— Ага, вы позвонили ей специально!

— Да, я надеялся хоть так что-нибудь выяснить.

— Я хочу задать вам один вопрос, доктор Михаэлс.

— Пожалуйста, ради бога.

Я говорю это с большой неохотой, но это необходимо и чрезвычайно важно. Причем я сразу же обращаю ваше внимание на то, что мне нужен только честный и правдивый ответ, в противном случае будет лучше совсем промолчать. Что вас больше устраивает?

Михаэлс улыбнулся.

— Ладно, я либо отвечу, либо промолчу, но ведь такое тоже будет ответом, да?

— Хорошо. Скажите, намеки, которые делались в анонимных письмах, содержали хоть зернышко истины?

Доктор немного подумал и произнес:

— Я полагаюсь на ваши слова и считаю, что речь действительно идет об очень серьезном деле. Объяснения вам нужны подробные?

— Да, по возможности.

— Тогда это должно остаться в строжайшей тайне.

— Я понимаю.

— Этого достаточно. Мне совсем не нужно требовать от вас клятв. Нет, в этих намеках не было ни капли правды. Я всегда знал границы, которых нельзя переступать человеку моей профессии. Тем не менее я охотно подтвержу, что уже давно тоскую по женскому обществу, возможно, именно этим объясняется и моя ранняя женитьба. Может быть, определенную роль тут сыграло и ее .наследство, хотя я всегда буду это отрицать. Но в любом случае я тосковал по обществу женщины — и совсем не обязательно моей жены. Она никогда не пользовалась моими услугами как врача. Когда ей нужна помощь, она идет к одному из моих коллег. Врач никогда не должен брать на себя ответственность за близкого человека — за того, которого он любит или ненавидит.

— Может быть, тут и нужно искать объяснение этим анонимкам?

— Мне это не совсем ясно.

— Приводились там какие-нибудь имена?

 — Нет.

Вульф удовлетворенно кивнул.

— Я очень обязан вам, доктор Михаэлс, ведь из-за меня вы пережили несколько неприятных минут. Теперь я ни в коем случае не передам это дело в руки полиции, но предсказать, что предпримет тот человек, с которым я связан, не могу.— Вульф наклонился и нажал кнопку звонка.— А сейчас я попрошу принести пива, и потом, мы ведь не закончили дискуссию о мечети в Талане.

— Если не возражаете, я бы с удовольствием еще отведал вашего чудесного бренди,— ответил наш гость.

Я извинился и покинул контору, не имея никакого желания выслушивать бесконечные разглагольствования по поводу высоты свода таланской мечети.

Когда я вернулся, было уже начало двенадцатого, и наш гость собирался восвояси. Похоже, со времени прихода к нам его настроение резко изменилось к лучшему.

Пожимая на прощание руку Вульфу,— а такое босс разрешает делать очень редко,— Михаэлс, повинуясь внезапному порыву, произнес:

— Я хотел бы кое о чем вас спросить.

— Пожалуйста,— ответил Вульф.

— Понимаете, мне нужно воспользоваться вашими услугами. Конечно, я за все заплачу.

— Я слушаю.

— Каким способом можно избавиться от преследователя, таскающегося за вами по пятам?

— Бог мой! — Вульф расхохотался.— И давно он у вас, этот хвост?

— Уже несколько месяцев.

— Так-так. Арчи?

— Конечно, в любое время, с огромным удовольствием.

— Ну, не хочу больше занимать ваше время.— Это была откровенная ложь.— Ведь уже довольно поздно...

— Какие пустяки. Садитесь, прошу вас.

После того как я увидел его жену, мне было так понятно его нежелание идти домой!

 18

В четверг утром я сказал себе, что мы сделали еще один шаг вперед. Появившись после завтрака в конторе, Вульф сказал:.

— Арчи, позвони инспектору Крамеру!

— Конечно, сэр.

Закончив разговор, я отправился немного прогуляться и, используя свободное время, вошел в телефонную будку, дабы побеседовать о том, на что Вульф наложил строжайший запрет.

Как только на, другом конце провода отозвался Лон Коэн, я сразу объяснил ему, что речь идет о чисто дружеской услуге. А потом спросил, что ему известно о человеке по имени Арнольд Цэк.

— Это тебя не должно касаться,— ответил Лон.

— В каком смысле?,

— В очень простом. Ничего я о нем не знаю. Правда, слышал, что он влиятельная личность, но другие говорят, будто он не имеет никакого веса в обществе. Репортеры болтают, что того, кто встает у него на дороге, в один прекрасный момент находят в море в виде трупа, объеденного акулами, но ты сам понимаешь, насколько можно доверять подобным слухам. Надеюсь, все это останется между нами?

— Разумеется.

— Так вот, я уже интересовался им в нашем архиве, но нашел только то, что в начале войны он предоставил свою яхту в распоряжение флота. И еще: теперь он живет в самом -красивом доме Вестчестера.

Я вернулся домой.

Чуть позднее одиннадцати пришел Крамер. Обычно Во время визитов к Вульфу, глаза его блестели, но на этот раз лицо инспектора имело кислое выражение.

