— Что-то слишком долго вы возились там, — проворчала она, когда я положил ключи на стол. — Вы по крайней мере ничего оттуда не стащили? Флики приказали, чтобы все оставалось на своих местах.

— Все в полном порядке… Кстати, кто-нибудь входил туда после ее смерти? Я хочу сказать, посторонние люди, например мистер Коль?

Она отрицательно покачала головой.

— Никого, кроме вас, там не было, и, конечно, я не должна была…

Я бесцеремонно прервал ее:

— Там были шелковые чулки… Сейчас я их не нашел. Вы ничего не знаете об этом?

Ее ответ был само недовольство:

— А что бы я делала с шелковыми чулками? Конечно же, я ничего об этом не знаю.

Я молча посмотрел на нее, потом попрощался и вышел на улицу. Отойдя от дома с десяток шагов, я остановился и, обернувшись, посмотрел на окна дома. Все они были темны, лишь в квартире Коля горел свет. Некоторое время я смотрел на освещенные прямоугольники, затем развернулся и пошел в направлении Кромвель-роад, находившейся отсюда на расстоянии ста — ста пятидесяти метров. На всей улице было всего три фонаря: два на концах улицы и один посередине, так что между ними было достаточно темно. Неожиданно позади меня раздался топот, и, охваченный предчувствием опасности, я резко свернул в сторону. Что-то тяжелое ударило в плечо, так что я упал на колени. Но замешательство длилось всего мгновение. Я вскочил, сжимая кулаки, готовый встретить противника. В темноте передо мной стоял человек, держа над головой что-то вроде автомобильного домкрата. Он швырнул железяку в меня, но промахнулся, и она со свистом пролетела мимо. Я от всей души врезал негодяю в челюсть. Тот зашипел, как пробитый баллон, и, шатаясь, отступил на несколько шагов.

— Ну что за манера развлекаться таким странным образом? — спросил я, награждая противника новыми ударами.

Теперь я мог лучше рассмотреть его. Это был типичный бродяга: молодой, худой, с изможденными чертами лица. Одежда была самого плохого качества, а шляпа скорее походила на грязную тряпку. Прежде чем я успел ухватить его за воротник, он вырвался и побежал не оглядываясь. Я следил за ним до тех пор, пока топот его ног не затих вдали. Плечо болело довольно сильно, но только сейчас я испытал запоздалый испуг. «В хорошенькую историю я вляпался!» — подумал я и, тревожно осмотревшись кругом, быстро направился в сторону сияющей огнями Кромвель-роад.

Глава 3

Не прошло и пяти минут после моего возвращения в номер, как зазвонил телефон и портье сказал, что меня спрашивает инспектор Корриган.

— Пожалуйста, попросите его подняться ко мне, — ответил я, а затем позвонил коридорному.

Корриган и коридорный вошли вместе. Инспектор был крупным мужчиной лет тридцати, с маленькими голубыми глазами. У него была неприятная манера сверлить собеседника взглядом. Он казался несколько угрюмым, даже общаясь со своими друзьями. Его редко видели улыбающимся, и он никогда не смеялся.

Пожатие его руки было очень крепким, при этом его глаза буквально обшарили весь мой номер.

— Очень рад видеть вас, — сказал я.

— А что, Нетта Скотт была вашим другом? — поинтересовался он, направляясь к окну. — У вас очень расстроенный вид. Разве еще что-нибудь случилось?

— Могло случиться… — начал я, но в этот момент вернулся коридорный и принес выпивку. Когда он закрыл за собой дверь, я продолжал: — Дело касается Нетты Скотт, она действительно была моим другом. Я познакомился с ней в 1942 году, и мы за два года немало времени провели вместе. Я был очень удивлен, когда, прибыв сюда, узнал, что она покончила с собой.

— Славное виски, — сказал Корриган с видом знатока, смакуя содержимое своего стакана. — Я прочел заключение полицейского врача. Эта девица не собиралась давать осечку. Приняв хорошую дозу снотворного, она открыла дверцу газовой печки. Дело идет об очевидном факте… Несомненно, самоубийство. Следствие вела бригада Кенсингтона. Вчера в семь вечера жилец того дома по имени Жюль Коль позвонил нам по телефону. Полицейские обнаружили молодую женщину, лежащую головой к дверце газовой плиты. Кухня была полна газа. Окна были заклеены бумагой. С дверью этого не нужно было делать, она и так закрывалась герметично. Смерть наступила в шесть утра, это определили криминалисты. Можно предположить, что к этому мероприятию она готовилась основательно. На теле не обнаружено ни малейших следов насилия. После опознания, проведенного Жюлем Колем, достаточно хорошо знавшим Нетту, тело было отправлено в морг. В настоящее время мы пытаемся обнаружить кого-нибудь из ее родных, но пока никого не нашли.

Я покончил со своим виски.

— Значит, не может быть и речи о чем-то другом, кроме самоубийства?

— Конечно, нет, но почему вы спрашиваете? — Его глаза буквально сверлили меня.

— Итак, вы совершенно уверены, что это банальное самоубийство?

