.

— А что было?

— Ну, я угостил ее парой коктейлей, а потом повел к себе. Я тогда жил в той же самой квартире на Саут-Линдер, но один. Мы очень неплохо провели время, а потом я посадил ее на такси и отправил домой.

— Когда вы встретились снова?

— На следующий день. Все произошло как-то по-дурацки. Она позвонила утром и сказала, что едет в центр. Я все еще был в постели и предложил ей приехать ко мне. И она приехала, уж поверьте. — Торнтон вновь улыбнулся, опытный донжуан, как бы приглашая Мейера и Клинга в свой мужской клуб для посвященных, где знают абсолютно все о женщинах, которые звонят с утра пораньше и говорят, что собираются в центр. Клинг и Мейер никак не отреагировали на эту улыбку.

— А после этого вы с ней встречались? — спросил Клинг.

— Два-три раза в неделю.

— Где?

— У меня дома.

— Больше никуда не ходили?

— Обычно она звонила мне, говорила, что едет, и спрашивала, готов ли я. Ребята, для нее я всегда был готов.

— Почему же вы перестали встречаться?

— Я ненадолго уезжал из города, а когда вернулся, она больше не звонила.

— А вы сами ей не звонили?

— Я не знал, как до нее добраться.

— Что, она не дала вам свой телефон?

— Нет. Она даже не значится в телефонной книге. И вообще нигде не значится. Я просмотрел телефонные справочники всех пяти районов города.

— Кстати, о книгах, — сказал Клинг. — Что вы на это скажете?

Он открыл записную книжку Сары Флетчер на нужной странице и протянул ее Торнтону. Тот прочитал список и пожал плечами.

— Ну и что тут такого? Она записала это в тот вечер, когда мы познакомились.

— Вы видели, как она это записывала?

— Конечно.

— И тогда же она записала и эти инициалы?

— Какие еще инициалы?

— Вот эти, в скобках. Прямо под вашим телефоном.

Торнтон пригляделся повнимательнее и нахмурился.

— Откуда мне знать?

— Вы сказали, что видели, как она записывала…

— Да, но саму страницу я не видел. Это было, когда мы встретились во второй раз, мы тогда лежали в постели, и она спросила мой адрес и как со мной можно связаться. Я продиктовал ей, но саму страницу не видел. Видел только, что она записывает что-то себе в книжечку, понимаете?

— Как по-вашему, что могут означать эти инициалы?

— "С" может означать только "сексуальный", — с улыбкой сказал Торнтон.

— А зачем ей было записывать это себе в книжку? — удивился Мейер.

— Да нет, это Я шучу. — Улыбка Торнтона померкла. — У нас был роман. Иначе зачем еще она ко мне ходила?

— Кто ее знает! Ведь потом она перестала к вам ходить.

— Только потому, что я ненадолго уехал из города.

— На сколько?

— На четыре дня. Ездил в Аризону за индейскими серебряными украшениями. Мы продаем и их тоже. В дополнение к тем, что делаем с Полом.

— Значит, вы уехали всего на четыре дня, и дама тут же перестала вам звонить, — подытожил Клинг.

— Ну, может быть, она обиделась? Я уехал довольно неожиданно.

— Какой это был день?

— Что?

— В какой день недели вы уехали?

— Не помню. Где-то в середине недели, точно не могу сказать. Да и какая разница! В городе полным-полно баб. Одной больше, одной меньше… — Он пожал плечами, а потом замолчал, задумавшись.

— Да? — спросил Мейер.

— Да нет, ничего. Просто…

— Да?

— Надо признать, было в ней что-то особенное. То есть я хочу сказать, что она была не из тех женщин, которых можно привести домой и познакомить с матерью, в ней было кое-что другое. Она была совершенно другого типа.

— То есть?

— Она была… — Торнтон снова усмехнулся. — Ну, скажем так — она сумела открыть для меня такие места, где я раньше не был, понимаете?

— Нет, не понимаю, — покачал головой Клинг.

— Воспользуйтесь своим воображением, — сказал Торнтон, по-прежнему усмехаясь.

— Не могу, — честно признался Клинг. — Таких мест, где я не был, просто не осталось.

— Уж Сэди нашла бы для вас что-нибудь этакое, — заверил его Торнтон, и улыбка вдруг исчезла с его лица. — Она еще позвонит, вот увидите. Ведь у нее в книжке есть мой номер — значит, она непременно позвонит.

— Я бы на вашем месте на это не рассчитывал, — сказал Мейер.

— Это еще почему? Ведь она сама ко мне бегала. У нас был…

— Ее убили.

Детективы внимательно наблюдали за лицом Торнтона. На нем не было выражения шока, горя или даже удивления. Наоборот, его лицо исказила злобная гримаса.

— Идиотка! — взорвался Торнтон. — Она была просто похотливой, сексуально озабоченной идиоткой!

