– Это не уверенность. Я не уверен. Я не могу быть уверенным. Друг мой, я бы отдал все за то, чтобы действительно знать. Если я докажу, что Эйб Райланд – действительно Номер Второй, мы сразу же намного приблизимся к цели.

– Как я понял из этого, – сказал я, постучав пальцем по письму, – он как раз приезжает в Лондон. Вы не собираетесь явиться к нему с визитом и лично принести извинения?

– Я просто обязан это сделать.

Два дня спустя Пуаро вернулся домой невероятно возбужденным. Он схватил меня за руки, как делал только в минуты чрезвычайно сильного волнения.

– Друг мой, изумительная возможность, беспрецедентно, такое никогда не повторится, само идет в руки! Но опасно, смертельно опасно. Я не вправе даже просить вас об этой попытке…

Если Пуаро пытался напугать меня, он выбрал неверный путь, именно это я ему и сказал. Немного успокоившись, он изложил мне свой план.

Похоже, этот самый Райланд вознамерился нанять секретаря-англичанина, человека с хорошими манерами, прилично выглядящего и знающего свет. Пуаро подумал, что я вполне могу занять этот пост.

– Я бы предпочел сделать это сам, друг мой, – виновато объяснил он, – однако, видите ли, практически невозможно загримировать меня так, как это необходимо. Конечно, я очень хорошо говорю по-английски, кроме тех случаев, когда очень взволнован, – но едва ли настолько хорошо, чтобы обмануть тренированное ухо; и даже если я пожертвую своими усами, сомневаюсь, что во мне перестанут видеть Эркюля Пуаро.

Я тоже в этом сомневался и заявил, что готов и весьма желаю принять участие в деле и проникнуть в дом Райланда.

– Впрочем, могу поставить десять к одному, что он просто не наймет меня, – заметил я.

– О, непременно наймет! Я устрою вам такие рекомендации, что он просто пальчики оближет! Вас порекомендует сам министр внутренних дел!

Мне показалось, что это уж чересчур, однако Пуаро отмел все мои возражения.

– Он это сделает, вот и все. Я расследовал для него одно небольшое дельце, которое вообще-то могло стать причиной очень большого скандала. Все было решено, к удовлетворению обеих сторон, и теперь, как у вас говорят, он просто клюет у меня с ладошки!

Нашим первым шагом в этой авантюре стало приглашение гримера. Это был невысокий человечек с причудливой, несколько птичьей манерой держать голову склоненной набок – почти так же, как делал это сам Пуаро. Мастер некоторое время молча изучал меня, а затем приступил к работе. Когда через полчаса я посмотрел на себя в зеркало, то был ошеломлен. Ботинки особого фасона сделали меня по меньшей мере на два дюйма выше ростом, а пиджак, сшитый без моего ведома, заставлял меня выглядеть тощим, нескладным и худосочным. Мои брови каким-то волшебным образом изменились, придав лицу совершенно новое выражение, и еще мне за щеки были засунуты особые подушечки, изменившие очертания лица, а загар стал намного гуще. Мои усы исчезли, зато во рту сбоку появился золотой зуб.

– Вас зовут Артур Невилл, – сообщил мне Пуаро. – Да храни вас господь, друг мой… потому что, боюсь, я посылаю вас в слишком опасное место.


С сильно бьющимся сердцем я вошел в отель «Савой» в час, назначенный мистером Райландом, и спросил, как мне увидеть этого великого человека.

Я подождал минуту-другую, после чего меня проводили наверх в его апартаменты.

Райланд сидел за столом. Перед ним лежало развернутое письмо, которое, как я заметил краем глаза, пришло из канцелярии министра внутренних дел и было подписано лично министром. Я впервые в жизни видел американского миллионера, и, надо сказать, он произвел на меня впечатление. Райланд был высок и худощав, с выступающим вперед подбородком и слегка искривленным носом. Серые глаза под нависшими бровями сверкали холодом. У него были густые встрепанные волосы, в углу рта небрежно торчала длинная черная сигара (без которой, как я узнал позже, его вообще никогда не видели).

– Садитесь, – рыкнул он.

Я сел. Он постучал пальцами по лежавшему перед ним письму.

– Если верить вот этому письмецу, вы в полном порядке, так что мне незачем искать кого-то еще. Скажите, вы хорошо разбираетесь в светских обычаях?

Я ответил, что вполне.

– Я хочу сказать, если я созову герцогов, графов и виконтов, ну, например, в загородном доме, который я тут недавно купил, вы сумеете рассадить их как полагается за обеденным столом?

– О! Это совсем легко, – с улыбкой ответил я.

Мы обменялись еще несколькими фразами, а затем я узнал, что принят на службу. Все, что было нужно мистеру Райланду, – так это секретарь, хорошо знакомый с английским обществом и его обычаями, а для других дел с ним приехали американский секретарь и стенографистка.

Два дня спустя я отправился в Хэттон-Чейз, имение герцога Ломширского, – американский миллионер арендовал поместье на полгода.