— У вас что-нибудь есть для меня? — спросил он у Вульфа, входя в комнату.

Наставив на инспектора палец, Вульф сказал:

— Знаете, мистер Крамер, порой я начинаю казаться себе ослом. Когда три недели назад я прочитал в газетах, что мистеру Эрхарду платили за его бюллетень по десять долларов в неделю, я решил, что уже подобрался к истине. Но речь идет не только о том, что этому предшествовал какой-то шантаж, а вообще о методе, с помощью которого он этого добивался.

— И теперь вам все известно?

— Да, мне рассказали.

— Кто?

— Это не играет никакой роли, потому что здесь замешана абсолютно невинная жертва. Повторить вам его признание?

— Конечно!

Вульф наморщил лоб.

— А может быть, вы уже кое-что знаете?

— Да.— У Крамера был такой вид, что становилось ясно: это не простое хвастовство.— Вы и сами понимаете, что я вовсе не хочу обвинять в чем-то нью-йоркскую полицию, ибо это лучшая полиция в мире. Но ведь не каждый ее сотрудник находится в курсе всех дел. Например, моя задача —руководить комиссией по расследованию убийств. Так вот, примерно полтора года назад некий гражданин сделал заявление шерифу одного из полицейских участков. Этого гражданина поносили в различных анонимных письмах, адресованных его знакомым и друзьям, и вдруг какой-то мужчина по телефону заявляет ему, что, если он подпишется на «Трек-альманах», эти письма тотчас же прекратятся. Обращаясь к шерифу, оскорбленный человек утверждал, что в анонимках не было ничего, кроме примитивной лжи, и требовал. восстановления справедливости. Шериф связался с начальством, и они сразу же поехали к издателю «Трек-альманах»—Эрхарду. Тот, конечно, все отрицал, уверяя, будто кто-то ведет под его именем дурную игру. Заявитель же не узнал в голосе Эрхарда того неизвестного, которого слышал по телефону. Эрхард отказался предъявить список своих подписчиков, а поскольку больше никаких обвинений против него не выдвигалось, то и предпринять в дальнейшем ничего не смогли. Анонимок же с тех пор не было.

— Прекрасно,— пробормотал Вульф.

— Черт возьми, что же в этом прекрасного?

— Извините, пожалуйста. И как дальше повернулось?

— Никак. Начальник вышел на пенсию и живет теперь на своей ферме. Шериф сейчас занимается ребятами, которые в Бронксе забрасывают камнями проходящие поезда и трамваи. Разыскивая подписчиков обоих изданий, мы наткнулись на некую Мари Леконн, владелицу салона красоты. Она призналась, что, поскольку и ее знакомым досаждали анонимными письмами, ей тоже пришлось подписаться на это издание. А в полицию она раньше не обращалась, не желая привлекать к себе внимания,— Крамер сделал неопределенный жест рукой. — Вам этого достаточно?

— Конечно,— ответил Вульф.

— Ну, хорошо, я ведь пришел потому, что и для себя жду чего-то от этого визита. Вот вы утверждали, что яд предназначался для мисс Фрэзер, а не для Эрхарда. А как быть с Бойлой Пул? Может, оба работали рука об руку? Видит бог — такого сумасшедшего случая у меня еще не было! Или вы просто захотели провести меня?

Инспектор Крамер достал сигару и сунул ее в зубы.

Вульф отрицательно покачал головой.

— Нет. Я и сам ничего не представляю. Ваш рассказ подтверждает, конечно, некоторые мои мысли, но как бы установить детали? Вы не очень торопитесь?

— Нет, черт побери!

— Тогда давайте попытаемся определить, какие роли исполняли тут мистер Эрхард и мисс Пул. Предположим, что я — наглый шантажист, которому нельзя, однако, сильно рисковать.

— Эрхард отравлен, а женщина застрелена,— проскрипел Крамер.

— Правильно,— подтвердил Вульф,— но я, наглец, вышел сухим из воды. Мне, конечно, известны люди, которых можно использовать еще и еще. Кроме того, я весьма терпелив и имею в распоряжении все необходимые средства. Лишь один человек из замешанных в этом деле знает истинную долю моего в нем участия.— Вульф потер руки.— Ограничиваясь лишь небольшими деньгами, я не даю своим жертвам возможности поставить, меня в трудное положение. В конце концов, я ведь посягаю только на доллары. При этом мне следует приниматься только за таких людей, которые станут платить, не обращаясь с жалобами в полицию. Даже если одна из жертв и отправится туда — что со мной может случиться? На этот вопрос вы только что ответили, мистер Крамер.

— Тот шериф, о котором я рассказывал, на редкость глупый парень,— проворчал инспектор.

— Э, нет, ведь на сцене появился и его начальник. А что произошло бы, предъяви такие заявления многие граждане? Тогда мистеру Эрхарду пришлось бы признаться, что кто-то из его врагов на него посягает. Но даже если бы мистеру Эрхарду стало совсем тяжко, со мной бы абсолютно ничего не случилось. Ведь, не зная меня, он не мог бы и выдать.