«Ну, точно, отравил. Перехитрил его. Не таким уж и умным он оказался. Хотел упрятать меня в сумасшедший дом! С плеч долой — из сердца вон! Слышал, как они это обсуждали. Мейбл-то была против, Мейбл за меня, но куда ей против моего сыночка? В конце концов он бы на своем настоял — всегда настаивал. Но — я его опередил, опередил своего чудесного любящего Джеффри. Хи-хи! Пробрался ночью вниз. Чего же проще? Брустер не было. Моя кровиночка спала, у кровати стоял стакан с водой: он всегда просыпался среди ночи и пил. Я вылил воду — хи-хи! — и опрокинул пузырек своих капель в стакан. Ну, думаю, проснется и хватанет их спросонья. Их там со столовую ложку было — более чем достаточно. Он и выпил! Ну, а утром ко мне уже приходят с новостью. Небось всю ночь голову ломали, как бы это так поделикатнее изложить, чтобы я не слишком расстроился. Хи-хи. Ха».

— Вот так, — заключила мисс Марпл. — На этом история и заканчивается. Несчастного старика, разумеется, поместили в сумасшедший дом. Он и в самом деле не ведал, что творит. Люди узнали правду и почувствовали, наверное, что-то вроде неловкости. В самом деле: подумать такое на Мейбл! От желающих изъявить свое почтение отбоя не было. Спасибо Джеффри: если бы он не понял, что за вещество проглотил и не пытался бы попросить противоядие, его смерть так и осталась бы для всех загадкой. Кстати, если я не ошибаюсь, существуют совершенно определенные признаки отравления атропином — расширенные зрачки, например, но, как я говорила, очень уж близорук был доктор Ролинсон… Бедняга! А ту книжку я до сих пор читаю. Такие интересные сведения можно почерпнуть! Например, там рассказывается о признаках отравления птомаином[273] и атропином. Так картина почти одинаковая! А свежая пикша теперь постоянно напоминает мне про отпечатки пальцев Святого Петра.

Наступила очень длинная пауза.

— Дорогая мисс Марпл, — прервал молчание мистер Петерик. — Моя дорогая мисс Марпл, вы просто удивительный человек.

— Что до меня, мисс Марпл, я намерен рекомендовать вас Скотленд-Ярду в качестве консультанта, — торжественно заявил сэр Генри.

— И все-таки, тетя, одной вещи вы точно не знаете, — сказал Рэймонд.

— Вот в этом ты ошибаешься, мой дорогой, — невозмутимо отозвалась мисс Марпл. — То, что произошло прямо перед обедом… Или я ошибаюсь? Вы с Джойс отправились любоваться закатом к изгороди из жасмина. Наша молодежь тоже очень любит это местечко. Вот и молочник просил там у Энни разрешения объявить о помолвке…

— Тетя! — с досадой воскликнул Рэймонд. — Вы убиваете весь романтизм момента. Ну при чем тут молочник с Энни? У нас все совершенно по-другому!

— Вот тут, мой дорогой, ты ошибаешься, — ласково улыбнулась ему мисс Марпл. — На самом деле все мы удивительно похожи. К счастью, мы этого не понимаем.

Часть вторая

Глава 1

Синяя герань

— Когда я был здесь в прошлом году… — начал сэр Генри Клитеринг и умолк.

Хозяйка дома, миссис Бантри, посмотрела на него с любопытством. Экс-комиссар Скотленд-Ярда, их старый приятель, гостил у них с мужем в их имении, расположенном неподалеку от Сент-Мэри-Мид. Миссис Бантри только что спросила у него, кого бы он хотел видеть шестым приглашенным на сегодняшний ужин.

— Итак? — произнесла миссис Бантри, ожидая продолжения. — Когда вы были здесь в прошлом году…

— Скажите, а вы знаете мисс Марпл? — спросил сэр Генри.

Миссис Бантри удивилась. Этого она никак не ожидала.

— Знаю ли я мисс Марпл? Да кто же ее не знает! Типичная старая дева. Довольно мила, но… безнадежно старомодна. Вы хотите, чтобы мы пригласили ее на ужин?

— Вы удивлены?

— Признаться, да. Никогда бы не подумала… Но, вероятно, этому есть объяснение?

— И очень простое. Когда я был здесь в прошлом году, мы взяли за обыкновение обсуждать разные загадочные случаи. Нас было пятеро или шестеро. Все это было затеей Рэймонда Уэста. Он же писатель! Ну, и каждый по очереди рассказывал какую-нибудь таинственную историю, разгадку которой знал он один. Состязались, так сказать, в дедуктивных умопостроениях: кто ближе всех окажется к истине.

— И что же?

— Мы и не предполагали, что мисс Марпл пожелает к нам присоединиться, но, из вежливости разумеется, предложили. И тут произошло нечто неожиданное. Почтенная дама перещеголяла нас всех!

— Да что вы!

— Чистая правда. И, поверьте, без особых усилий.

— Не может быть. Она ведь почти и не выезжала из Сент-Мэри-Мид.

— Зато, как она говорит, там у нее были неограниченные возможности изучать человеческую натуру как бы под микроскопом.

— Ну, не знаю, — с сомнением протянула миссис Бантри. — Преступников тут и днем с огнем не сыщешь. Под микроскопом! А не испытать ли нам ее после ужина? У Артура есть отличная история с привидением. Мы были бы ей крайне признательны, сумей она растолковать нам, в чем дело.