— Никогда ни в чем нельзя быть абсолютно уверенным, но, по нашим данным, тут нет ничего другого. А самоубийства случаются каждый день…

— А что конкретно убеждает вас в ее самоубийстве?

Корриган отпил виски, поставил стакан на стол и пожал плечами.

— Самоубийства совершаются обычно по четырем основным причинам: нервная депрессия, пьянство, денежные затруднения и любовь. Существуют, правда, и другие обстоятельства, но эти четыре — основные. Судя по тому, что нам известно, у Нетты Скотт не было долгов, она не пьянствовала и казалась психически совершенно нормальной. Следовательно, остается думать, что она была несчастлива в любви…

— Экие вы, флики, все вечно раскладываете по полочкам, но меня это не устраивает, — ответил я ему, в то время как официант расставлял на столе заказанные блюда. — Этого достаточно, приступаем к ужину.

— Неплохая идея, особенно если нам принесут еще того виски, — проговорил Корриган, придвигая стул к столу.

— Принесите еще бутылку виски и можете больше не беспокоиться, — сказал я официанту.

Сев за стол, мы атаковали консоме.

— И что же заставляет вас думать, что ее не убили? — небрежно спросил я.

— О, вы просто феномен! Я же вам сказал, что… — Он нахмурил брови и некоторое время смотрел на меня. — Может быть, вы знаете по этому вопросу больше, чем я? Без сомнения, будет лучше, если я ознакомлюсь с тем, чем вы располагаете, а уж потом я сообщу свое мнение. — Скривив губы, что должно было означать улыбку, Корриган добавил: — Вы, конечно, уверены, что ее убили?

— Я готов держать с вами пари на пятьсот фунтов, что как раз это и случилось, — ответил я.

— И у вас имеется пятьсот фунтов? — Он поднял брови.

— Разумеется! Так вы принимаете пари?

— Никогда не держу пари с янки: они слишком хитры. — Он отодвинул тарелку и вытер салфеткой губы. — Хм… Теперь я хотел бы познакомиться с причиной, вселяющей в вас такую уверенность.

— Я был на ее квартире и нашел там кое-что интересное. Сейчас я покажу вам это. Но прежде ответьте мне: не мог ли кто-либо из ваших людей изъять из квартиры некоторые предметы?

— Нет. — Корриган отрицательно покачал головой. — А что, разве там не хватает чего-нибудь?

— Неизвестного количества шелковых чулок, почти всех платьев, бриллиантового браслета и изумрудной броши.

— Они представляют определенную ценность?

— Браслет три года назад стоил двести фунтов. Сейчас от стоит как минимум в два раза дороже.

— Откуда вы знаете, чего именно там не хватает? Ведь она могла продать эти вещи.

— Я не отрицаю подобную возможность, но все же не думаю, чтоб она продала их. Она очень любила свои драгоценности. И уж ничто не могло заставить Нетту расстаться с шелковыми чулками. Нет, в подобную возможность верится слабо.

— Что ж, вы становитесь упрямы, — сказал Корриган. — Не исключено, что она остро нуждалась в деньгах и поэтому была вынуждена продать драгоценности.

Официант, принесший виски, прервал нашу беседу. Прежде чем приступить к следующему блюду, мы немного выпили.

— Но я повторяю вам — она не из тех женщин, которые могут покончить с собой. Я прекрасно помню, как она говорила, что не понимает людей, которые этим способом ищут выход из жизненных проблем. Если бы вы слышали ее, то сразу поняли, что она не способна на самоубийство!

— Когда она вам это сказала?

— Два года назад. О, я отлично понимаю, что вы имеете в виду — люди меняются. Но не в такой же степени!

— Что еще? — Голубые глаза Корригана буквально сверлили меня. — Отбросим в сторону драгоценности, чулки и вашу характеристику Нетты Скотт. Что вы можете предъявить конкретно?

— Это, во всяком случае, может подождать до конца обеда. Вы ничего не знали о подробностях жизни Нетты?

— Вы хотите спросить, не было ли у нас досье на нее, — ухмыльнулся Корриган, с видимым удовольствием расправляясь с жарким. — Она работала в клубе «Азур» такси-герлз. И ей один или два раза пришлось уплатить штраф за неправильную парковку машины. Кроме этого, нам о ней ничего не известно.

— А клуб «Азур»? После моего отъезда он, кажется, несколько изменил своим правилам?

— Большинство клубов, делавших ставку на американцев, несколько скисли после отъезда солдат на родину. Клуб «Азур» находится под нашим наблюдением, но Бредли слишком хитер. Застукать его за нарушение какого-нибудь закона очень трудно. Мы совершенно уверены, что продукты для клуба добываются на черном рынке. Однако попытка внедрить в клуб нашего человека не удалась. Я уверен, что кто-то из служащих полиции предупреждает Бредли о готовящихся против него акциях.

Мы покончили с едой, и Корриган пересел в кресло. Я заказал коньяк и сигареты, а также проследил, чтобы он удобно устроился.

— Ну что же, возможно, мне все же удастся вас переубедить!