— Оказывается, Нэнси Шеппард и ее мать исчезли.

— Знаю. Отец ее ужасно дергается из-за того, что она замешана в деле об убийстве. Обозлился, как щука: двоим нашим фоторепортерам выдрал волосы.

— Да-да, я уже с ним познакомился. Куда же он упрятал жену с дочерью?

— Понимаешь, они ведь отправились в отпуск с согласия Крамера и — это полчаса назад стало известно — остановились теперь в отеле «Амбассадор» в Атлантик-Сити.

— Действительно? А кто оплачивает номера?

Этого он не знал, и мы распрощались.

Когда Вульф появился в конторе, я рассказал ему последние новости. Он уже побеседовал с тремя из восьми подозреваемых, но эти разговоры не дали никаких результатов. Вульф хотел что-то добавить, но в это время в контору вошел Саул Пензер.

Саул Пензер работал на свой страх и риск. Он не состоял у нас в штате. Но это было и не нужно, потому что некоторые его качества приносили ему постоянный приличный заработок. Обычно он сам выбирал себе дела. Однако никогда еще не бросал в беде и не оставлял на произвол судьбы Ниро Вульфа, если тому нужна была помощь.

Он пообещал спозаранок отправиться в Атлантик-Сити и доставить оттуда мисс Шеппард для разговора с Вульфом. И если нужно, он, мол, привезет ее без матери.

Когда Саул Пензер ушел, появился Фриц Бреннер с подносом. Я посмотрел на него с удивлением: Вульф перед обедом никогда не пил пива. Но под салфеткой оказалось совсем не пиво, а напиток «Ни-Спот». Рядом стояли три стакана.

Фриц так и остался у письменного стола Вульфа.

Вульф недоверчиво посмотрел на бутылку, достал открывалку, поддел пробку и разлил напиток по стаканам.

— По-моему,— пробормотал я,— это приведет к совершенно не нужным жертвам. Эрхард тоже не знал, каков этот напиток на вкус, и только из вежливости сделал несколько глотков.— Я отодвинулся.

— А может,— сказал Вульф,— он уже пробовал «Ни-Спот» прежде.— Вульф поднял стакан, принюхался и скорчил гримасу.— Убийце незачем было знать, пил его Эрхард прежде или нет.

Я отхлебнул немного.

— Если попробовать, это не так страшно.— Я стал пить дальше.— Мы сможем установить разницу во вкусе, если подсыплем в стакан цианистого калия. У вас не найдется его под рукой часом?

— Не говори ерунды, Арчи.— Вульф встал и направился к умывальнику,— Теперь обязательно нужно сделать глоток воды,

Вульф всегда придавал большое значение правильной работе желудка.

После обеда, когда Вульф разговаривал с Тилли Стронгом, позвонил Саул Пензер.

— Я на вокзале в Атлантик-Сити,— сказал он.— Через двадцать минут я или сажусь в нью-йоркский поезд, или ныряю в море — решение за вами, Вульф. Я использовал с мисс Шеппард трюк, который до сих пор ни разу не давал сбоя, но тут был полнейший провал. Когда я попытался обратиться к ней на улице, она позвала полицейского и. пожаловалась на мою настойчивость, вернее, назойливость. Потом я попробовал позвонить ей по телефону, но на каком-нибудь четвертом слове она просто повесила трубку. Это уже третий мой промах за десять лет работы с вами, и такого я не могу себе простить. Мне не нужно от вас ни гонорара, ни возмещения издержек.

— Ерунда! — В обращении с Саулом Вульф, никогда не раздражался.— Расскажите мне о подробностях, только попозже. Вы сможете быть у меня в конторе в шесть?

— Да.

— Хорошо, тогда приходите.

Ровно в два часа раздался звонок в дверь. Прибыл профессор Саварезе.

 7

Каждый когда-нибудь слышал об исключениях, которые подтверждают правила. Профессор Саварезе был как раз одним из таких счастливчиков. Общепринято считать, что волосы у итальянца должны быть цвета воронова крыла, а рост —относительно небольшим. Еще одно убеждение рисует математика расположенным к сухости и педантизму, пребывающим где-нибудь в стратосфере, как в доме родном, а на земле разве что навещающим изредка родственников.

Ну а Саварезе, итало-американский профессор, был, высоким крепким блондином, похожим на свежий мартовский ветер.

В первые же двадцать минут он поведал нам, как захватывающе интересно было бы вывести ряд формул,— конечно, чисто математических,— которые могли бы найти применение в работе детектива. Он был убежденным сторонником теории вероятностей и сразу привел нам в подтверждение своих мыслей несколько характерных примеров.

— Возьмем самый простенький для сыщика случай,— предложил он с радостной улыбкой.—Трое слуг украли из сейфа в господской комнате кольцо с бриллиантами. Давайте обозначим их буквами «икс», «игрек» и «зет», и тогда...

— Прошу вас! — не выдержал Вульф.— Вы отклоняетесь от темы!

Саварезе посмотрел на него озадаченно.

— Я что, действительно отклоняюсь? А какая, собственно, была тема?

— Смерть мистера Сирилла Эрхарда и ваша к ней причастность.