* * *

Служба в полиции, как, впрочем, и сама жизнь, порой бывает не слишком легкой. В пятницу днем Карелла уговорил лейтенанта Бернса разрешить ему организовать круглосуточную слежку за Джеральдом Флетчером начиная с понедельника. Поскольку сам Бернс тоже был полицейским и прекрасно знал, что служба в полиции отнюдь не сахар, ему и в голову не пришло спросить Кареллу, почему вместо того, чтобы начать слежку прямо со следующего дня, в субботу, он тратит целых два дня неизвестно на что. Однако причина, по которой Карелла решил отложить задуманное до понедельника, как раз в том и заключалась, что работа полицейского отнюдь не сахар.

Все воскресенье Карелла провел в участке, расчищая накопившиеся дела, чтобы потом можно было с чистой совестью бросить все силы на Флетчера. Целый день он просидел на телефоне и за пишущей машинкой. За все время работы в полиции ему ни разу не довелось встретить преступника, который был бы настолько внимательным к полицейским, чтобы дождаться, пока они раскроют одно преступление, а уж потом совершить новое. На Карелле висело четыре квартирные кражи, две драки, ограбление и мошенничество — все еще не раскрытые, — и он должен был как минимум попытаться создать некую видимость порядка из информации, имевшейся по каждому делу, прежде чем приступить к этому долгому и утомительному занятию.

Начал Карелла с обычного полицейского приема — рано утром позвонил Флетчеру домой из ближайшего телефона-автомата. Этот довольно примитивный трюк преследовал одну цель — убедиться, что объект находится дома, после чего "хвост" ждал его внизу, а затем следовал за ним, куда бы тот ни направился. Однако у Флетчера никто не брал трубку. Было воскресное утро, и Карелла совершенно обоснованно предположил, что Флетчер проводит свои выходные где-то вне дома. Но поскольку Карелла был полицейским до мозга костей, а к тому же еще и очень упорным человеком, он припарковал подержанный казенный "Бьюик" прямо напротив дома Флетчера и стал ждать, время от времени поглядывая на дверь подъезда и надеясь, что "объект" решил потратить на развлечения лишь субботний вечер и вот-вот вернется домой.

В двенадцать Карелла вылез из машины, вошел в парк и уселся на скамейку, откуда хорошо просматривался вход в подъезд. Там он съел приготовленный Тэдди сандвич с сыром и ветчиной и запил его кока-колой, размышляя о том, что прохладительные напитки зимой ни в коей мере не способствуют согреванию. Потом, не отрывая глаз от дома, размял ноги, прогуливаясь вдоль набережной, и вернулся к машине. Его дежурство закончилось в пять вечера, когда его сменил детектив Артур Браун, приехавший на старом "Шевроле", тоже принадлежавшем участку. У Брауна имелись описание внешности Флетчера и его фотография, нахально украденная Кареллой из его спальни. Кроме того, благодаря любезности транспортного отдела полицейского управления он знал, на какой машине ездит Флетчер. Он посоветовал Карелле не слишком расстраиваться и приступил к выполнению своих обязанностей — наблюдению за подъездом Флетчера в течение следующих семи часов, после чего его должен был сменить О'Брайен, которого, в свою очередь, в восемь утра должен был сменить Капек — ему выпало самое длинное дневное дежурство.

Карелла приехал домой, прочитал очередное письмо сына Санта-Клаусу, поужинал и расположился на диване в гостиной с купленным неделю назад, но так еще и не открытым романом. Буквально через минуту зазвонил телефон.

— Я сам возьму трубку! — тут же крикнул он, хотя знал, что Тэдди все равно ничего не услышит. Он просто вспомнил, что в последнее время его сын Марк завел привычку хватать трубку и говорить: "Розыск угнанных автомобилей, Карелла слушает".

— Алло?

— Алло, Стив?

— Да. — Карелла не узнавал голоса.

— Привет, это Джерри.

— Кто?

— Джерри Флетчер.

Карелла чуть не выронил трубку.

— Привет. Как ваши дела?

— Спасибо, отлично. Я уезжал на выходные, только недавно вернулся. Эта квартира на меня чертовски неприятно действует, и меня потянуло на выпивку. Вот я и подумал, не захотите ли вы присоединиться ко мне?

— Вообще-то уже поздно, и я…

— Ерунда, еще и восьми нет!

— Да, но завтра понедельник и…

— Садитесь в машину и выезжайте. Встретимся в центре. Какого черта! Устроим рейд по барам, вспомним молодость, а?

— Нет, я действительно не могу. Спасибо большое, Джерри, но…

— У вас есть полчаса, — перебил его Флетчер, — чтобы спасти мою жизнь. Если я просижу здесь еще пять минут, то, наверное, из окна выброшусь! — Он неожиданно захохотал. — А знаете, что говорится в уголовном кодексе по поводу самоубийств?