— Вот уж не думал, что Артур верит в привидения.

— Ох! Ну конечно же он не верит. Вот потому-то вся эта история и не дает ему покоя. Потом, это случилось с его другом, а уж человека приземленнее Джорджа Притчарда еще поискать… Бедный Джордж… Правда это или нет, но закончилось все это для него очень печально.

— Так правда или нет?

Миссис Бантри промолчала и неожиданно заявила: Знаете, я так люблю Джорджа! Да его все любят. Невозможно поверить, что он… но бывает ведь: самые приличные люди совершают совершенно немыслимые поступки…

Сэр Генри кивнул. Ему как никому другому было известно, что «немыслимые» поступки совершаются куда чаще, чем кажется.

Вечером, когда все расположилась за столом, миссис Бантри с несколько большим, чем обычно, интересом разглядывала пожилую даму, сидевшую по правую руку от ее мужа. На мисс Марпл были черные кружевные митенки, изящно наброшенное на плечи fichu[274] из старинных кружев и кружевная наколка, венчающая ее белоснежные волосы. Она оживленно беседовала с пожилым доктором Ллойдом о работном доме и местной медицинской сестре, особе весьма небрежной и вообще не внушающей никакого доверия.

Миссис Бантри никак не могла избавиться от подозрения, что сэр Генри попросту пошутил. Впрочем, на него это не было похоже… И однако, поверить, что он рассказывал о мисс Марпл чистую правду… Нет, это было выше ее сил.

Ее взгляд остановился на муже, который завел разговор о лошадях с Джейн Хелльер — популярной актрисой. Джейн, в жизни еще более прекрасная (если такое возможно), чем на сцене, периодически ахала: «Нет? В самом деле? Надо же! Как замечательно!» Это при том, что о лошадях она не знала ровным счетом ничего по той простой причине, что они ее совершенно не интересовали.

— Артур, — обратилась к мужу миссис Бантри. — Ты доведешь бедняжку Джейн до нервного срыва. Оставь лошадей в покое, расскажи ей лучше про привидение. Ну, ты знаешь… та история с Джорджем Притчардом.

— Долли! Ты уверена…

— Сэр Генри тоже хочет послушать. Я уже успела его заинтриговать нынче утром.

— О, пожалуйста! — сказала Джейн — Я просто обожаю истории с привидениями.

— Ну… — замялся полковник Бантри. — Я, собственно, никогда особо не верил в сверхъестественное, но тут… Кажется, никто из присутствующих не знаком с Джорджем Притчардом? Это замечательный человек. Его жена — она, бедняжка, уже нас покинула — была для него поистине тяжким грузом. Знаете, она принадлежала к числу тех больных — заметьте, я не отрицаю, что она действительно серьезно болела, — которые выжимают из своего недуга всё. Капризная, требовательная и непредсказуемая, она жаловалась на свою участь с утра до вечера и нисколько не сомневалась, что Джордж просто обязан постоянно быть в ее полном распоряжении. Причем, что бы он ни делал, — все было плохо… Готов поклясться, что любой другой на его месте через пару недель такой жизни взял бы топор и навсегда избавил ее от мучений. Ведь ты не скажешь, что это не так, Долли.

— Отвратительная была особа, — подтвердила миссис Бантри. — Если бы Джордж Притчард размозжил ей голову, любая женщина, окажись она судьей, тут же бы его оправдала.

— Не знаю точно, как это все началось: Джордж в подробности не вдавался. Насколько я понимаю, миссис Притчард всегда питала слабость к разного рода ясновидцам, прорицателям и гадалкам. Джордж и это сносил с истинно христианским смирением. Он относился к этому так: раз это приносит ей хоть какое-то утешение, то и слава Богу. Но и особого восторга по этому поводу он, естественно, тоже не проявлял, что служило для его жены лишним поводом для обид.

Сиделки в доме не задерживались. Миссис Притчард меняла их как перчатки. Была, правда, одна молоденькая сестра, с удивительным благоговением относившаяся к разного рода предсказаниям и тому подобной ерунде… Так вот ее миссис Притчард одно время даже вроде как любила. Потом неожиданно разочаровалась и заменила на сиделку, которую уже однажды успела уволить. Сестра Коплинг была уже пожилой женщиной, накопившей богатый опыт общения с неуравновешенными пациентами. Сестра Коплинг, по мнению Джорджа, была из тех женщин, с которыми можно ладить. Сохраняя полную невозмутимость, она ловко справлялась со вспышками раздражения и истериками его жены.

Ленч всегда подавался миссис Притчард наверх, и, заняв ее таким образом, Джордж и сестра Коплинг могли договориться о второй половине дня. Строго говоря, сестра была свободна от двух до четырех, но «в виде одолжения» частенько задерживалась и дольше — если Джорджу нужен был свободный вечер. Но в тот раз она собиралась в Голдерс-Грин повидать родственницу и задержаться никак не могла. Джордж, уже договорившийся о партии в гольф, ужасно расстроился.

Сестра Коплинг принялась его успокаивать: «Да сегодня мы тут совершенно без надобности, мистер Притчард. Ваша жена подыскала на вечер компанию поинтереснее».