— А почему ей вдруг вздумалось уехать? — слегка пожав плечами, в свою очередь спросил мистер Кин.

Вопрос был неприятный. И мистер Саттертуэйт предпочел уклониться от ответа и вернуться к вещам более понятным.

— Насчет того, кто стрелял, сомнений не возникало Да, по правде говоря, поначалу все были в растерянности. Ни один человек толком не знал, что делать Лишь через несколько минут кто-то сообразил, что нужно позвонить в полицию, — но тут выяснилось, что телефон неисправен.

— Вот как, — сказал мистер Кин. — Неисправен телефон?

— Да, — подтвердил мистер Саттертуэйт и внезапно ©сознал всю значимость сказанного. — Конечно, — задумчиво проговорил он, это могло быть и подстроено Но какой смысл? Ведь она умерла почти мгновенно.

Мистер Кин ничего не ответил, и мистер Саттертуэйт ощутил некоторую неудовлетворенность от собственного объяснения.

— Кроме молодого Уайлда, подозревать решительно некого, — продолжал он. — Он и сам признает, что вышел из дома всего за три минуты до того момента, когда, по свидетельству слуг, раздался выстрел. А кто еще мог стрелять? Сэр Джордж находился в компании за несколько домов от Диринг-Хилла, доигрывал партию в бридж Последний роббер[111] закончился в половине седьмого — это абсолютно точно Итак, он вышел после игры в половине седьмого, а когда вернулся домой, у ворот его уже встретил слуга с новостью… Есть еще секретарь сэра Джорджа, Генри Томпсон. Но он в тот день был в Лондоне и как раз в момент выстрела присутствовал на деловой встрече. Далее, есть Сильвия Дейл, у которой, между прочим, имелся достаточно веский мотив для убийства, — как ни трудно представить ее убийцей. Однако она находилась на станции, провожала подругу на поезд восемнадцать двадцать восемь — так что она тоже исключается. И, наконец, слуги Но зачем было кому-то из них ни с того ни с сего убивать хозяйку? Нет, остается только Мартин Уайлд.

Однако в голосе его не прозвучало особой убежденности.

Обед продолжался в молчании. Мистер Кин был сегодня не слишком разговорчив, а мистер Саттертуэйт сказал уже все, что мог. Но и в самом молчании ощущался какой-то скрытый смысл. Оно было заполнено растущей удовлетворенностью мистера Саттертуэйта, которая странным образом подкреплялась и усиливалась неразговорчивостью собеседника.

Внезапно мистер Саттертуэйт громко положил вилку и нож.

Ну, а что, если этот молодой человек на самом деле невиновен? — воскликнул он. — Ведь его же повесят!

Эта мысль, по всей видимости, ужаснула его. Однако мистер Кин и теперь не отозвался.

— Но ведь все это не… — начал мистер Саттертуэйт и умолк. — В конце концов, почему бы ей было не уехать в Канаду? — довольно непоследовательно закончил он.

Мистер Кин покачал головой.

— Я ведь даже не знаю, куда именно она уехала, — капризно добавил мистер Саттертуэйт.

— Разве нельзя это выяснить? — осведомился мистер Кин.

— Полагаю, что можно. Дворецкий, должно быть, в курсе. Или, возможно, Томпсон, секретарь.

Он снова помолчал. А когда опять заговорил, голос его звучал почти умоляюще:

— Но ведь я тут совершенно ни при чем.

— Ни при чем? А то, что молодого человека через три недели с небольшим собираются повесить?

— Ну… Ежели так ставить вопрос, то, пожалуй… Да, я вынужден с вами согласиться. Это вопрос жизни и смерти!.. К тому же несчастная девушка… И все-таки… Не подумайте, что у меня нет сердца, — но что тут можно сделать? Положим, я даже разузнаю канадский адрес этой горничной — что ж, мне самому туда ехать?

Мистер Саттертуэйт совсем расстроился.

— А я на следующей неделе как раз собирался на Ривьеру[112],— сказал он жалобно.

Устремленный на мистера Кина взгляд яснее ясного говорил: «Пожалуйста, отпустите меня!»

— Вы никогда не были в Канаде?

— Никогда.

— Очень интересная страна.

Мистер Саттертуэйт нерешительно взглянул на собеседника.

— По-вашему, я должен поехать?

Откинувшись на стуле, мистер Кин прикурил сигарету и, время от времени затягиваясь, неторопливо заговорил:

— Мистер Саттертуэйт, вы ведь, кажется, человек состоятельный… ну, во всяком случае, можете себе позволить иметь увлечение, не считаясь с расходами. Ваше увлечение — драмы из жизни знакомых вам людей. Разве вам никогда не хотелось при этом выйти на сцену и самому сыграть роль? Не хотелось — хоть ненадолго — сделаться властителем судеб, стоять в центре сцены и держать в руках нити жизни и смерти?

Мистер Саттертуэйт подался вперед, снова охваченный давней страстью.

— Вы хотите сказать, что эта сумасбродная поездка в Канаду могла бы… — взволнованно начал он.

— Ну, поездка в Канаду — целиком ваша идея, а не моя! — улыбнулся мистер Кин.

— Вы не должны оставлять меня в такой момент, — проговорил мистер Саттертуэйт. — Каждый раз, как я вас встречаю…

— Да?