Мои обязанности оказались совсем несложными. В моей жизни был период, когда я работал личным секретарем весьма занятого делами члена парламента, так что я не мог сказать, будто роль мне незнакома. Мистер Райланд обычно приглашал на выходные множество гостей, но остальная часть недели проходила сравнительно спокойно. Я редко видел мистера Эпплбая, секретаря-американца, но он показался мне симпатичным человеком и вполне обыкновенным американцем, очень квалифицированным работником. Зато мисс Мартин, стенографистку, я видел гораздо чаще. Это была хорошенькая девушка лет двадцати трех – двадцати четырех, с золотисто-каштановыми волосами и карими глазами, которые при каждом подходящем случае вспыхивали озорством, но обычно она опускала их с притворной скромностью. Мне показалось, что она не слишком-то любит своего нанимателя, хотя, конечно, она никогда не позволяла себе даже намека на что-то в этом роде; однако пришло время, когда я неожиданно завоевал ее доверие.


Я, само собой, осторожно изучал всех, кто жил в доме. Пара человек из прислуги были наняты недавно, как я понял, еще один лакей и несколько горничных. Дворецкий, экономка и повар принадлежали к штату самого герцога, который позволил им остаться в имении на время аренды. Горничных я сразу выбросил из поля зрения как фигуры незначительные; зато я очень внимательно наблюдал за Джеймсом, вторым лакеем. Однако было совершенно очевидно, что он всего лишь лакей, и ничего кроме лакея. Его вообще-то нанял дворецкий. Вот кто показался мне куда более подозрительным, так это Дейвс, личный слуга Райланда, которого он привез с собой из Нью-Йорка. Дейвс был по рождению англичанином и обладал безукоризненными манерами, но я все равно подозревал его.

Я провел в Хэттон-Чейз уже три недели, но за это время не случилось ничего такого, что я мог бы счесть подтверждением своей теории. Я не видел никаких следов деятельности Большой Четверки. Мистер Райланд был человеком бьющей через край силы и энергии, яркой личностью, но я все более склонялся к мысли, что Пуаро ошибся, когда в своих предположениях связал этого миллионера с чудовищной организацией. Как-то вечером за обедом я даже услышал, как мистер Райланд упомянул Пуаро.

– Великолепный маленький человечек, так о нем говорят. Но он лодырь. Откуда я это знаю? Я предложил ему выгодное дельце, а он отказался в последнюю минуту. Я больше не желаю слышать об этом мсье Эркюле Пуаро.

В такие моменты я особенно ощущал надоевшие прокладки за щеками.

А потом мисс Мартин рассказала мне весьма удивительную историю. Райланд в тот день уехал в Лондон, забрав с собой мистера Эпплбая. Мы с мисс Мартин после чая отправились погулять по саду. Мне очень нравилась эта девушка, она была так безыскусна, так естественна! Но я видел, что-то гнетет ее, и в конце концов ее прорвало.

– Знаете что, майор Невилл, – сказала она, – я всерьез подумываю уволиться отсюда.

Я, наверное, выглядел немало удивленным, потому что она торопливо продолжила:

– О! Я знаю, это прекрасное место во всех отношениях. Большинство людей сочли бы меня дурой, раз я так поступаю. Но я не желаю выносить оскорбления, майор Невилл. Если кто-то обрушивается на меня с руганью, как извозчик, – это нестерпимо. Ни один джентльмен не должен так поступать.

– Неужели Райланд ругается при вас?

Она кивнула:

– Конечно. Он всегда довольно раздражителен и легко выходит из себя. Ну, это естественно. Он работает дни напролет. Но впадать в такую ярость… и, собственно, совершенно без причины! Он выглядел так, словно готов был убить меня! И, как я уже сказала, без какой-либо причины!

– Расскажете мне об этом? – спросил я, искренне заинтересованный.

– Ну, как вы знаете, я вскрываю все письма мистера Райланда. Некоторые из них я передаю мистеру Эпплбаю, с другими разбираюсь самостоятельно, но все-таки предварительная сортировка лежит на мне. И еще время от времени приходят письма на голубой бумаге, помеченные в углу крошечной цифрой 4… Прошу прощения, вы что-то сказали?

Я не сумел удержаться от приглушенного восклицания, но тут же поспешил покачать головой и попросил ее продолжить.

– Ну, как я и говорю, время от времени приходят эти письма, и у меня строгий приказ: ни в коем случае не вскрывать их, а просто передавать мистеру Райланду. Конечно, я всегда именно так и делала. Но вчера утром пришло необычно большое количество разной почты, и я вскрывала письма в ужасной спешке. И по ошибке вскрыла одно из таких писем. Как только я обнаружила это, я тут же с извинениями передала его мистеру Райланду. К моему крайнему изумлению, он вдруг разъярился и разразился руганью. Я ужасно испугалась, я уже говорила вам об этом.

– Любопытно, что же такого было в том письме? Из-за чего он взбесился?

– Абсолютно ничего особенного… это и есть самое странное во всей истории. Я же прочла его, прежде чем поняла свою ошибку. Письмо было совсем коротким. Я запомнила его от слова до слова, и там не было совершенно ничего такого, что могло бы расстроить кого бы то ни было!

– Неужели можете повторить целиком? – поддел я.