— О, да, конечно.— Он улыбнулся так, словно собрался просить прощения, потом улыбнулся еще раз и развел руками.— Может быть, мы еще сумеем вернуться и к моей любимой проблеме? Меня чрезвычайно волнует эта...

— Да, только позже. А теперь я бы хотел спросить вас, кто во время той передачи подал мистеру Эрхарду стакан и бутылку?

— Право, не знаю. Видите ли, мне в высшей степени интересно установить различие между вашим методом и методом полиции. Вы, похоже, пытаетесь перейти от фактора вероятности к фактору достоверности. А следовательно, видите во мне убийцу с шансами один к пяти, но в ходе нашей беседы этот шанс может возрасти до одного к четырем, к трем и так далее либо упасть до одного к десяти. Тогда вы будете уверены в том, что как убийца Эрхарда я могу в расчет не приниматься. Существует показательная формула...

— Несомненно.— Вульф держался великолепно.— Если уж вы мечтаете сравнить мои методы с полицейскими, то должны разрешить мне хоть изредка вставлять словечко. Были вы знакомы с мистером Эрхардом до упомянутой передачи?

— О, да! В общей сложности я видел его шесть раз. Впервые — тринадцать месяцев назад. Все это я могу изложить без запинки, ибо полиция довольно обстоятельно меня расспрашивала. Поскольку вы наметили конкретный путь, я прежде всего остановлюсь на пунктах, которые могут быть использованы для моего обвинения. Вы согласны?

— Вполне.

— Да, так я и подумал... Будучи математиком, я всегда интересовался практическим приложением теории вероятностей к любой игре. Как ключ к нормальному случаю...

— Не теперь! — резко оборвал его Вульф.

— О нет, конечно, нет. Вообще, на скачках применять, основное положение этой теории необычайно трудно. Изучая год назад возможности одной формулы, я решил немного подробнее начать штудировать газеты с предварительными данными заездов. Среди выписанной мною периодики был и «Трек-альманах», который выпускал мистер Сирилл Эрхард. Полицейские спрашивали, почему я выбрал именно его, но я тогда не смог ответить, поскольку просто об этом позабыл. Возможно, это возбудило их подозрения, но все же факт остается фактом — я не могу вспомнить, по какой причине выбрал эту газету. Как-то в феврале Эрхард опубликовал особенно интересный прогноз, я даже лично зашел к нему. Он был интеллигентным человеком, но, к сожалению, совсем не интересовался математикой, и я с ним встречался нечасто. Тем не менее позже мы еще раз виделись, а как-то провели даже вместе несколько дней у одного знакомого в Нью-Джерси. В общей сложности, повторяю, я видел его до той злополучной передачи шесть раз. Это ведь может навести на подозрения, не так ли?

— На ничтожные,— пробормотал Вульф.

Саварезе кивнул.

— Ваша объективность меня радует. Правда, дальше будет хуже. Когда радиовещательная компания устроила опрос желающих организовать справочный бюллетень, я написал туда письмо с предложением принять вторым гостем в такой программе мистера Эрхарда.— Саварезе улыбнулся.— Ну как теперь обстоит дело с шансами один к пяти?

— Но ведь это соотношение выдвинуто вами, а не мной. В полиции есть упомянутое письмо?

— Нет. По моим, сведениям, радиокомпания всю переписку уничтожила.

Вульф заерзал в своем кресле.

— Что еще вы можете привести по так называемым пунктам обвинения?

— Дайте-ка подумать.— Он остановился.—Похоже, это все, если говорить о каких-то особенностях моего характера. Тогда следующим пунктом будет состояние моих финансов. Жалованье профессора математики позволяет мне вести лишь весьма скромную жизнь, и все же я каждую неделю отдавал десять долларов за «Трек-альманах».

— Вы играете в тотализатор? Ставили на скачках?

— Нет, еще ни разу. Для этого я слишком много знаю, а если хотите — то и слишком мало. Более девяноста процентов таких пари бывают следствием азарта, а не здравого смысла.— Саварезе развел руками.— Таким образом, мы приходим теперь на путь отрицания того, что я отравил Эрхарда. Позвольте привести вам, некоторые аргументы. Я никак не мог поднести ему яд, поскольку сидел по диагонали от него и вообще не касался бутылок и стаканов. Затем — практически невозможно доказать, что я где-то купил, украл или еще как-нибудь достал цианистый калий. Далее, не нашлось бы ни малейшего подтверждения тому, что я в какой угодно форме получил или мог получить некую выгоду, от смерти Эрхарда. Когда я в тот день -без двадцати одиннадцать приехал в студию, все были уже в сборе и, подойди я к холодильнику, наверняка увидели бы это. Ну и наконец, не существует никаких причин для утверждения, что мое отношение к Эрхарду было иным, чем я его описывал.— Саварезе с сияющей улыбкой посмотрел на Вульфа.— Ну, как теперь? Один к тысяче?

— Я не говорил, что буду следовать вашей схеме,— проворчал Вульф,—У меня свои методы, и приходится то тут, то там ковыряться в разных мелочах. А вы, кстати, уже бывали в Мичигане?