— В вас есть что-то такое, что мне непонятно. Возможно, я никогда этого не пойму. Когда мы в последний раз виделись…

— Накануне дня летнего солнцестояния.

Мистер Саттертуэйт смешался, словно угадывая в словах собеседника какую-то не вполне внятную подсказку.

— Так это было накануне дня летнего солнцестояния? — смущенно спросил он.

— Да. Впрочем, не так уж это важно, не будем придавать этому значения!

— Ну, раз вы так считаете… — пробормотал мистер Саттертуэйт. Он смутно чувствовал, что какая-то важная мысль безнадежно ускользает от него, — Когда я вернусь из Канады… — Он запнулся, потом неуверенно продолжил: — Мне бы очень хотелось опять с вами увидеться.

— К несчастью, я не имею в данный момент постоянного местожительства, — с сожалением сообщил мистер Кин. — Зато я часто бываю в этом ресторанчике, и, если вы будете сюда наведываться, мы непременно снова здесь повстречаемся.

Они расстались как старые друзья.

Мистер Саттертуэйт был очень взволнован Он поспешил в Бюро Кука узнать расписание судов Затем позвонил в Диринг-Хилл Ему ответил вышколенно-почтительный голос дворецкого.

— Моя фамилия Саттертуэйт Я представитель — гм-м — одной адвокатской конторы Мы хотели бы навести справки о молодой особе, которая недавно работала у вас горничной.

— Вы, вероятно, говорите о Луизе, сэр? О Луизе Буллард?

— Вот-вот, именно о ней, — подтвердил мистер Саттертуэйт, радуясь, что так удачно выяснил имя интересующей его особы.

— К сожалению, сэр, ее сейчас нет в Англии Полгода назад она уехала в Канаду.

— А вы можете сообщить мне ее нынешний адрес?

— Увы. к сожалению мы не знаем ее адреса Но это где-то в горах, какое-то местечко с шотландским названием Банф, кажется Да, точно, Банф! Ее бывшие подружки — девушки, с которыми она работала здесь. — ждали от нее письма, но она так никому и не написала.

Мистер Саттертуэйт поблагодарил и повесил трубку. Он был по-прежнему исполнен энтузиазма, жажда приключений пылала в его груди Да, он поедет в Банф, и, если Луиза Буллард действительно там, он обязательно, всеми правдами и неправдами, ее разыщет!

На корабле он, к своему удивлению, чувствовал себя прекрасно Вот уже много лет ему не приходилось путешествовать морем на большие расстояния Его обычные маршруты ограничивались Ривьерой, Ле Туке[113] с Довилем[114] да Шотландией Сознание, что ему предстоит совершить невозможное, придавало его поездке особую прелесть Как бы посмеялись над ним благоразумные попутчики, узнай об истинной цели его путешествия! Впрочем — вольно им смеяться, они ведь незнакомы с мистером Кином.

В Банфе выяснилось, что разыскать Луизу Буллард не представляет труда. Она работала в большом отеле, и спустя двенадцать часов после прибытия парохода мистер Саттертуэйт уже был у нее.

Перед ним стояла несколько бледная, но весьма крепко сбитая женщина лет тридцати пяти. У нее были светло-русые вьющиеся волосы, честные карие глаза «Да, умом Луиза, кажется, не блещет, — подумал он, — зато как будто заслуживает доверия».

Она с легкостью поверила, что его прислали уточнить некоторые подробности диринг-хилльской трагедии.

— Да, сэр, я прочитала в газете, что мистера Мартина Уайлда осудили. Жаль его, конечно, очень жаль!

Однако никаких сомнений относительно его виновности у нее не было.

— Жаль, такой славный молодой господин! Но грех совершил тяжкий. И хоть о мертвых плохо не говорят — но это во всем ее милость виновата. Сама к нему льнула, никак не хотела оставить в покое! Ну что ж, теперь они оба наказаны. В детстве, помню, у меня над кроватью висела строка из Библии: «Не искушай Господа своего!»[115] Вот уж воистину так!.. А уже в тот вечер я точно знала: что-нибудь непременно случится — и, пожалуйста вам, так оно и вышло!

— Знали — откуда? — насторожился мистер Саттертуэйт.

— А я, сэр, переодевалась в своей комнате и случайно глянула в окно. Мимо как раз проходил поезд, у него из трубы валил дым. И вдруг, представляете, я вижу, что этот дым напоминает огромную-преогромную руку… Такая страшная белая рука на темно-красном небе. Пальцы такие скрюченные и как будто тянутся за чем-то. Меня аж В дрожь бросило. «И надо ж, — думаю, — такому привидеться! Не иначе, как что-то случится!..» И в ту же минуту — бах! — выстрел. «Вот, — думаю, — и случилось!» Лечу вниз, вбегаю вместе с Керри и со всеми остальными в музыкальную комнату — а она уж там лежит с простреленной головой, и кровь кругом… Ужас! Я потом говорила сэру Джорджу про этот знак на небе — да он только отмахнулся. Да, несчастливый выдался денек, я это еще с утра нутром чуяла. А чего ж вы хотите — пятница, тринадцатое число!..

И так далее в том же духе. Мистер Саттертуэйт был само терпение. Он снова и снова возвращал ее к обстоятельствам убийства, задавал наводящие вопросы и в конце концов был вынужден признать свое поражение. Луиза Буллард выложила все, что знала, и рассказ ее был прост и незатейлив.